И она пошла вниз, бормоча про себя на языке родной провинции Сучжоу: «Словно я действительно могла бы уничтожить столько серебра! Разве я императрица, чтобы так швыряться серебром? Эй-й-йа», вздохнула она, пробираясь узким коридором в трюм, «даже императрица дьяволов не была бы столь глупа»! Она положила слиток в льяло, где нашла его, и вернулась наверх.
Струан слышал, как она возвращается, все еще раздраженно бормоча что-то по-китайски себе под нос.
— Что ты там говоришь? — требовательно спросил он.
— Разве я сумасшедшая, чтобы вот так взять и выбросить столько заработанных тяжелым трудом денег? Разве я варвар? Разве я транжира…
— Хорошо. Но я все же не понимаю, почему ты уверена, что морской бог ответит на твои молитвы, когда его с такой очевидностью надули. Вся эта затея — фантастическая глупость.
— Нельзя говорить такие вещи так громко, — нахмурилась она. — Он получил подношение. Теперь он защитит нас. — Она упрямо тряхнула головой. — Боги как люди. Они поверят во что угодно, если сказать им это сразу, не задумываясь. — Потом добавила: — Может быть, этот бог вообще куда-нибудь отлучился и все равно не станет нам помогать. И мы утонем, ладно.
— Тогда еще один вопрос, — непреклонно продолжал Струан — Почему мы должны говорить шепотом, а? Ведь это китайский морской бог. Как, черт его возьми, может он понимать по-английски, хейа?
Вопрос обескуражил Мэй-мэй. Она нахмурилась и долго напряженно размышляла. Потом, пожав плечами, сказала:
— Бог есть бог. Может быть, он говорит и на варварском языке. Хочешь еще чаю?
— Спасибо.
Она наполнила его чашку, потом свою. Затем, обхватив руками колени, уселась на крышку люка, мурлыкая про себя какую-то песенку.
Лорка, покачиваясь, плыла вниз по реке. Занимался рассвет.
— Ты редкая женщина, Мэй-мэй, — сказал Струан.
— Ты мне тоже нравишься. — Она придвинулась к нему, устраиваясь поудобнее у него под боком. — Сколько мужчин, таких, как ты, есть в твоей стране?
— Около двадцати миллионов: мужчин, женщин, детей.
— Китайцев, говорят, триста миллионов.
— Это значило бы, что каждый четвертый человек на земле — китаец.
— Я беспокоюсь за свой народ, если все варвары похожи на тебя. Ты убиваешь так много и так легко.
— Я убил этих людей потому, что они пытались убить меня. И мы не варвары.
— Я рада, что видела, как ты убиваешь, — сказала она странным голосом. Ее глаза сияли, светлеющий воздух собрался в подобие ореола вокруг ее темноволосой головки. — И я оч-чень рада, что ты не мертвый.
— Когда-нибудь я тоже умру.
— Конечно. Но я рада, что видела, как ты убиваешь. Наш сын Дункан будет достоин тебя.
— К тому времени, когда он вырастет, убийство перестанет быть необходимостью.
— К тому времени, когда вырастут дети детей его детей, люди все еще будут убивать. Человек — хищное животное, он живет кровью. Большинство людей. Мы, китайцы, знаем это. Но варвары хуже нас. Хуже.
— Ты так думаешь, потому что ты китаянка. У вас гораздо больше варварских обычаев, чем у нас. Со временем люди меняются. Мэй-мэй.
Тогда она сказала просто:
— Учись у нас, помни уроки Китая, Дирк Струан. Люди никогда не меняются.
— Учись у нас, помни уроки Англии, девочка. Мир может стать царством порядка, где все равны перед законом. И этот закон будет справедлив. Честен. Неподкупен.
— Так ли это важно, если люди умирают от голода?
Он надолго задумался над ее словами.
Лорка медленно продвигалась вниз по реке. Мимо проплывали другие суда — одни вверх, другие вниз по течению; матросы с любопытством смотрели в их сторону, но не произносили ни слова. Река впереди изгибалась, и Струан, осторожно пошевеливая румпель, задал лорке нужное направление. Парусиновая заплата, похоже, пока держалась.
— Я думаю, да, — сказал он наконец. — Да. Я думаю, что это очень важно. Кстати, я хотел спросить тебя кое о чем. Ты говорила, что ходила навестить верховную госпожу Дзин-куа. А где ты с ней познакомилась?
— Я была рабой в ее доме, — спокойно ответила Мэй-мэй.