Как может Бог быть «троицей» и при этом иметь первого сына, который тоже Бог, который был рожден от живой женщины без помощи живого мужчины, которая потом стала Божьей Матерью? Вот этого я никак не пойму. Только не думай, Тай-Пэн: я такая же христианка, как все, клянусь Богом. Хейа?
У них было много таких бесед, и всякий раз он оказывался втянутым в спор, не имевший ни конца, ни начала. Он знал только, что есть один-единственный Бог, истинный Бог, и убеждался, что Мэй-мэй никогда этого не поймет. В те дни он надеялся, что, может быть, в свое время Он сам откроет ей Себя…
— Пожалуйста, Тай-Пэн, — повторила Мэй-мэй. — От одного маленького притворства никому не станет хуже. Я уже помолилась Единственному Богу. Не забывай, что мы сейчас в Китае, и эта река — китайская.
— Но и пользы от этого никакой.
— Знаю. О да, Тай-Пэн, я знаю абсолютно. Но ведь я всего лишь двухлетняя христианка, поэтому ты и Бог должны быть терпеливы со мной. Он простит меня, — торжествующе закончила она.
— Ну хорошо, — согласился Струан.
Мэй-мэй спустилась вниз. Когда она вернулась, ее лицо и руки были чисто вымыты, а волосы заплетены. В руках она держала серебряный слиток, обернутый в бумагу. На бумаге были написаны китайские иероглифы.
— Это ты написала эти иероглифы?
— Да. Я отыскала внизу перо и тушь. Я написала здесь молитву морскому богу.
— О чем в ней говорится?
— «О великий, мудрый и могучий Морской Бог, в благодарность за этот неимоверно огромный дар — почти сто тэйлов серебра — пожалуйста, доставь нас целыми и невредимыми на варварский корабль под названием „Китайское Облако“, принадлежащий моему варвару, а оттуда — на остров Гонконг, который варвары украли у нас.»
— Мне не очень понравилась эта молитва. — сказал Струан. — В конце концов, девочка, это мое серебро, и мне не доставляет удовольствия, когда меня называют варваром.
— Это вежливая молитва, и она говорит правду. Это китайский морской бог. Для китайца ты варвар. Крайне важно говорить в молитвах правду. — Она осторожно спустилась по наклонной палубе к левому борту и, с большим трудом удерживая тяжелый, завернутый в бумагу слиток на вытянутых руках, закрыла глаза и нараспев прочла написанное ею. Затем, по-прежнему не открывая глаз, она аккуратно развернула серебряный брусок, уронила бумагу в воду и быстрым движением спрятала серебро в складках своей куртки. Открыв глаза, она увидела, что волна от лорки увлекает бумажный лист в глубину.
Крепко сжимая слиток, Мэй-мэй радостно вскарабкалась назад.
— Ну вот, теперь мы можем отдохнуть.
— Клянусь Господом, это обман — взорвался Струан.
— Что?
— Ты не бросила серебро за борт.
— Чш-ш-ш-ш! Не так громко! Ты все испортишь! — Потом она зашептала: — Конечно, нет. По-твоему, я совсем дура?
— Я думал, ты хотела сделать подношение.
— Я только что его и сделала, — прошептала она, озадаченно глядя на Струана. — Ты же не думаешь, что я на самом деле способна бросить столько серебра в реку, ведь правда? Кровь Христова, я что, паршивая собака? Или сумасшедшая?
— Тогда зачем было затевать все…
— Ш-ш-ш-ш! — настойчиво шикнула на него Мэй-мэй. — Не так громко. Морской бог может тебя услышать.
— Но зачем притворяться, что ты роняешь серебро за борт? Это не подношение.
— Как перед Богом, Тай-Пэн, я тебя совсем не понимаю. Зачем богам может понадобиться настоящее серебро, хейа? Для чего они станут его использовать? Чтобы покупать настоящую одежду и настоящую еду? Боги есть боги, а китайцы — китайцы. Я сделала подношение и сберегла твое серебро. Как перед Богом клянусь, варвары — странный народ.