Сладко вздрагивая от прикосновений его рук, она тихими и нежными словами распаляла его, лила на него огонь и сама изнемогала от льющегося на нее страстного желания Дункана.
— Я чувствую, как твое желание собирается, словно гроза, — шептала она. — Я не могу чувствовать, как меч покидает свои ножны, зато ощущаю, как ты чувствуешь, что твое мужское начало пронизывает и заполняет тебя.
— Эмбер, — охрипшим голосом произнес Дункан.
— Я чувствую, как мое собственное тело молит о том, чтобы вкусить сладость движения меча, входящего в ножны.
— Ни слова больше, колдунья, — с усилием сказал Дункан. — По твоей милости я уже переполнен и вот-вот прорвусь.
— Я знаю.
Увидев золотой огонь, пляшущий в глазах Эмбер, Дункан понял, что она на самом деле знает, какое действие производят на него ее слова.
И что ей это нравится.
— А я могу довести тебя до конца одними лишь словами? — спросила Эмбер.
Сочетание любопытства и чувственности в ее глазах чуть не свело Дункана с ума.
— Довольно, — приказал он хриплым голосом.
— Почему?
— Мужчине не приличествует терять голову.
— Даже на брачном ложе?
— Мы не на ложе, — возразил он.
— Вот именно. И ты не собираешься туда со мной ложиться, не так ли?
— Еще слишком рано.
— Вы только послушайте, что он говорит! — возмутилась Эмбер. — Так вот, сэр, если ты не хочешь брать меня, то мне придется взять тебя самой.
Дункан ошеломленно посмотрел на Эмбер, потом рассмеялся при мысли о том, что такая хрупкая девушка грозится справиться с таким крупным и сильным мужчиной, как он.
— Уж не собираешься ли ты повалить меня и взять силой, моя маленькая фея?
— Вряд ли ты будешь лежать достаточно смирно для этого.
— Ты права. Этой ночью — нет. Но мысль мне нравится.
— Мне нужны дела, а не мысли. Раз я слабее тебя, то должна воспользоваться единственным оружием, которое у меня есть для взятия твоей крепости.
— И что это за оружие?
— Язык.
Прилив огня, от которого отвердело все тело Дункана, передался Эмбер с такой ясностью, что она, вздрогнув, замерла, словно от удара кнутом по спине. У нее в сознании возник образ прекрасной девушки с массой золотых волос, которые душистым, жгучим облаком клубились вокруг бедер Дункана, а ее язык выводил огненные узоры на его стоящем мече.
— О-о, — протянула Эмбер. — Неужели мои волосы на самом деле жгут тебя так сладко? Тогда получай их, муженек.
Прежде чем Дункан, успел ответить, она быстро подняла руки, и блестящие гребни разлетелись по полу. Зная, что не должен этого делать, но не имея сил остановиться, Дункан погрузил руки глубоко в волосы Эмбер, пока не ощутил, как прохладные, мягкие пряди ласкают чувствительную кожу меж пальцами.
Дрожь чистого наслаждения волнами пошла по телу Эмбер. Смотря Дункану в глаза, она медленно повела головой, чтобы еще сильнее стало желанное давление его рук.
— Тебе это приятно, — спросил он, — или ты просто отвечаешь на мое удовольствие?
— И то, и другое, — с хрипотцой в голосе ответила она. — Мне приятно, когда твои руки ласкают меня. Мне приятно знать, что, когда ты ласкаешь меня, это приносит тебе наслаждение.
— Эмбер… — только и мог проговорить Дункан.
— Тебе правда доставит наслаждение, если я проведу языком по твоему мечу?
Руки Дункана сжались в кулаки в волосах у Эмбер. Ей стало бы больно, не ощути она, как страстный ответ Дунканова тела на ее слова опалил ее подобно лесному пожару.
— Ты лишаешь меня сил, — хрипло ответил Дункан. — Где могла такая невинная девушка, как ты, научиться гаремным искусствам?
— От тебя.
— Нет. Я раньше никогда не ведал подобной ласки.