— Ты и думать не смей сражаться с Эриком, — выговорила она дрожащими губами.
— Значит, ты считаешь меня таким плохим воином? — Нет!
Прищурившись, Дункан молча ждал.
— Я люблю вас обоих, — сказала Эмбер. — И чтобы вы сражались друг с другом? Нет, этого никогда не должно случиться!
С поразительной быстротой Дункан оказался рядом со своей молодой женой. Он стоял так близко к ней, что ощущал единственный в своем роде аромат смолы и роз — запах, присущий ей одной.
— Что ты сказала? — спросил он.
— Чтобы вам сражаться…
— Не то, — перебил Дункан. — Перед этим.
— Я люблю вас обоих.
— Уже ближе, но не совсем то.
На мгновение Эмбер смешалась. Потом она поняла.
— Я люблю Эрика, — сказала она, пряча улыбку. Дункан хмыкнул.
— А еще, — прошептала она, — я люблю тебя, темный воин. Так сильно тебя люблю, что любовь переполняет меня до краев.
От улыбки, которой улыбнулся ей Дункан, у Эмбер подогнулись колени. Он подхватил ее на руки, крепко прижал к себе. В нахлынувшем на нее чувстве облегчения слились ощущения их обоих.
Но вызванное ее словами удивление принадлежало одному Дункану.
Эмбер отстранилась так, чтобы видеть его глаза.
— Чему ты удивляешься?
— Я не думал, что невинная девушка может любить мужлана, который был так неловок с ее телом, — ответил Дункан.
— Ты не был неловок.
— Я не знаю, что…
Он не договорил того, что собирался сказать, потому что внезапно губы Эмбер крепко прижались к его губам.
Этот яростный, безыскусный поцелуй открыл дорогу потоку огня, захлестнувшего тело Дункана. Уступив своей жажде, на какое-то мгновение он позволил своим чувствам впитывать сладостный вкус Эмбер. Потом с ласковой неумолимостью оторвал свои губы от ее губ.
— Дункан? — спросила Эмбер. — Разве ты не хочешь меня?
Он с трудом перевел дыхание.
— Ты же прикасаешься ко мне. Вот и скажи сама, хочу я тебя или нет.
Эмбер закрыла глаза, ощутив, как его желание пронизывает ее, растекается по всему телу.
— Да, — прошептала она. — Словно огненная река течет через меня.
Глаза Дункана закрылись, когда ответная дрожь сотрясла все его могучее тело.
— Да, — хрипло проговорил он. — Огненная река. Его глаза открылись, но Эмбер, даже не успев еще заглянуть в наполнившую их темноту, почувствовала, как ледяные оковы воли сдерживают жаркое пламя желания.
— А ты, — продолжал Дункан, — ты… нежная янтарная фея, у которой еще не зажила рана с того первого раза, когда я повалил тебя и порвал плеву твоей девственности.
— Все было совсем не так! — возразила Эмбер. — Ты меня не заставлял силой…
— Я сам знаю, что сделал и чего не сделал, — резко перебил ее Дункан. — Кровь Господня, да у меня ладони до сих пор ощущают теплоту и мягкость твоих бедер, когда я раздвинул их и вломился в тебя так, словно ты была врагом, которого следовало убить.
— Остановись! Я так же сильно хотела тебя, как и ты меня. Почему ты не можешь в это поверить?
Смех Дункана прозвучал грубо, а глаза оставались во мраке.
— Почему? Потому что я никогда раньше так не желал женщину. Я даже не знал, что способен на такую страсть! Не может быть, чтобы невинная девушка чувствовала что-нибудь подобное!
— Дункан, — сказала Эмбер, целуя его в подбородок. — Когда я прикасаюсь к тебе, я чувствую то, что чувствуешь ты.
Ее зубы нежно укусили его за шею.
— Боже милостивый, да, — прошептала она. — Я чувствую, как прерывается твое дыхание, и сразу же слышу это. Я чувствую, как твое сердце начинает биться быстрее. Я чувствую, как бурно приливает твоя кровь и возбуждает твою плоть и делает тебя готовым войти в меня.
Застонав, Дункан сдвинул назад тонкий капюшон, обрамлявший лицо Эмбер. Взял в ладони это лицо, упиваясь гладкостью и мягкой теплотой ее щек.
Прилив его желания подействовал на Эмбер подобно вину.