Лот-Та читала медленно, шевеля губами, - к замысловатому почерку писца Гильдии приноровиться было непросто.
- Все Зубы наши теперь на веки вечные, - не выдержала и подсказала Рата.
Лот-Та аккуратно свернула пергамент и издала такой визг, что во дворе дружно загоготали. По лестнице застучали шаги встревоженной Син.
Лот-Та сделала два торжественных шага к слегка испугавшемуся Жо. Положила ему руки на плечи и поцеловала в щеку. "Секеса" в этом действии не наблюдалось, зато иных чувств было о-го-го сколько.
- Вы чем здесь занимаетесь? - осведомилась изумленная Син. На ее плече в таком же изумлении растопырился геккон, весь пошедший сине-желтыми тревожными пятнами.
***
В городе праздновали официальный приход весны. День, действительно, выдался теплым, солнце пригревало, в саду благоухало клейкой нежной листвой. Работать никто не работал, лишь не признающая глупых праздников Син вместе с Ныром ушла в контору. Бом с матерью отправились на пристани, где проходили гуляния. Туда же ушли и мужчины - договорились в условном месте подобрать Сиге и с лодки рассмотреть праздник. В последнее время селка весьма интересовали сборища людей. Предпочтительно, живых.
- Праздник - хорошее занятие, - сказала Лот-Та, облизывая пальцы. - Но скучающее.
- Скучное. Занятие скучное. Ты - скучающая, - пояснила Рата.
Жевать инжир и засахаренные ломтики груш было уже невмоготу, пришлось сходить за солеными орешками. Лот-Та тоже изнемогла и пошла умываться. Снова сели на солнышке.
- Мы - сплошное лентяйство, - Лот-Та задумчиво покосилась на почти готовую крышу.
- Не лезь. Обычаи нужно уважать, - напомнила Рата.
- Ты в уверенности? Син работает.
- Она так отдыхает. И потом, они в конторе могут отдохнуть. Там топчанчик имеется.
- Хм, топчанчик. Благоприятный отдых. Они прояснились? Лягушачьи отношения?
- Я не поняла, - призналась Рата. - По-моему, они ничего не прояснили, только перестали высыпаться. Что толку о них думать, у нас и у самих…
- Так. Я совсем замешавшаяся - мы внесомненности любим нашего Дурня. А он? Или да, или нет? Так?
- Не так. Похоже, что "да". Два раза. Поэтому нам достается только "нет". Опять же, аж два раза.
- Хо! Вижу нечто знакомственное. Математика. Минус на минус дает плюс. Я такое учила. Не очень благополучно.
- Ерунда. Я такого не учила. Но минус и еще минус дает большущий минус. Сама посуди - если из кошеля два раза монеты брать, что получится? Если и плюс, то уж точно не в этом кошеле.
- Хм, значит, кошель должен быть по месту. Загадочность есть - мы любим друг друга и его. Какого демона нет сложения?
Посидели еще молча. Потом Лот-Та потянулась к уху сестры, отвела непослушную прядь, и легонько чмокнула:
- Дитя, ты так помысливаешь, как я?
- Думаю, да, - Рата чувствовала, как жар приливает к щекам. - Только как нам ему-то сказать?
- Возможно, хватит поговаривать? - неуверенно сказала Лот-Та. - Сделать пора. Как мысль?
- Надоело ждать. Сколько можно? Ну, отпихнет он нас. Или удерет. Сколько нас дразнить можно?
- Удирание не престало воину, - Лот-Та крепко обняла подругу за шею. - Решаемся, Дитя?
Рата без колебаний подставила губы. Язык у сестрицы был сладкий, все еще инжирный. Приятно было настолько, что глаза закрывались.
- Слушай, если мы ему не нужны, то пусть со стурвормом трахается, - с трудом выговорила Рата. - Каждый человек сам выбирает. Не нужны мы в постели - пусть правильным братом остается.
- Лучше неправильным, - прошептала Лот-Та. Ее язык, восхитительно щекоча, скользнул по шее, Рата ответила - в ладонь словно магия ударила, только не магическая ледяная, а живая, обжигающая. Грудь у Чучела была каменной от возбуждения.
- Когда мы его попробуем?
- Терпения нет. Смысла терпеть нет, - задыхаясь, пролепетала Лот-Та. - Пойдем сразу.
- Ага, погода как раз для прогулок.
Готовились наскоро. Решили без ухищрений - только сменили рабочую обувь, да достали украшения покойной Лорис. Пару браслетов с голубыми камешками надела Лот-Та, а сестрица украсила запястье короткой цепочкой с камешком-подвеской. Можно и побольше побрякушек нацепить, только честнее, если Дурень на подружек будет смотреть, а не на украшения.
Домой вернулись Бом с мамой. Оживленные, накупившие хрустящих крошечных крендельков. Бом принялся взахлеб рассказывать про парад городской стражи. Сестрицам было не до крендельков и парада. Наскоро сказали, что решили "Квадро" проведать и одним глазком на праздник глянуть. Мачеха удивилась, но время поразмыслить ей не дали - живо выскочили со двора.
Улицы были пусты, только со стороны гавани ветер доносил завывания рогов и гул барабанов. У Раты колотилось сердце, уж точно не от военных рогов. И где эта стража была, когда несчастные мертвяки у Цитадели бились? А, нашла, о чем сейчас думать.
- Волнение превеликое испытываю, - пробормотала Лот-Та, хватаясь за руку сестрицы. - Видит бог, мы все осознавшие, и он все знающий, а меня содроги дрожают.
- Дрожь содрогает. Волнительно, это точно. Но чего нам бояться? Мы с тобой вдвоем, а он один. Это у него "содроги". Мы его просто пожалеем и успокоим.
- О, очень верносно. Ты всегда смелее меня была.
- Перестань, ты всегда хладнокровнее себя ведешь. И рука у тебя тверже…
Споря и хихикая, вышли к городской стене. Восточные ворота были открыты, толкался народ, веселые стражники вопили про какой-то праздничный сбор. С хуторов в город двигалось на диво много повозок, и хуторяне щедро делились с победителями мертвецов домашним пивом. Девушкам пришлось уклоняться от знакомства сначала с лохматыми хуторскими парнями, потом с лихим усатым десятником. Кое-как выбрались за ворота на Конгерскую дорогу.
- Праздник - благоухание подкисшее, но приятственное, - заметила Лот-Та.
- Это - пиво. Не стража, а какие-то пьянчуги из таверны.
- Мы пьянчугам прельстительно выглядим?
- Еще бы, они сейчас и йиену в юбке комплементами осыпят. Экие веселые.
- Последовательность пива? А мы еще не пробовали таковский напиток.
- Мы с тобой и так дурные. Нас с глотка ширитти тогда так закрутило.
- Безумная ночь была, - вздохнула Лот-Та. - Может, нам не нужен Жозеф? Будем любить его со стороны. С ним рядом и без постели хорошо. Верно ведь?
- Верно-то, верно, только уж очень мне хочется у него на шее повиснуть. Прямо сводит меня всю, когда он близко стоит. И я жутко трусить начинаю. У тебя ведь тоже так?
- У меня еще отвратительнее. Если близко, я и слова толком сказать не могу. И потом, мне не только на шее повиснуть хочется. Я - плотская. Поэтому ты ему больше нравишься. Как милая саговая сказительница.
- Вот, вразуми тебя стурворм, опять на новый круг сворачиваешь? Я, кроме того, что изредка рифму пытаюсь сплести, еще с мертвяками тесную дружбу вожу. Уж что здесь прельстительного? Вот у тебя ноги замечательно красивые.
- Что ноги? С мертвыми я не меньше тебя вожусь, разве что управлять ими так верно не умею. А у тебя улыбка такая, что сразу поцеловать хочется.
- Улыбка в постели без надобности, - Рата вдруг резко остановилась. - А скажи-ка мне, Чучело - с каких это пор ты так правильно говорить стала?
- Это от страха. Ужасность на меня так действует, - смущенно сказала сестрица.
- Ты кому врешь?! - Рата ухватила подругу за кофточку на боках. - Чучело, да это я в полной ужасности. Ты где такое комедиантство подцепила?
- От тебя, - сердито заявила Лот-Та и потупилась. - Нет никакого комедиантства. Я когда с тобой, и ни о чем не думаю, слова не забываю и не путаю. Ты же меня сама учила. Что ж я, окончательно тупая? Только если я сразу о многом думаю, мигом перепутанность начинается. Я не нарочно. Почти не нарочно. Пока я чужачка, пусть людей моя речистость забавляет. Они снисходительность проявляют. И потом, мне нравится, когда улыбаются.
- Ага, особенно когда они улыбаются, не зная, что ты над ними смеешься. Ну, ты стерва!
- Не для тебя, - жалобно сказала Лот-Та. - И я правда еще путаюсь. Но я тебе не врала. Мы, когда вдвоем, и так друг друга понимаем. Говорить почти необходимости нет. Ты просто не замечающая.
- Я о-го-го какая замечающая. Мне нравится, что мы и без слов понимаем. Это, наверное, из-за магии. Но мне совсем не нравится, что я не могла понять, отчего ты самые простые слова путаешь.
- Рататоск, я не нарочно! Я всему мгновенственно выучиться не могу.
- Да я поняла, что ты только наполовину нарочно. Вон, Бом, иной раз, тоже нарочно шепелявит. Но ты-то похитрей.
- Дитя… - потерянно сказала Лот-Та.
Сестрица поцеловала ее в щеку:
- Ладно, забавляйся, как тебе нравится. Не всем же стихоплетством баловаться. Но со мной за каждую неправильность "воспитание" получаешь. Фирштейн-вирштейн?
- Справедливо. Но я над тобой никогда не смеялась.
- Пошли уж. Сейчас Дурень над нами вволю позабавится.
Скала-катамаран торчала в бухте, не отличимая от других утесов. Стоял штиль, волны с едва различимым шуршанием накатывались на узкую полоску пляжа и мешанину прибрежных камней. Девушки полюбовались на фальшивую скалу.
- Помнишь, как мы его первый раз увидели? У него тогда паруса солнцеватой розовостью горели.
- Чучело!
- Виновата. Розовым солнцем. Ничего красивее нет, чем "Квадро", идущий на всей парусности.
- На всех парусах. Спускаемся?
- Оробелость имеется? У меня тоже. Отступаем?
- Поздно. Витамин нас уже углядел.
Над "скалой" взмыла быстрая тень и без промедления направилась к берегу.