- Империи больше не существует, - сказал Георгий. - Я понимаю, что мы приносили присягу Велизарию и будем за него сражаться. Никто из нас не узурпатор. Но единая система управления рухнула полностью. Если мы хотим ее восстановить, это… будет чисто военной задачей. Увы. Возможна ситуация, когда космофлоту придется уйти, чтобы действовать в другом месте. И мы хотим быть уверены, что хотя бы на Карфагене все стабильно. Понимаете? Скажите, что вам нужно. Вооружение, любая матчасть - называйте. Достанем, что сможем. Я здесь в роли представителя командования.
- Я должен поразмыслить, - сказал Бериславич. - Здесь в горах бродят шайки недобитых "синих", у иных из них есть даже бронетехника. Хотя, может, это обычные разбойники. Нам все равно.
- "Синие" - это республиканцы?
- Наверное, - сказал Бериславич. - Мы с ними не беседуем.
Георгий кивнул. После того, что повстанцы сделали три года назад с семейством Вранов, нобили Севера договорились не брать их в плен. И не принимать сдачу.
- Вы должны знать, что с "синими" начаты переговоры, - сказал Георгий. - Вожак "синих", Морвен Руссо, согласился встретиться с генералом Флавием. Я думаю, что встреча уже произошла, пока я летел.
- Флавий… - протянул Бериславич. - Вы хотите сказать, что главный на Карфагене сейчас он?
Георгий замялся. Вопрос был щекотливым. Аттик Флавий не только не рвался в главнокомандующие, но и пытался всеми силами откреститься от навязываемой ему роли экзарха. Но после долгого спора он отступил перед тем фактом, что больше некому. Хризодракон с его устрашающей репутацией не подходил ни для какой публичной должности абсолютно. Андронику следовало заниматься флотом. А Рудольф Бертольд был просто слишком молод.
- Формально да, - сказал Георгий.
Бериславич покачал головой. Георгий не понял, одобрение это или возражение.
- Дело вот в чем… Если я буду говорить с другими нобилями - а вы ведь именно этого от меня ждете, да? - мне придется как–то объяснять, на чьей мы вообще стороне. Людей, которые переговариваются с "синими"? Это мало кого порадует, - он усмехнулся.
- Не совсем так, - сказал Георгий. - То, что сейчас происходит, могло бы выглядеть как банальная схватка за власть… если бы не один фактор. Ураниты. Вы с ними сталкивались?
- Сталкивался. Полоумные жрецы.
- У этих полоумных сильная агентура в армии. Войну на Антиохии начали именно они. Нам пришлось начать с превентивных арестов, чтобы то же самое не случилось здесь…
- Знаю, - сказал Бериславич. - Среди арестованных был сын моего клиента, капитан Алексис Метелл. Вы его расстреляли?
Вилять не имело смысла.
- Да.
Бериславич помолчал.
- То, что я от вас слышу, адмирал, не дает мне никаких оснований верить вам. Но… я почему–то верю. Может быть, вы действительно защитите нас от худшего. - Он помолчал еще. - Я надеюсь, вы погостите у меня хотя бы несколько часов. За это время я… кое с кем поговорю. И подготовлю список запросов. Если я потребую звездолет, вы же мне его не дадите? - он неожиданно улыбнулся.
- Ничего связанного с пространственной техникой, - сказал Георгий. - Но практически все что угодно для действий на грунте. Мы собираемся немного ограбить здешние военные заводы…
- Разумеется, - пробормотал Бериславич.
Георгий пожал плечами.
- Это война. Раз уж император бессилен, мы защищаем империю сами. Так бывало и на Земле тоже.
- Понимаю, - сказал Бериславич. Он хотел что–то еще добавить, но тут дверь открылась, и вошла девушка, направившаяся было к клавесину.
Георгий никогда не видел такой девушки. Она была очень отдаленно похожа на Джиневру де Бенчи с древнего портрета. Но в ней не было легкости. Невысокая, плотного сложения - почти кобольд. Ржаво–золотые волосы рассыпались по плечам. Огромные темно–зеленые глаза…
В жизни бывают минуты, когда сам Гермес, покровитель путников, спускается к человеку и говорит: иди, это твоя дорога.
Вот зачем я прилетел на Карфаген, подумал Георгий. И вот зачем я, если понадобится, останусь тут навсегда.
- Это моя дочь Мира, - сказал Август Бериславич.
Георгий встал и поклонился.
- Рад знакомству, - сказал он.
Тиберий Ангел шел по коридору. Капитан Лакатос сопровождал его за левым плечом. Все было понятно, и Тиберий совсем не удивился, когда на открытом балконе его встретили две фигуры в капюшонах. Ураниты…
- Здравствуйте, - сказал он.
Первый уранит подошел к нему.
- Здравствуйте. Можете называть меня Каспаром. А это Тиресий, - он повел рукой, и второй уранит тоже приблизился.
Тиберий оглянулся - Лакатос уже исчез.
- Лакатос - ваш агент?
- Да, - сказал Каспар. - Правда, неплохо сработано? Негропонти так до последней секунды ничего и не заподозрили… Они считали, что Лакатос - самый преданный им человек. И знаете, в чем весь фокус? Он таким и был.
- Понятно, - сказал Тиберий. - Вы использовали Негропонти как инструмент, чтобы добраться до верха, а теперь отшвырнули их. Как лестницу…
- Совершенно верно, - подтвердил Каспар. - И, как вы сами уже поняли, сейчас наступает новый этап.
Тиберий кивнул.
- И какая же моя роль на этом этапе?
- О, она очень большая, - заверил Каспар. - В ближайшие часы вы примете полномочия экзарха Антиохии и Карфагена. Для начала. И объявите о них.
- Антиохии и Карфагена, - задумчиво повторил Тиберий.
Каспар кивнул своим капюшоном.
- Между прочим, все, что вам когда–то говорил Торвальдсен, остается в силе. Давайте называть вещи своими именами. Вы нужны нам в роли императора. Династия Ангелов должна вернуться на трон. Экзарх - это первая ступень.
- Ах, вот как… Вы не забывайте, что царствование Ангелов на Земле было, мягко говоря, не самым блестящим. И потом, я не их кровный потомок.
Каспар пошевелил складками рясы. Возможно, это обозначало улыбку.
Тиберий сам понимал, что нужды в обсуждении тут нет. Конечно, эти люди прекрасно знали, что он не ведет свой род от Ангелов земного Средневековья. Род Ангелов, как и роды Варданов, Кантакузинов и многие другие, был искусственно восстановлен в первые века новой империи, в период так называемого "дарования фамилий". Все это было неважно. Если нужен император, он будет императором. Если нужна родословная - придумают. Возвращение династии Ангелов на трон, надо же. Ну ладно. То ли еще в политике бывает…
Сейчас следовало прояснить более важный вопрос.
- Титул, который вы мне предложили, означает, что вы ждете от меня начала военных действий против Карфагена. Так?
Оба слепца склонили капюшоны.
- Выигранная битва будет второй ступенью, - сказал Каспар. - Я не сомневаюсь, что захват Карфагена у вас получится. И вот после этого вы объявите себя уже императором. А мы вас поддержим.
- Так же, как поддержали Негропонти?
- Да, - сказал Каспар. - Именно так. Мы поможем вам прийти к власти. Уничтожать вас потом мы не собираемся, но если вы думаете иначе - можете действовать таким образом, чтобы от нас защититься. Можете, например, не покидать своего линкора или еще что–нибудь придумать… Уговора это не нарушит.
- Хорошо, - сказал Ангел. - Ну а что потом? Вы ведь не просто так меня поднимаете. Я имею право знать, в чем ваш интерес.
Второй слепец вышел вперед. Он был ниже и толще Каспара.
Тиресий, вспомнил Ангел. Так его зовут.
- Нам нужна власть, - сказал Тиресий. - Ожидаемо, не так ли? Но дело в том, что наше понимание власти отличается от принятого у людей. Адмирал, вы никогда не задавались вопросом: зачем, собственно, жрецы Урана себя ослепляют?
Тиберию стало холодно.
- Есть миф, - сказал он. - О том, что Хронос не только оскопил Урана, но и ослепил его. И небо с тех пор слепо…
- Верно, - сказал Тиресий. - Но есть миф, и есть практика. Вы как ментат должны понимать это лучше многих. Есть техники коммуникации, которым зрение мешает. Чтобы кто–то мог присоединиться к нашему сообществу, мы должны помочь ему разрушить способ восприятия, основанный на зрении, и создать некий принципиально другой. - Он подошел к Тиберию совсем близко и откинул капюшон. Тиберий невольно отступил.
- Почти тысячу лет назад, - сказал Тиресий, - психологи открыли комплексы. Некоторые из них стали называть субличностями. В древней мудрости Земли это называлось иначе… но я сразу перевожу на понятный вам язык, так будет проще. "Личность" - это ложное понятие. Фантом. Настоящая коммуникация должна происходить сразу между субличностями. И мы научились это делать. В чьих головах субличности физически расположены, безразлично. И в одной голове или в разных - безразлично тоже. Они обмениваются сигналами, образуют сеть, и нам важна только архитектура этой сети. Поверьте, что она довольно сложна. Тиресий, который с вами беседует - в некотором смысле просто переговорное устройство. Такого человека не существует. Зато существует нечто большее. Гораздо большее.
Тиберий подошел к краю балкона и положил ладони на холодный парапет.
- Иными словами, вы создаете бога?
Тиресий развел руками.
- Вот почему мы не лгали, когда говорили, что капитан Лакатос - самый преданный семье Негропонти человек. Он действительно был таким. Человеком, преданным другим людям. Вполне искренне. Но когда мы предложили ему нечто более высокое, чем все люди вместе - он не смог это не принять. Никто не сможет.
- Понятно… И давно вы его завербовали?
- Мы это так не называем. Но вообще–то - четыре года назад. Еще до того, как он выдвинулся при Негропонти на первое место.
- Прекрасно. Но какая все–таки роль в вашем прекрасном мире отводится мне? Если серьезно?