* * *
- Я даже не знаю, с чего начать, - виновато сказал Форестер после того, как Себастьян выпил предложенную ему рюмку бренди и закусил долькой лимона. Пива, как оказалось, физик не пил и в номере у себя не держал. Себастьяну почудился сначала запах легких духов, какими обычно душилась Фиона, но никаких других материальных следов ее пребывания он не обнаружил, а запах мог почудиться, потому что он ожидал увидеть здесь Фиону, но ее не оказалось, и разговор пошел сразу о деле.
- У меня, - продолжал Форестер, - нет здесь проекционной аппаратуры, так что пока вам придется поверить мне на слово. Потом, если вы приедете ко мне в Нью-Йорк, я вам - и вашей жене, если ее нервы способны это выдержать - все продемонстрирую, конечно…
- Что с Элен? - прервал Себастьян физика. - Она действительно… оборотень?
- Глупости! - возмутился Форестер. - Вам же Фиона сказала: ваша дочь совершенно нормальная в физическом отношении девочка. И хватит о медицине, я физик, и говорить мы будем о физике. Так вот, у меня были четыре группы изображений, полученных с частотой шестьдесят тысяч кадров в секунду. Первая группа: двадцать два часа тринадцать минут и девять секунд, продолжительность пятьсот тридцать микросекунд, всего тридцать два кадра. Второй сет: семь часов двадцать шесть минут и…
- Не надо подробностей, - взмолился Себастьян. - Минуты, секунды… Что получилось?
- Это очень важно! Я хочу, чтобы вы поняли: камера включалась четырежды, причем в разное время суток, это значит, что феномен не зависит от того, спит ваша дочь или нет, находится ли она в плохом настроении или хорошем… Впрочем, это еще нуждается в уточнении, но по первому впечатлению нет зависимости между физическим или душевным состоянием девочки и происходящими с ней явлениями. Это подтверждается и вашими рассказами о том, что вы видели сами.
"Он никогда не подберется к сути, - думал Себастьян. - То ли сам ничего не понял, то ли боится говорить. Как врач, который не хочет быть первым, кто сообщит больному, что у него рак".
- Перейдем к первой группе, - продолжал Форестер. - На первом кадре видно, как девочка стоит с поднятой рукой. Между рукой и головой появляется яркое сияние бело-голубого оттенка, что и привело к включению камеры, глаз не успевает фиксировать, потому что вспышка продолжается чуть больше двух стотысячных секунды, на следующем кадре вспышки нет, но нет и девочки, а вместо нее камера показывает…
- Оборотень! - выдохнул Себастьян, представляя себе, как…
- Дался вам оборотень, - с досадой сказал физик. - Перестаньте об этом думать! Следующий кадр показал женщину лет сорока, рост пять футов четыре дюйма, волосы русые, нос прямой… Да вы и сами увидите, когда приедете в мою лабораторию в университете. Я не успел провести достаточно надежного сравнения, это лучше бы сделать вам самому или вашей жене, если она, конечно, окажется в состоянии… В общем, мне кажется, что женщина в кадре - это ваша Элен. Такая, какой она будет лет через тридцать пять - сорок. Кстати, странная одежда. Брюки, но сейчас таких не носят, да и раньше…
- Вы хотите сказать…
- Погодите! Женщина видна всего на двух кадрах, потом она исчезает, и на семи кадрах не видно вообще ничего… То есть ничего, кроме комнаты и предметов на заднем плане. Если еще несколько миллисекунд ничего бы не происходило, то камера выключилась бы. Но десятый кадр показал Элен точно в той же позе, что на кадре номер один, что естественно, поскольку десять кадров - это меньше двух десятитысячных секунды, Элен даже пошевелиться не успела…
- Вы хотите сказать, что эта женщина…
- Вы можете дослушать, Себастьян? Вторая серия кадров появилась спустя три часа и сорок восемь минут. Это вечер, девочка играла в своей комнате, ваша жена была с ней. Насколько я понял, они играли в мяч, и поэтому ваша жена наверняка внимательно следила за действиями Элен. Но, судя по всему, ничего странного не заметила. Так?
- Наверно, - согласился Себастьян. - У нас с Памелой в последние дни отношения очень… я бы сказал… напряженные. Но если бы что-то случилось с Элен, я думаю, что…
- Хорошо, - прервал Форестер. - Вторая серия - это шестнадцать кадров, общая длительность меньше трех десятых миллисекунды. Гораздо ниже порога человеческого восприятия. Там было два… скажем так, явления. Сначала - на первом кадре - яркая вспышка. На втором кадре - некое… м-м… знаете, старина, я не возьмусь, пожалуй, описать это существо словами… Будете у меня - увидите.
- Вы могли бы сделать отпечатки, разве нет? - мрачно поинтересовался Себастьян. - И не нужно было бы долго объяснять…
- Я не успел, - виновато развел руками Форестер. - Понимаете, Себастьян, это сверхскоростная съемка, каждый кадр нуждается в компьютерной обработке, его так просто не напечатаешь… То есть напечатать не проблема, проблема что-то потом на фотографии разглядеть. Я все, конечно, сделаю, но требуется время… Вас не интересует, что…
- Интересует! - воскликнул Себастьян. - На самом деле меня ничто на свете не интересует больше, чем эти ваши фотографии! Но я хочу видеть сам, а вы так долго и, извините, нудно описываете, что…
- Понял, - улыбнулся Форестер. - Я все время забываю, что вы не физик и вам эти числовые данные… Короче: во второй серии снимков Элен сначала обратилась в некое животное… извините, Себастьян… почему-то в одежде, что странно. Похоже на стоящего на двух лапах тапира. Очень отдаленно, впрочем… Я просто не знаю, есть ли на самом деле такие животные…
- Годзилла, - сказал Себастьян.
- Годзилла? - поднял брови Форестер. - М-м… Пожалуй. Да, похоже. На третьей серии - это утром следующего дня, девочка пришла в свою комнату за игрушками, - половину миллисекунды в кадре был мужчина лет двадцати пяти, очень, кстати, похожий на Элен, я бы даже сказал, что это мог быть ее старший брат… Если бы не одежда. Это, знаете… Так одевались при дворе короля Георга. Может, во времена Виктории, я слаб в исторических деталях. Но вы меня поняли, это примерно конец девятнадцатого века… И в четвертой серии получилось дважды. Четвертая серия - это в половине второго, видимо, когда ваша жена, погуляв с девочкой, привела ее домой. Сначала все та же женщина, что была в первой группе кадров. И практически сразу - интервал около одной шестидесятитысячной секунды - странный предмет, похожий на металлическую бочку высотой фута четыре. Треть миллисекунды - и все. В том смысле, что больше ничего подобного не было, камера фиксировала…
- Ради бога, - взмолился Себастьян. - Что это значит? Вы говорите, что Элен не оборотень…
- Обычная девочка, - кивнул физик.
- Обычная!
- Конечно. Меня скорее - как физика - смущает то обстоятельство, что во время каждого из этих… м-м… превращений не было звуковых эффектов. Вспышка света, которую глаз не успевает заметить, - это да. Но должно быть… ну, что-то вроде хлопка: предмет некоторого объема в течение доли миллисекунды замещается предметом большего или меньшего объема, и воздух в комнате должен или сжаться, освобождая место, или расшириться, заполняя возникшую пустоту. Хлопок. Может, так и было, и звук просто не успевал восприниматься сознанием - сознанием вашей жены, я имею в виду, ведь она в двух случаях из четырех тоже была в комнате рядом с девочкой. И ничего не только не видела, но и не слышала.
- Ничего не видела, - повторил Себастьян. - Вы сами сказали: превращение…
- Ни в кого ваша дочь не превращалась! - воскликнул Форестер. - И превращаться не могла, мы с вами не в сказке живем, а в Соединенных Штатах в начале двадцать первого века.
- Не понимаю, - раздраженно сказал Себастьян.
- Как же вам, черт возьми, объяснить? Вы так эмоционально на все реагируете…
- А как бы вы реагировали на моем месте?
- Не знаю, - искренне признался физик. - Знаете что, давайте я попробую с самого начала, а вы, если не будете понимать, спрашивайте.
- У меня сейчас голова не варит, - пожаловался Себастьян. - Я вообще не уверен, что Памела пустит меня домой, когда я вернусь. Она решила, что я не по делу, а на свидание… Ночь, куда может пойти мужчина?
- Мало ли, - пожал плечами Форестер. - Впрочем, я не был женат, и мне не приходилось объясняться по каждому поводу.
- О, - горько усмехнулся Себастьян. - Вам это еще предстоит. Фиона тоже не из тех, кто…
- Да-да, - прервал Себастьяна Форестер, не желая обсуждать тему своего будущего брака с Фионой. - Давайте я очень коротко… Учтите, я вовсе не утверждаю, что прав, это гипотеза, но она объясняет все - или практически все - факты, которые нам известны. Вы слышали об Эверетте?
Вопрос был задан неожиданно, и Себастьян даже не расслышал фамилию.
- О ком? - переспросил он.
- Хью Эверетт Третий, - пояснил Форестер. - Физик, он умер четверть века назад. В пятьдесят шестом защитил диссертацию о ветвлениях волновых функций и создал новую интерпретацию проблем квантовой механики.
Себастьян пожал плечами. Квантовая механика его не интересовала.
- Впоследствии, - продолжал Форестер, - идеи Эверетта перенесли из области квантово-механических явлений на макроуровень и создали философию многомирия. Мультиверс - так это сейчас называется. Если в двух словах: существует не одно мироздание, а бесконечное множество. Как они возникают, сейчас для нас неважно. Они существуют. Более того, похоже, что миры, составляющие Мультиверс, взаимодействуют друг с другом. Бесконечное множество миров и бесконечное число - и типы! - взаимодействий. Нет миров, совершенно независимых, - все связано.