- И не пиши. Ты будешь работать в отделе уголовной хроники. В эту нору ты и нырнешь. На дно Города. Необъятный источник нужной нам информации. Все подпольные связи Мердока. Все замыслы его банды. Думаешь, он ограничивается открытой политической борьбой? У него есть и другие средства: от закулисной парламентской игры до откровенно бандитских налетов. Все это готовится понемногу и именно на дне Города, ведь пока Стил - сенатор, уголовные низы не подымутся наверх, а банда Мердока не станет партией. Вот там и будет своим человеком репортер уголовной хроники Дональд Мартин.
Кажется, я убедил Мартина. Он больше не удивляется и не кипит. Он затих. Только, перелистав еще раз все восемь газетных страниц, говорит с грустью:
- Помойка и есть помойка.
- А разве я не работал у Корсона Бойла? Да и ты, кажется, там подрабатывал. Скажешь, нет? И таких газетных помоек в вашей Америке тоже нет?
- Ладно уж, давай ближе к делу.
- О твоем устройстве я сам позабочусь. Оно окупится для Мердока моей близостью к Стилу. Советник сенатора - не так плохо звучит. Мердок это сразу раскусит. Меня лично беспокоит другое. Как мы будем поддерживать связь, находясь в разных политических лагерях?
- Придумаем что-нибудь.
- Явки найдутся, Мердоку, несомненно, потребуется где-то и что-то передать мне. Пусть и думает. А вот нам с тобой, кроме явок, нужны и связные. Хорошо бы найти двух верных парней, которые не обманут и не продадут.
И тут я вспоминаю двух студентов из Сильвервилля. Пит и Луи! Пожалуй, единственные, на кого мы могли бы рассчитывать.
6. В "берлоге" Мердока
Мы ехали верхом в Вудвилль - речной порт в центре рыбных промыслов "Веррье и сыновья". Нам предлагали сенаторскую карету, но мы отказались: верхом удобнее и легче, не нужно трястись по ухабам на лесной дороге. Из Вудвилля в Город мы уже поедем по железной дороге.
Сенатор выехал на несколько дней раньше. Документы он нам выдал, скрепив их своей подписью и личной сенаторской печатью. Я именовался советником канцелярии Стила, а Мартин - прикомандированным ко мне сотрудником для поручений. Перебросить Мартина в газету Мердока я еще сумею, пока же полученные документы дают нам право на существование в Городе.
Днем мы ехали без приключений, никого не встретив, ни пешего, ни конного, ни кареты, а к вечеру, когда стемнело - темнеет здесь после шести даже летом, - развели костер на придорожной полянке. Сухие сучья трещат, разгораясь, головешки алеют, как раскаленное железо в кузнице, дым столбом подымается за кроны деревьев к черному небу - ветра нет, и сквозь тучи не видно звезд.
- Ни на Стила, ни на Мердока я работать не буду, - говорю я. - Один - либерал, другой - авантюрист. Мне нужны настоящие люди вроде Стила-отца или Фляша.
- А они есть?
- Наверняка.
- Я не коммунист, Юри, и помогать им не собираюсь.
- Мы призваны сюда не помогать - так я по крайней мере думаю, - а посмотреть, как развивается здешнее общество. А что думает об этом народ, лучше узнать у Донована. Полагаю, он судит вернее других.
- Кто это - Донован? - спрашивает Мартин, как я недавно спросил у Стила.
Я объясняю.
- Надеюсь, мы не будем здесь устраивать вторую революцию? - усмехается Мартин.
- Не будем. Но мы будем работать на тех и для тех, кто нам ближе по духу.
- А Стил тебя не устраивает?
- Стил - крупный землевладелец, помещик - по-русски, он так же далек от бедняка, как твои рокфеллеры и морганы.
- Допустим.
- Так подбрось сучьев в костер, а то он уже гаснет.
Из темноты леса совсем близко доносится насмешливый голос:
- Как ни приятно погреться у костра, джентльмены, вам все же придется его погасить.
К костру из-за деревьев выходят пятеро или шестеро мужчин - от неожиданности я не сосчитал сколько - в широкополых соломенных и фетровых шляпах, с черными платками на лицах, до глаз, и с автоматами, нацеленными прямо на нас. Один из них, длиннорукий верзила, приблизившись, командует:
- Руки!
- Мы без оружия, мистер, можете обыскать, - говорит Мартин.
Верзила оглядывается на стоящего чуть позади коренастого крепыша-коротышку:
- Обыщи!
Мы встаем, и крепыш профессионально ощупывает наши карманы.
- Ничего у них нет. Чек.
- Мсье Ано и мистер Мартин, не так ли? - спрашивает верзила, по-прежнему держа палец на спусковом крючке.
Я успеваю разглядеть только высокие фермерские штиблеты, голубую застиранную рубаху и широкую, расшитую золотыми блестками повязку на рукаве. "Галун!"
- Поедете с нами.
- Куда? - рискует спросить Мартин.
- Куда надо.
Мы едем по тому же проселку, теперь уже в сопровождении вооруженных всадников. По бокам у меня - верзила в сомбреро и обыскивавший нас крепыш-коротышка. Мартин едет сзади с таким же "эскортом". Верзила вдруг останавливается, снимает платок с лица и закуривает.
- Узнал меня, стрелок?
- По голосу.
- Метко стреляешь. Если бы не хозяин, мы бы еще пощелкали. А то мне даже пришлось за разбитую бутылку платить.
- Могу отдать, друг Пасква.
- Запомнил, значит? И я запомнил.
- Тем лучше, - говорю я, - пригодится на будущее.
Куда и зачем нас везут? Ограбить? У нас ничего ценного с собой нет, кроме нескольких сот франков наличными. Отнять их они могли бы и на полянке у костра. Убить? Но и убить можно было там же, ведь лесная дорога темна и пустынна. После того, как я узнал верзилу из "Веселого петуха" в Сильвервилле, все больше убеждаюсь, что мы нужны не ему. Похоже, его хозяин Тур Мердок где-то поблизости…
На развилке поворачиваем влево. Еще полчаса - и мы останавливаемся у ворот забора, уходящего в глубину леса. В сутках здесь восемнадцать часов, и ночь, недавно начавшаяся, уже тает в предрассветном тумане. Забор отлично виден: высокий, из толстых, почти четырехметровых, бревен, совсем как у Стила пятьдесят лет назад. Тяжелые ворота нудно скрипят. По мощенной камнем дороге мы подъезжаем к небольшой бревенчатой даче, покрытой толстым слоем спрессованного и высушенного тростника. Нас никто не встречает. Пасква, толкнув незапертую дверь, пропускает меня и Мартина вперед в сени, а затем в комнату с огромным камином, в котором горят целые бревна. Этот огонь и является единственным освещением комнаты, где несколько человек за непокрытым деревянным столом играют в карты.
Пасква проходит в дверь, едва заметную в глубине комнаты, и тотчас же возвращается.
- Ано может войти, а Мартин пока останется здесь.
- Мсье Ано, - говорю я ему, - и твердо запомните это на будущее.
Пасква не отвечает, а Мартин садится на скамью подальше от камина - ему и так жарко от верховой езды. Я вхожу в другую комнату, бревенчатую, без обоев, но хорошо меблированную, с большим мягким ковром на полу. В комнате светло, хотя и освещает ее только десяток толстых свечей в грубых деревянных подсвечниках. Встречает меня сам Тур Мердок.
- Садитесь, мсье Ано. - Приветливая улыбка играет на его темных губах, и тонкие, почти женские руки указывают на одно из двух обитых красным бархатом кресел. - Рад видеть вас в моей летней берлоге.
Я начинаю злиться.
- Приглашение с вооруженным эскортом?
- А вы бы приехали иначе?
- Возможно.
- Мне нужно было наверняка. Я знал, что вы поедете верхом, знал и когда вы поедете.
- Откуда?
- Это мой маленький секрет, мсье Ано, но, чтобы вы не мучились над его разгадкой, скажу вам, что у меня есть кое-кто в сенаторском окружении. Я даже знаю о вашем назначении. И самое главное - вы мне нужны. Тем более, что мы договорились обо всем еще в Сильвервилле.
Решаю, как говорится, брать быка за рога.
- Так что же вы предлагаете, мистер Мердок, и что требуется от меня?
- Предлагаю вам десять тысяч франков. Первую половину вы получите по приезде в Город от моего банковского агента. Остаток - по окончании дела.
Я не спрашиваю - какого дела, пусть сам расскажет.
- Крупно играете, Мердок, - намеренно опускаю "мистер".
Мердок принимает вызов.
- Чем крупнее игра, Ано, тем интереснее игрокам.
Моя ставка в этой игре - десять тысяч. Ваша - голос сенатора Стила, поданный за легализацию моей партии.
- Какую цену может иметь один голос Стила?
- Огромную. Вслед за ним проголосуют все аграрии и цеховые старосты. "Джентльмены" воздержатся, а трудовики останутся в меньшинстве.
- Цеховые старосты - это лидеры профессиональных союзов? - спрашиваю я, не замечая, что прибегаю уже к чисто земной терминологии.
Но Мердок замечает.
- Странный жаргон у вас, - кривится он, - мы так не говорим. Сразу ясно, что вы далеки от политики.
- Даже не знаю, кто такие трудовики.
- Доновановское крыло популистов. Несколько старых мечтателей и мальчишки, вообразившие себя взрослыми.
- Вот видите, - говорю я, - с моим ничтожным опытом в политике трудно согласиться на вашу игру. Предлагаю другие условия.
- Какие?
- Никаких авансов. Выйдет - хорошо, не выйдет - не взыщите.
- Значит, все-таки допускаете, что можно убедить Стила?
- Можно попытаться его убедить.
- Так почему же отказываться от пяти тысяч? Не понимаю ваших мотивов.
- Элементарная честность, Мердок. Я никогда не беру денег взаймы, если не уверен, что смогу их отдать.
- Но в игру входите?
- Рискну.
- Может быть, подключить и Дональда Мартина?
- У меня есть другое предложение о Мартине. Устройте его репортером в вашу газету.
- Но газета не моя, а Тинкросса.