- Ты самая очаровательная частица космического облака, самая волшебная и удивительная, - сказал я и поморщился: опять высокопарно! Опять до ужаса красиво! Да что это со мной? Тот невиданный творческий взлет, с каким я писал две пугающе сильные картины, опустошил меня и даже… опошлил? Но Фрида была растрогана и польщена:
- Как хорошо ты говоришь.
Осмелев, птица рванулась ввысь и вылетела из мглы. И вот оно, то самое снежно-белое космическое облако. Видим его снаружи. Не то облако, не то планета. А кругом в бесконечной тьме сияли звезды.
- Да знаешь, кто ты, Фрида? Ты звездная птица. Лети!
И тут мы с Фридой увлеклись, от радости потеряли голову. Наше солнце с облаками-планетами осталось позади. Сердце у меня замирало от страха и восторга. Дышалось легко, как на цветущем лугу. И ветер! Он пел в моих ушах, шевелил и раздувал мои волосы. Волшебница Фрида создавала не то иллюзию, не то свою реальность.
А птица, взмахивая крыльями, все набирала скорость. И вдруг неподвижные звезды дрогнули, сорвались с места и поскакали назад. Упоительное зрелище - перед нами они синели, позади накалялись красным светом. Птица летела быстрее света!
- Остановись, Фрида! - испугался я. - Замри!
Птица замерла. И вовремя: прямо перед нами ослепительными горами громоздились облака-планеты. Но не наши. И вращались они вокруг другого, голубовато сиявшего солнца.
- Я заблудилась, - жалобно сказала Фрида.
- Не двигайся. Мы ведь летели только прямо. А сейчас повернись ровно на сто восемьдесят градусов.
Фрида поняла мою мысль, повернулась и полетела. Все быстрее и быстрее. И снова звезды огненным вихрем промелькнули назад. Видимо, чутье подсказало, когда надо было погасить сверхсветовую скорость. Звезды замерли на своих местах. И совсем рядом мы увидели свое золотистое солнце с тремя кучевыми облаками-планетами.
Мы отыскали свое облако, вошли в его белые мягкие холмы и, снижаясь, погрузились в непроглядную мглу. Солнце скрылось, но через минуту-две оно закатным оранжевым шаром висело уже над самым горизонтом. Волшебное космическое облако неведомо куда исчезло. Под нами планета. Небо чистое, и лишь редкая стайка розовых облаков тихо плыла над озером.
- Мы дома! - рассмеялась Фрида и на бреющем полете закружилась над своими подругами.
- Ну как прогулка? - спрашивали те.
Птица подлетела к берегу. Еще миг - и я уже сижу на скамейке рядом с хорошенькой блондинкой в светло-розовом платье.
- Что это было с нами? - шепотом спросила Фрида, с удивлением и радостью глядя на меня своими большими и синими, как озера, глазами.
- Мне кажется, что был сон.
- А как хорошо нам было. Правда? Только никому не говори. Пусть это будет нашей маленькой тайной. Согласен?
Фрида щебетала, посмеивалась, строила влюбленные глазки. "Шалунья", - улыбался я, надеясь, что наша шутливая интрижка отвлечет меня, и другие глаза, глубокие, как звездные дали, забудутся, перестанут тревожить душу и мою уснувшую память.
Напрасно надеялся… Когда закатилось солнце и на небе зажглись звезды, вышла царица. Я вскочил и стоял как болван, чуть ли не вытянувшись по стойке "смирно". Глупейшая поза! К счастью, Аннабель Ли лишь мельком взглянула на меня и смущенно потупилась.
Из оцепенения вывел меня капитан:
- Идем. Царица и ее фрейлины покажут нам свое искусство.
Аннабель Ли ступила на помост, высившийся над озером.
Невдалеке стояли невесомые озерные девы на водной глади, в которой отражались и звезды, и они сами.
- Ну что, подружки? Что покажем гостям?
- Шопениану! - дружно ответили те. Аннабель Ли подняла руки, шевельнула своими длинными пальцами ибудто вызвала ими откуда-то чарующие звуки. Где таился невидимый оркестр? В прибрежных магнолиях, источающих вместе с ароматами нежную мелодию? Или в нитях тумана, тянувшихся над водой? А может быть, в трепещущих звездах?
Взошла луна, своими лучами подбелила платья дев, и те закружились снежной метелью, становясь то птицами с распластанными крыльями, то снова озерными девами в развевающихся бальных платьях.
- Здорово! - восхитился капитан.
Но царица была недовольна. Захлопав в ладоши, она прервала танец:
- Подружки, вы еще не чувствуете мелодию, не сливаетесь с ней в одно целое. Я же показывала. Смотрите.
И капитан мой восхитился еще больше. На помосте была не царица из вещества и плоти, а что-то неземное, какое-то белое облако, серебряный дух танца. Каждым движением, крылатыми взмахами рук и вибрирующими пальцами, она отзывалась на звуки, раскрывалась навстречу им, как чуткий цветок навстречу живительным солнечным лучам. Вероятно, подобное же сравнение, только, быть может, не такое пошловато-красивое, пришло и капитану. Он прошептал:. - Вот где видимым образом раскрывается…
- Космическая душа?
- Не иронизируй, - обиделся капитан.
- А может, не мыслящий дух Вселенной раскрывается здесь, а ее красота? - пытался я смягчить свою нечаянную насмешку.
- Ты художник, тебе виднее, - ворчал капитан.
- О чем это вы, спорщики? - К нам с улыбкой подошла Аннабель Ли. - О моей воздушной легкости? Ну что вы. Я сейчас легка как топор. Смотрите.
Аннабель Ли с плеском вошла по колено в воду. Озерная гладь всколыхнулась и далеко разошлась кругами.
- Видите? Грациозна как корова. А ведь как парила я на Лебедином озере, когда была сказкой! Боже мой, какая утрата!
- Не расстраивайся, царица, - утешали озерные девы. - Ты стала земной. Разве плохо? А умрешь, снова станешь сказкой. И все так же будешь с нами.
- Спасибо, подружки. Обрадовали, - улыбнулась царица. - А сейчас станцуйте для гостей то, что вам лучше всего удается.
- Вальс цветов! Вальс цветов! - возликовали те.
И закружились птицы-балерины под накатывающиеся волнами звуки, упивались своей легкостью, грацией, красотой. Зрелище завораживающее. Даже требовательная царица была довольна. Особенно понравилась ей Фрида.
- Ты сегодня смотрелась как танцующая звезда, - похвалила она.
- Может быть, я уже вальсировала с ними, со звездами, была там, - с лукавинкой ответила Фрида. Потом подошла ко мне и счастливо прошептала: - Для тебя ведь старалась. Слетаем?
- Поздно уже, - улыбнулся я. - Спать пора. Заснуть, однако, долго не удавалось. Вспоминался сказочный вечер, а в ушах слышалась музыка. Наконец заснул и видел во сне Аннабель Ли, танцующую среди звезд.
Проснулся рано… Нет, еще не совсем проснулся, и в полудреме снова привиделась Аннабель Ли в каком-то колышущемся тумане. И вдруг волнистые туманы превратились в удивительные волны… "Волны времени", - мелькнула у меня догадка. Я купался в них, нежился, и вынесли они меня на какой-то далекий, исчезающий во мгле веков берег. Какие-то деревья, средневековый замок, и я снова вижу Аннабель Ли. Но она ли это? Почему зовут ее другим именем? Таким же звучным, но другим. Как же ее зовут? Кажется… Ли… Ли…
"Ну и блажь лезет мне в голову", - выругался про себя, когда окончательно проснулся. Живо вскочил и вышел на берег озера. Солнце еще не вставало, и на водной глади ни морщинки. Искупался. Холодная вода взбодрила меня, смыла дурь, и за завтраком держался я молодцом и всячески пытался оживить беседу, тянувшуюся довольно вяло. Капитан, кажется, мысленно был уже в библиотеке, царица выглядела грустной и не обращала на меня никакого внимания. "Ну и пусть", - подумал я.
После завтрака каждый занимался своим делом. Царица села за рояль. Я писал картины. Когда уставал, заходил в библиотеку. Листая книгу, капитан-профессор негодующе фыркал: попался ему, видимо, трактат какого-то "Великого Вычислителя". Потом хватался за другие книги и с восторгом растолковывал мне отдельные места из полюбившихся ему авторов.
Потом я снова с увлечением брался за свои жуткие картины. Часа через два знобящего творческого восторга я вышел на берег освежиться. Здесь меня ждала нарядно одетая Фрида.
- Слетаем? - шепотом спросила она.
- Потом, Фрида. Вечером.
Но вечером, как только начало темнеть, одна из фрейлин принесла от царицы записку:
"Очень нужно поговорить. Приходи к голубой беседке".
Сердце у меня учащенно забилось. Нет, это, пожалуй, не шутка. Пишет записочку, как впервые влюбившаяся девчонка? Но это объяснимо для сказочной девы. Наивна она еще в земной жизни.
Беседка находилась в глубине сада под огромным экзотическим деревом с крупными, как у магнолии, цветами. Его ветвистая крона клубилась подобно зеленой туче, и сейчас там наверняка непроглядная темь. "Впору и лоб расшибить", - с неудовольствием подумал я, подходя к дереву и уж не зная, как отнестись к свиданию. Шуточка? Если так, наговорю ей тут же дерзостей и завтра покину остров. Верная мне Фрида унесет на корабль к боцману и юнге - на волю, на морские просторы.
К моему удивлению, висевшие на ветвях цветы светились как голубые фонари и заливали полянку мягким сиянием. С цветка на цветок перелетали какие-то белые мотыльки - ночные опыляющие насекомые.
Из тьмы на поляну выступила Аннабель Лии словно шагнула из мглы веков… Узнал я ее! Узнал! Милый овал лица, ослепительно прекрасный лоб… Она! Подходила она ко мне робко, с каким-то мучительным ожиданием. И я начал догадываться:
- Вспомнила? И ты вспомнила? - Да. Мне кажется… Нет, уверена, что мы любили когда-то. Давным-давно. И как несчастны мы были… О, бедный ты мой рыцарь. Ты ли это?
- И похож, и не похож? Проверь.
- Но как? - улыбнулась она. - А, вот как. А ну-ка, скажи, как меня звали там, в старинном замке. Я-то вспомнила.
- Как-то на "Ли"… "Ли"… - морща лоб, бормотал я. И вдруг память мою пронзила ослепительная молния. - Физули! Физули!