Птицы подхватили нас и полетели не обратно, как ожидал капитан, а еще дальше на юг.
- Хотят показать свое царство, - объяснил я.
- Ладно, до обеда времени еще много, - неохотно согласился капитан. - Но недолго. А то, чего доброго, юнга, не дождавшись нас, сбежит обратно к боцману.
- И наш боцман здесь?
- Уже давно. Блаженствует на море, - усмехнулся капитан. - Жизни не представляет без штормов. Сейчас он владелец трехмачтового парусника. Юнгу я с трудом сманил оттуда к себе в университет.
Кочки, камышовые топи под нами редели, и болото незаметно перешло в обширное чистое озеро. Птицы снизились и воркующими голосами приветствовали своих плавающих подруг. На бреющем полете они поднесли нас к большому лесистому острову и опустили на берег.
Отряхиваясь и охорашиваясь, птицы шумно захлопали крыльями и окутались облаками брызг и мелкой водяной пыли, пронизанных лучами солнца. И там, внутри сияющих облаков, свершилось чудо. Крылья превратились в белоснежные девичьи руки, сиреневое оперение - в нарядные платья такого же сиреневого цвета, и… прекрасные озерные девы улыбались нам, довольные произведенным эффектом.
- Мы фрейлины царицы, - защебетали они. - Идите за нами.
Мы поднялись по мраморным ступеням и очутились в прохладной аллее с мягко шумящими фонтанами, беседками и статуями. Чуть дальше из зарослей цветущих магнолий выступил дивный дворец - не то облако, не то застывшая пена морская - с круглыми башенками и хрустально сверкающими шпилями. В одной из башенок кто-то играл на рояле.
- Это царица, - пояснила одна из фрейлин. - Пойду доложу.
Вышла царица… И дрогнуло у меня сердце: она! Пролетели миллионы веков - и вот мы встретились, нашли друг друга.
- У тебя такой ошалелый вид, будто узрел привидение, - пошутил капитан. - Знакомая?
- Нет, просто почудилось, - смешался я. - На волшебной планете и с памятью нашей что-то случается.
Царица подошла к нам, и я понял, что ошибся. В памяти моей что-то шевельнулось, смутно, словно сквозь запыленное окно, показался на миг далекий и прекрасный образ. Но образ земной. А царица? Это же сама Вселённая, ее задумчивая и таинственная красота.
Фиолетовые глаза - звездные дали, черные волосы - пряди космической тьмы. Вот эта таинственность и космичность (опять же наша врожденная космичность!) и волновала меня. В груди щемило, в голове кружился сладкий туман. "Уж не влюбился ли?" - усмехнулся я.
- Извините за беспокойство. - На красивых губах царицы дрогнула виноватая улыбка. - Уж очень хотелось побеседовать с профессором Румом. Заманила я вас.
- Не вы заманили, а мы сами пожелали познакомиться с прекрасной царицей, - галантно соврал капитан. Красота царицы, видимо, и на него произвела впечатление.
- Нет, нет! Мои птицы-фрейлины прилетели на университетский пруд не случайно, в то время, когда у вас появилось желание повидать на болоте старого знакомого. Уж он-то знал это. Он все знает. Это он по моей просьбе все подсчитал. И все точно совпало.
- Так это все жабьи проделки! - воскликнул капитан. - А меня он уверял, что вычислениями больше не занимается.
- Мелкие вычисления у него пока получаются, - улыбнулась царица. - А что касается космических, то в его вычислительной машине что-то разладилось. Сколько раз просила его объяснить, что за странная галактика нам попалась, откуда сказочные облака? А он все твердит, что этого…
- Что этого не может быть! - подхватил капитан. Мы рассмеялись.
- Впрочем, что мы стоим? Идемте в мой кабинет. Кабинет царицы выглядел скромно и старомодно.
Рояль, круглый стол на массивных витых ножках, мягкие стулья с высокими спинками. На столе старинный письменный прибор. И даже свои нотные записи царица делала гусиным пером. "Причуды как у капитана, - подумал я и тут же вспомнил: - Ах да! Здесь средневековье".
- Присаживайтесь и давайте знакомиться. О вас я уже слышала, профессор Рум.
- Раньше я был капитаном, а это мой штурман.
Взметнув длинные черные ресницы, царица взглянула на меня и словно обожгла: не глаза, а звездные бездны. Справившись с волнением, я спросил:
- А вас как звать? Вам очень подошло бы какое-нибудь звездное имя.
- Вы правы, родилась я в звездных далях. Имя у меня космического происхождения.
- Какое?
- Аннабель Ли.
- Аннабель Ли! - В волнении я вскочил на ноги. - Не так вас звали. Ли… Ли… Не могу вспомнить. Тоже на "Ли", но не так. И родились вы не среди звезд, а на Земле.
- Садись, штурман! - приказал капитан и, улыбнувшись, попытался уладить возникшую неловкость: - Ему все чудится что-то.
- А если не чудится? - Царица в глубокой задумчивости смотрела на меня. - Иногда и мне кажется, что я жила другой жизнью. Нет, нет! - рассмеялась она _ Неправда. Хорошо знаю, что не земная я и возникла чудесным образом. И только здесь впервые получила неожиданный дар: реальное земное существование. Такое же, как у вас сейчас. Вот тут для меня загадка. Помогите разобраться, профессор.
Царица поведала о своем происхождении. Оказывается, она… вымысел. Волшебный образ, персонаж легенды, придуманный на досуге астронавтами в звездных далях.
Глаза у капитана так и загорелись. Еще бы! Наглядно подтверждалась его гипотеза о творческих видениях, фантазиях и образах, незримо носившихся по Вселенной и получающих в реликтовых галактиках "вещественное наполнение".
Я плохо вникал в беседу, доставлявшую капитану огромное наслаждение. Я посматривал на царицу, на ее прекрасный лоб, на беломраморное и ожившее в споре лицо, а в груди сладко и тревожно щемило: ну где, где же я ее видел?
- Выходит… - Щеки у царицы от волнения слегка порозовели. - Выходит, что мне не снится. Я сейчас такая же часть природы, как все земные люди. Такая же у меня плоть и такие же живые горячие страсти. О, какая отрада земная жизнь!
- Да, да! Конечно! - восклицал капитан. - Астронавты - часть природы. И выдуманный, созданный ими образ - такая же часть природы. Как скульптура или портрет земного художника. С той разницей, что скульптуры и портреты со временем разрушаются, а словесный поэтический образ вечен и оживает в подходящих условиях, как, например, вы…
Щеки у профессора тоже порозовели, глаза приятно жмурились. Лакомка-капитан пировал! А тут еще фрейлины незаметно для спорящих убрали со стола письменный прибор и принесли обед. Увидев дымящиеся паром чашки с чаем, капитан от удовольствия потер руки и улыбнулся. И вдруг, взглянув на часы, вскочил и заметался по кабинету, ругая себя последними словами:
- Болван я! Простофиля! Прозевал!.. Наверняка уже сбежал. К боцману сбежал!
- Да что случилось? - Царица рассмеялась: уж очень понравился ей живой нрав профессора. Выслушав его, сказала: - Тревожиться не надо. Мои птицы часто совершают полеты над морями и океанами. Найдут они вашего юнгу.
Капитан-профессор несколько успокоился и сел за стол. Был он, однако, уже не так разговорчив, и беседу за обедом вели в основном мы с царицей. Вспомнив терминологию старпома, я сказал:
- А что, если этот волшебный и приятный мир - это дьявол, прикинувшийся ангелом?
- Ну, это сильное преувеличение, - возразила царица. - Но кое-какие опасения есть и у меня. Здесь сбываются лучшие, светлые мечты человека. Но могут прорасти и самые затаенные, самые дурные желания. К тому же недобрым людям путь сюда не заказан.
- Может быть, поэтому кто-то здесь нарочно придерживает промышленность и технику на довольно низком уровне? - высказал я предположение.
- Этот таинственный кто-то и есть само мудрое облако, - вмешался капитан. - Многие ученые в нашем и в других университетах обладают немалыми научно-техническими знаниями. У кого-то из них возникло дурацкое желание обзавестись оружием массового уничтожения. Дескать, на всякий случай. Построили целый завод. Но все сложные станки и приборы ночью загадочным образом превращались в ржавую пыль. Не могли воссоздать даже простой пулемет. Только медные пушки, пистолеты и мушкеты. И дальше ни-ни. Средневековье!
- Этот волшебный кто-то доброжелателен. Зло, если ему суждено разлиться по планете, пойдет по наименее разрушительному пути, - задумчиво сказала Аннабель Ли.
- Судя по вашим высказываниям, вы, царица, получили недурное образование, - удивился капитан-профессор. - Но где?
- Нет у меня никакого образования, а есть хорошая библиотека. Много читаю и думаю, - сказала Аннабель Ли и, улыбнувшись, оживилась. - Впрочем, почему мы говорим только о серьезном и страшном? Давайте веселиться. Фрейлины! Вина! Несите нам вина!
И началось у нас веселое пиршество с бессвязной болтовней, со взрывами смеха. После первого же бокала шампанского царица расшалилась, как дитя.
- Как приятно кружится голова, - смеялась она. - Все хочу познать в жизни. А вы, морские волки, почему пьете шампанское? Стыдно, пираты, стыдно. Подружки! Рому! Принесите пиратам рому!
От рома мы отказались, но охотно отведали других крепких напитков. И тоже опьянели, наперебой рассказывали о себе, о своей шальной галактике, о парусном звездном флоте. С расширенными от страха глазами Аннабель Ли глядела на меня, когда я живописал наши жуткие приключения: мятеж на "Аларисе", зверства старпома, гибель в Черной дыре.
После обеда капитан-профессор сразу же нырнул в библиотеку, где хранились какие-то загадочные книги. А мы с царицей вышли в сад.
- Завидую вам, - вздыхала она. - Пережить столько ужасов. Да, да! Не удивляйтесь. И земные ужасы познать приятно. А я? Что я знала? Была только сказкой.
- А если не только сказкой?..