- Вот только хлеба маловато, - пожаловался капитан.
Но тут подскочила Анютка и протянула каравай.
- Да ты молодчина, Анютка. Догадалась прихватить. Садись с нами.
Но Анютка, хихикнув, поскакала в село - новостей у нее теперь на целый день.
Я вцепился зубами в сало, потом набросился на огурцы, и ароматы их пьянили, кружили голову. Наконец-то дорвался я до радостей буйного вещественного бытия - и слушал капитана вполуха, изредка перебивая его короткими репликами и вопросами.
- Сбит с толку, говоришь? - посмеивался капитан. - Наши университетские космологи и физики не в лучшем положении. До хрипоты спорят: облако или планета? И то и другое - так я считаю. Извне - громадное космическое облако. Влетаешь - и кто-то, или что-то, предлагает райскую планету.
- Живое и мыслящее облако? Космическая душа?
- Не ехидничай. - Капитан погрозил пальцем. - Повторяю: я не идеалист. Однако и не вульгарный материалист. А что, если облако - это нечто высокоорганизованное и по-своему даже бессознательно - не смейся! - именно бессознательно мыслящее. Что это? Материя или?.. - Капитан наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить, и махнул рукой. - Нет, забыл. Но знаю, что это не обычная материя, а нечто более фундаментальное и первичное. Ведь наверняка эта реликтовая галактика родилась намного раньше обычных.
- Раньше! Сам видел! - подхватил я и, поперхнувшись недожеванным яйцом, замолк.
- Милый мой, вспомни, - умоляюще глядя на меня, просил капитан. - Мне самому кажется, что видел нечто грандиозное, изначальное. А вот забыл. Временами мерещится, что я возник из пустоты вместе с Большим Взрывом. Чушь, конечно.
- Не чушь, а… - И опять я замолк. В сознании моем образовался глубокий провал, и там, на дне, шевельнулось что-то, скакнули на миг какие-то далекие видения и неслыханные озарения. - Нет, капитан, хоть убей, не помню.
- Вот так и со всеми нами, - вздохнул капитан. - Бессмертный дух, родившись земным, вещественным младенцем, не помнит ничего. Он как бы в полной тьме и заново открывает мир. А мы здесь получили вещественное тело уже взрослыми и находимся в полутьме и кое-что помним. Кое-что… Нам, видимо, не положено знать главное, сокровенное. Единственное, что знаем на этой волшебной планете, - это то, что мы небожители, как выражаются крестьяне, и что мы бессмертны. - Подумав, капитан продолжал высказывать уже что-то свое, пришедшее на ум только здесь: - Более того, не только мы, но и наши мечты, творческие фантазии миллиарды веков незримо носятся в пространстве. А здесь, в реликтовой галактике, они находят свое пристанище и получают вещественное наполнение. Скажи, может быть такое?
- У этого дьявола все может быть! - взревел я, подражая старпому-тиранозавру.
Капитан и юнга с удивлением уставились на меня. Пришлось рассказать им о жутких мезозойских злоключениях старпома. Сначала меня слушали с изумлением и страхом, потом хохотали до слез, а кончили сочувствием.
- Зверюга он, каких нет нигде во Вселенной. А все же жаль его, - сказал юнга.
- А зверюга ли? - задумчиво возразил капитан и вдруг, вспомнив что-то, рассмеялся. - Теперь понятно, почему Великий Вычислитель прячется в болоте. Старпома боится.
- Вычислитель? Он здесь?
- Здесь. Построил хижину на кочках и живет в непроходимых топях. Завтра навестим его.
Заболтались мы до заката. Умолкли жаворонки, застучали в травах перепела. До чего хорошо! Опьянев от сытости и земного счастья, я плохо помню, как в сумерках добрались до университетского городка. Кажется, подвез нас крестьянин на своей телеге.
Университетский городок встретил нас шумными, подсвеченными снизу фонтанами, липовыми аллеями, новыми учебными корпусами. В отеле, куда мы зашли, на нищих посматривали с подозрением. Но когда капитан высыпал на стол горсть золотых монет, заулыбались.
- Деньги? - удивился я.
- А ты ожидал здесь райскую утопию? - улыбнулся капитан. - Нет, у нас счастливое средневековье. Крестьяне, ремесленники, ученые, художники работают немного и от души, но получают вполне достаточно. Космическое облако, - капитан ткнул пальцем вверх, - мудро рассудило, что технический век с его машинной сутолокой, дымным воздухом и оружием массового истребления вреден для счастья. Потом сам поймешь.
Нам предоставили трехкомнатный номер на третьем этаже. Мы приняли ванну и завалились спать.
Проснулся я от птичьих голосов и свежего ветерка, врывавшегося в раскрытое окно. На ветке дерева вертелась белка и с любопытством заглядывала в комнату. "Экологический рай", - усмехнулся я. После сладкого сна я еще минут десять нежился в постели. Вчерашний хмель сытости и упоения рассеялся, но сохранилось прекрасное настроение и ожидание чудес.
Капитан уже оделся. Без бороды и гладко выбритый, теперь это не нищий, а щеголеватый профессор в светло-коричневом костюме и с черным галстуком-бабочкой. Умывшись, я оделся в привычную штурманскую форму, ночью кем-то вычищенную и выглаженную. Мы с капитаном решили навестить Великого Вычислителя, который прятался здесь в болоте, опасаясь мести старпома: он вычислил старпому целую эру жизни в мезозое в виде ужасного тиранозавра, все время сражающегося с таким же чудовищем - бывшим Крысоедом.
Позавтракали в ресторане отеля. Юнга Великого Вычислителя не знал и знакомиться с этой жабой не пожелал.
- Жду вас к обеду, - сказал он.
Мы с капитаном вышли из отеля, толком не зная, каким транспортом добираться до болота. А как быть в болоте? Любая телега завязнет. Выручили большие сиреневые птицы, плавающие в университетском пруду.
- Такси свободно! - смеялись говорящие птицы.
Стараясь ничему не удивляться, я последовал примеру капитана и уселся на мягкую спину одной из птиц.
Летели мы на большой высоте навстречу встающему солнцу. Птицы изредка переговаривались с нами и между собой, смеялись удивительным серебристым смехом. Рядом такими же серебряными колокольчиками звенели жаворонки. А я пытался разгадать, кто эти пернатые дивы с приятными девичьими голосами. Представители какой-то птичьей цивилизации? Судя по тому, с какой невиданной скоростью они доставили нас к болоту, это были сказочные птицы.
Они снизились и кружили над озерками с ряской и кувшинками, над камышовыми топями и болотными кустарниками, где гнездилась шумная пернатая мелочь. Изредка попадались камышовые хижины. Их обитателей, видимо, встревожил серебристый смех и журавлиные крики наших птиц. Из жижи выпрыгивали громадные жабы, вглядывались в небо, и на их широких лбах, как у Вычислителя, светились меняющиеся знаки - то ли приветствия, то ли ругательства. Но дальше потянулись пустынные, непроходимые даже для жаб топи с редкими кочковатыми островками.
- Да вы хоть знаете, где живет Великий Вычислитель? - забеспокоился капитан.
- Знаем! Знаем! Знаменитость! - смеялись птицы.
Сели они на сравнительно сухом островке с кустарником и хилым березняком. Рядом стояла хижина из ивовых прутьев и камыша. Оттуда испуганно выглянул Великий Вычислитель.
- Не бойся. Это не старпом, - усмехнулся капитан.
- А чего мне его бояться, - пробубнила жаба. - Он выполняет предначертанную мной великую миссию.
- Однако ты предначертал ему великую пакость, - сказал я. - О, с какой яростью рычал тиранозавр! "Расквитаюсь!" - кричал он.
Вычислитель вздрогнул, на лбу его панически засуетились, заскакали цифры.
- Да не трясись, - успокаивал капитан. - Ты его не знаешь. Не поддается он твоим вычислениям. Не будет он мстить. Мне он и самому не совсем понятен. Но это человек…
- Благородный, хочешь сказать? - Жабьи губы искривились в презрительной усмешке. - Какие дикие предрассудки! Честь, благородство, нравственность… Тьфу!
- Помню! Помню! - с улыбкой воскликнул капитан. - Ничего, дескать, этого нет, а есть только материал для увлекательных вычислений.
- Этим сейчас не занимаюсь. Я отошел от дел. - Вычислитель явно увиливал от диспута, принявшего здесь непонятный и неприятный для него оборот. - Видите? Ровные ряды кочек, на них кустарники и растения. Это моя плантация, занимаюсь сельским хозяйством.
Жаба длинным извивающимся языком с невероятной ловкостью срывала с кустов и растений ягоды, слизывала насекомых и отправляла в свою емкую пасть.
- Вкусно! - жмурилась жаба. На ее широком лбу-экране тихо вальсировали голубые и розовые круги, выражавшие, видимо, высшую степень наслаждения.
- Ну а на досуге все же пробовал понять галактику с ее волшебными облаками и планетами? А наше неожиданное вещественное возрождение? Ведь вычислял?
- Ну вычислял, - буркнула жаба.
- И как? - допытывался капитан.
- Этого не может быть!
- Как - не может быть? - рассмеялся капитан. - Все это существует реально. Ущипни себя - и почувствуешь боль.
- Ничего этого нет. Мы спим и видим сон. - Слизнув насекомых, жаба сладко зажмурилась. - Какой чудный сон!
- Боже мой! До каких банальностей ты докатился.
Мне уже изрядно надоели споры старых оппонентов. Наслушался я их еще в темнице средневекового замка. Продравшись сквозь кустарник, я ушел подальше и на другом берегу островка обнаружил наших птиц. Они плавали в воде, выхватывали мелкую рыбешку и тут же сплевывали.
- Гадость какая! У нас и рыба чище, и вода.
- Откуда вы, милые красавицы? Кто вы?
- Мы из царства сиреневых птиц. На обратном пути покажем. Это почти рядом.
Появился капитан, хмурый и недовольный. Увлекательной дискуссии с Вычислителем, по всему видать, не получилось.
- Хитрит и виляет, жабий материалист, - ворчал он. - Вот кто по-настоящему сбит с толку. Все твердит: этого не может быть, не поддается вычислению, стало быть, не существует…