- Пятьдесят лет назад, - начал рассказ Тан-Чи, - в пору моей юности, наша экспедиция в составе трех кораблей приблизилась к границам системы. Посланные на разведку беспилотные автоматы отскочили от невидимой стены. Вот здесь. - Тан-Чи очертил большую окружность. - Это было сферическое защитное поле неслыханной напряженности. Два корабля подошли почти вплотную к сфере. И тут случилось невероятное: жители планеты напали. Не было никаких космических кораблей или беспилотных средств нападения. Просто эти существа появлялись в самых неожиданных местах. Возникали из ничего, проникали через любые преграды, не боялись никакого оружия. Сожженные лучевым ударом, возникали вновь. Нет, они не убивали. Они стремились взять нас в плен. Им удалось захватить первый корабль. Второму кораблю, на котором находился я, чудом удалось вырваться, и мы вернулись на Таису. Вскоре с таинственной планеты стали прилетать к нам беспилотные космические аппараты. Далеко не с дружественной целью. Они пытались захватывать в плен таисян. Но мы научились уничтожать эти корабли далеко за пределами нашей системы. И вот тридцать лет живем спокойно. Только изредка наши космические крейсера подвергаются нападению. Недавно космические братья из системы Арнс пытались установить контакт с загадочной планетой, но с тем же успехом.
Мы молчали, подавленные столь неожиданными вестями. Капитан задал несколько вопросов.
- К сожалению, - ответил Тан-Чи, - больше ничего добавить не могу. Планета держится в строгой самоизоляции. А своей агрессивностью доставляет немало хлопот космическому содружеству.
Таисяне предложили нам не возвращаться на Землю и поселиться у них навсегда. Но мы решили лететь на родную планету.
Несколько дней мы знакомились с таисянской цивилизацией - своеобразной и высокоразвитой. Особенно далеко шагнула у них техника звездоплавания. Их корабли передвигались со скоростью, многократно превышающей световую. Они умели "съедать" пространство, трансформируя его во время. Таким способом таисяне по нашей просьбе забросили "Орел", словно катапультой, к окраине Солнечной системы.
Дальше наш корабль шел самостоятельно, на планетарных двигателях. За орбитой необъяснимо исчезнувшего Плутона я впервые почувствовал чье-то незримое присутствие. Будто кто-то невидимый наблюдал за мной. Спиной, всеми порами тела я так и ощущал липкий, изучающий взгляд.
Нервы мои были взвинчены.
Однажды я сидел в своей каюте спиной к двери. Тишина. Внезапно дверь зашелестела, точно ее открывал сквозняк. Я резко обернулся. Из коридора высовывалась толстая физиономия, которая тотчас скрылась или, вернее… растаяла.
"Померещилось, - подумал я тогда. - Нервы. Этого еще не хватало".
Но вечером того же дня в звездную каюту вбежал испуганный Ревелино.
- Ребята! - крикнул он. - В моей каюте кто-то был. Кто-то не наш.
- А я, - вмешался вдруг молчавший биолог Зиновский, - когда подходил к своей каюте, услышал там шорох. Быстро открыл дверь…
- И что же? - строго спросил капитан.
- Ничего, - смутился биолог. - Никого не оказалось.
- Наслушались от таисян всякой чертовщины, - нахмурился капитан. И властным голосом потребовал: - Запрещаю на корабле всякие разговоры о привидениях, о чертях и ведьмах.
Иван расхохотался. Благодушно поглаживая бороду, сказал:
- Прости их, капитан. Нервные барышни. Мне вот никакие ведьмы не снятся.
Однако на следующее утро планетолог пришел в звездную каюту раньше обычного. И не развалился, как всегда, в кресле, а ходил из угла в угол и озадаченно теребил бороду.
- Да-а… Феноменально, - еле слышно бормотал он. Наконец, остановившись, обратился к капитану: - Можешь называть меня мракобесом. Как угодно. Но я сегодня ночью видел…
- Во сне?
- Мне не снилось. Ночью я проснулся и услышал за моим столиком шелест страниц. Настольная лампа светилась. Я обернулся и увидел в кресле за книгой девушку или молодую женщину. Красивую ошеломляюще.
- Ну, это понятно! - иронически воскликнул капитан.
- Ты подожди, слушай. Ничего подобного еще не встречал. Я видел ее всего секунду. Она была… Постой, вспомню. Она была в темно-синем… Нет, в светло-синем с блестками платье. Густые черные волосы и большие темные глаза… Когда я обернулся, она взглянула на меня со странной улыбкой и тотчас исчезла. Просто растаяла в воздухе…
- Так, так… Значит, растаяла. - Брови Федора хмурились все более грозно. Не на шутку рассерженный капитан ушел к себе в каюту.
Вскоре, однако, он вернулся и швырнул на стол книгу "Нейтрино и время". Виновато взглянув на нас, сказал:
- Вы правы, братцы. В моей каюте тоже кто-то был, читал вот этот устаревший труд.
- Феноменально! - торжествовал Иван. - Что? Убедился? А кого ты видел?
- Не ее, - усмехнулся капитан. - Я вообще никого не видел. Когда открывал дверь, услышал грохот опрокинутого кресла. Словно кто-то поспешно вскочил. Вошел - в каюте пусто. На книжной полке беспорядок.
- Что все это значит? - спросил я капитана.
- Если бы они хотели убить нас или взять в плен, то давно бы сделали это, - вслух размышлял Федор. - Видимо, присматриваются, изучают… прежде чем вступить в контакты. Очень всех прошу: никаких эксцессов! Старайтесь не обращать внимания. И строго придерживайтесь установленного порядка.
Но назавтра же порядок грубейшим образом нарушил Иван Бурсов: он не явился на спортивный час. По насупленным бровям капитана было видно, что планетолога ожидает не очень-то ласковый разговор.
Не пришел Иван и в звездную каюту, что не на шутку всех встревожило. Мы поспешили в каюту Бурсова.
Распахнули дверь и - остановились, ошеломленные. Такого разгрома еще не приходилось видеть за все время полета. Стол сдвинут. Сломанное кресло торчало вверх ножками у стены. Одна лишь койка, крепко привинченная к полу, оставалась на месте. Постель в беспорядке. Разорванная подушка вместе с перепутанными лентами микрофильмов валялась на полу.
В углу послышалось мычание. Я бросился туда и обнаружил планетолога в самой немыслимой позе. Крепко скрученный простынями, он был привязан к койке. Во рту торчал кляп - кусок губчатой подушки, засунутый с такой силой, что я еле вытащил его. Малыш в это время развязал Ивана.
Бурсов встал. Он был в такой ярости, что не мог вымолвить ни слова, только беззвучно шевелил губами и сжимал кулаки. Под правым глазом красовался синяк.
- Кто это тебя так разделал? - спросил капитан.
- Черт возьми! А я почем знаю! - взорвался наконец планетолог и разразился ругательствами, среди которых "черт возьми" было самым мягким.
Капитан жестом хотел остановить разбушевавшегося планетолога. Но из того проклятья сыпались, как горох из разорванного мешка.
- Да скажешь наконец, что здесь произошло?! - повысил голос Федор.
Окрик капитана подействовал. Бурсов успокоился.
- Ночью я пытался делать вид, что сплю. И все же задремал по-настоящему. Очнулся, когда сзади кто-то связывал руки. Повернуть голову и посмотреть не успел. Хотел крикнуть, но он воткнул подушку с такой силой…
- Он! Он! - Капитан сделал нетерпеливый жест. - Кто - он?
- А может быть, не он, а она? Та самая? - попробовал съехидничать Малыш.
- Это был мужчина, - ворчал Иван, не разделявший веселья Малыша. - Я его, правда, толком не разглядел. Когда попытался вырваться, он так стукнул по голове, что потемнело в глазах.
- Как жаль, что это был он, а не она, - протянул Малыш.
- Хватит паясничать, - оборвал Федор.
- Может быть, вернемся к таисянам? - осторожно предложил Зиновский, когда мы сидели в звездной каюте.
- Не будем терять надежду на взаимопонимание, - ответил капитан. - Но - никаких эксцессов! Слышите, братцы! Никаких эксцессов!..
Дальше случилось что-то непонятное. Сквозь купол каюты мы увидели, как описанная таисянами защитная сфера, до которой было еще далеко, слегка засветилась. От нее протянулись змеисто извивающиеся языки - протуберанцы. Они захватили наш корабль в силовой мешок.
Вот и все… О том, что было до захвата, я вспоминаю безо всяких усилий. Даже сейчас, прикрыв глаза, я снова вижу капитана и слышу его властное: "Никаких эксцессов!.." А дальше, словно споткнувшись, останавливаюсь перед внезапно возникшим черным провалом…
Эксцессы и конфликты, видимо, случались и после предупреждения капитана. Об этом говорит шрам на моей левой щеке. Но как он появился - не помню. Вообще больше не помню ничего. И горше всего - не знаю, что сталось с моими товарищами…
Город Электронного Дьявола
…Тогда, после ухода Актиния, я проспал на диване до вечера. Проснулся, когда на небе выступили звезды. Встал и вышел на балкон. Внизу, управляемый вычислительными машинами, шевелился бесконечный город. Змеились ярко освещенные эстакады и ленты, перекатывались разноцветные искры. В гигантском урбаническом чреве копошились миллиарды людей - одноликая армия стандартов. Сверху, сквозь сонмище огней и паутину эстакад, я пытался разглядеть их. И безуспешно - людей без остатка поглотили электронные джунгли.
Я сел в глубокое кресло-качалку и, положив голову на мягкую ворсистую спинку, стал смотреть на ночное небо. На минуту охватила радость: передо мной распахнулся иной мир - бесконечный простор Вселенной. Но странно - созвездия казались мне еще менее знакомыми, чем прошлой ночью. Вот, кажется, Орел. В клюве созвездия Орла, на планетной системе голубого Альтаира, я был. А потом очутился здесь…