- Клянусь честью. Отозван в самом срочном порядке. Заскочил в отчий дом исключительно чтобы перекусить и принять душ… Слушай, папа, где мой халат?
- Там, где ты его поместил, - ответил Максим механически" Он снова сделался озабоченным.
- Ну ладно тебе… Можно, я твой возьму?
- Можно, - сказал Максим и спросил: -Кто тебя отозвал? Серосовин?
Гриша помотал головой.
- Нет. Бери выше. - Он ткнул пальцем в потолок. - Сам! Лично! А вообще, какой пример ты подаешь сыну? Что за манера - выпытывать служебные тайны, пользуясь служебным положением?
- А если по шеяке? - агрессивно спросил Максим, чтобы скрыть нарастающее в нем чувство тревоги.
- А ты попробуй! - предложил Гриша и тут же исчез.
Отеческая длань со свистом пронеслась через пустоту, а Гриша, уже по другую сторону стола, скалил безукоризненные зубы и говорил с издевкой:
- Вяло. Вя-ло! Вы забыли, с кем имеете дело, сударь?
- И с кем же я имею дело?
- С чемпионом сектора по субаксу, сударь! Как вы полагаете, почему именно меня самое высокое начальство отзывает в самый разгар отпуска? Только потому, что я - чемпион сектора по субаксу! Как вам это нравится, сударь?
- Мне это не очень нравится, - медленно проговорил Максим, и тут раздался видеофонный вызов.
Экран видеофона светился, но изображения на нем не было. Максим ткнул пальцем в клавишу и сказал:
- Я вас слушаю… Только имейте в виду, вас почему-то не видно.
- Простите, я забыл, - произнес низкий мужской голос, и на экране появилось лицо.
Это был Лев Абалкин.
- Здравствуйте, Мак, - сказал он. - Вы меня узнаете?
Максиму нужно было несколько секунд, чтобы привести себя в порядок. Он был совершенно не готов.
- Позвольте, позвольте… - затянул он, лихорадочно соображая, как следует себя вести. Краем глаза он следил, как Гриша, забрав купальные принадлежности, удалился в ванную.
- Лев Абалкин. Помните? Саракш, Голубая Змея…
- Господи! - вскричал журналист Каммерер, в прошлом Мак Сим, резидент Земли на планете Саракш. - Лева! А мне же сказали, что вас на Земле нет… Или вы еще там?
- Нет. Я уже здесь… - Лев Абалкин улыбался. - Надеюсь, я вам не слишком помешал?
- Вы мне никак не можете помешать! Вы мне нужны позарез! Ведь я пишу книгу о голованах…
- Да, я знаю, - перебил Абалкин. - Потому и звоню… Но, Мак, я ведь уже давно не имею дела с голованами.
- Это совершенно не важно. Важно, что вы были первым, кто имел дело с ними.
- Между прочим, первым были вы…
- Нет. Покусали они меня первого, это так. Но я их просто случайно обнаружил, вот и все… И вообще, о себе я уже написал… Послушайте, Лева, нам надо обязательно встретиться. Вы надолго домой?
- Не очень, - сказал Абалкин. - Но встретимся мы обязательно. Правда, сегодня я не хотел бы.
- Положим, сегодня и мне было бы не совсем удобно, - быстро подхватил журналист Каммерер. - А вот как насчет завтрашнего дня?
Лев Абалкин молча всматривался в его лицо.
- Поразительно, поразительно… - проговорил он. - Вы совсем не изменились. А я?
- Честно?
Лев Абалкин снова улыбнулся.
- Нет. Честно - не надо… Двадцать лет прошло… Вы знаете, вот я сейчас вспоминаю эти времена и думаю: до чего же мне чертовски повезло, что я начинал с такими руководителями, как Геннадий Комов и как вы, Мак…
- Ну-ну, не преувеличивайте. Я-то здесь при чем?
- То есть как это - вы-то здесь при чем? Комов руководил, Раулингсон и я были на подхвате, а ведь всю координацию осуществляли вы и только вы…
Максим вытаращил глаза - самым искренним образом.
- Ну, Лев, - сказал он, - вы, брат, ничего, видно, не поняли в тогдашней субординации. Единственное, что я тогда для вас делал, это обеспечивал безопасность, транспорт и продовольствие… да и то…
- И поставляли идеи! - вставил Абалкин..
- Какие идеи?
- Идея экспедиции на Голубую Змею - ваша?
- Ну, в той мере, что я сообщил на Землю по поводу голованов…
- Так! Это раз. Идея о том, что с голованами должны работать прогрессоры, а никакие не зоопсихологи - это два!..
- Погодите, Лев! Это не моя идея, это Комова идея! Мне тогда вообще на вас на всех было наплевать! У меня тогда был первый массовый десант Океанской империи… Господи! Да если говорить честно, я обо всех вас и вспоминать тогда не вспоминал!
Лев Абалкин смеялся, обнажая ровные белые зубы.
- И нечего на меня скалиться, - сказал Максим сердито. - Вы же ставите меня в дурацкое положение. Вздор какой. Не-ет, голубчики, видно, я вовремя взялся за эту книгу. Надо же, какими идиотскими легендами все это обросло!
- Ладно, ладно, я больше не буду, - сказал Абалкин. - Мы продолжим этот спор при личной встрече…
- Вот именно. Только спора никакого не будет. Не о чем здесь спорить. Давайте так… - Максим поиграл кнопками настольного блокнота. - Завтра в десять ноль-ноль у меня. Или, может быть, вам удобнее…
- Давайте лучше у меня, - сказал Лев Абалкин.
- Тогда диктуйте адрес, - скомандовал журналист Каммерер.
- Курорт "Осинушка", - сказал Абалкин. - Коттедж номер шесть.
С мокрыми после душа волосами, полностью экипированный по последней моде, Каммерер-младший остановился на пороге комнаты и, задергивая последнюю "молнию" на курточке, доложил:
- Пап, я пошел. Будут какие-нибудь распоряжения, пожелания?
- Когда вернешься?
- Спроси у шефа.
- Хорошо. Иди. Да не выскакивай особенно, знаю я тебя. Мало я тебя драл.
- А чего ж ты так, - сказал Гриша. - Ленивый был?
Максим махнул ему, и Гриша исчез за дверями.
…Откуда он узнал мой номер? Это просто. Номер я оставлял учителю. И адрес, кстати. Значит, он все же решил повидаться с учителем. Несмотря ни на что. Двадцать лет не давал о себе знать, а сейчас вот вдруг решил повидаться. Зачем? Поплакать в жилетку… Не похоже…
…С какой целью он мне звонил? Он чего-то добивался. Не понимаю, чего именно… Зачем ему понадобилось приписывать мне свои заслуги, да еще заслуги Комова вдобавок. Причем с ходу, в лоб, едва успевши поздороваться… Можно подумать, будто я действительно распространяю легенды о своем приоритете, присваиваю себе все фундаментальные идеи относительно голованов, а он об этом узнал и дает мне понять, что я - дерьмо… Но это же вздор! О том, что именно я первый обнаружил голованов, знают сейчас только самые узкие специалисты, да и те, наверное, забыли об этом за ненадобностью…
…Но факт остается фактом: мне только что позвонил Лев Абалкин и объявил, что по его мнению основоположником и корифеем современной науки о голованах являюсь я, журналист Каммерер. Больше наш разговор не содержал ничего существенного. Ну, правда, свидание было назначено в самом конце… Но ведь адрес-то, скорее всего, фальшивый…
…Есть, конечно, еще одна версия. Ему было все равно, о чем со мной говорить. Ему нужно было только увидеть меня. Учитель… или Майя Глумова, например… говорят ему: тобой интересуется некий Максим Каммерер. Вот как? - думает скрывающийся Абалкин. - Очень странно! Ведь я знавал Максима Каммерера. Это что - совпадение? Лев Абалкин не верит в совпадения. Дай-ка я позвоню этому человеку и посмотрю, точно ли это Максим Каммерер…
…Если это и правда, то не вся правда. Зачем ему понадобилось тогда вступать в разговор? Посмотрел бы, послушал, убедился, что я есть я, и благополучно отключился бы… И потом, я же видел, он не просто разговаривает со мной, он еще и наблюдает за моей реакцией, он говорит заведомую чушь и внимательно следит, как я на эту чушь реагирую… Может быть, он на самом деле допускает, что моя роль в исследовании голованов чрезвычайно велика? Он звонит мне, чтобы проверить это свое допущение, и по моей реакции убеждается, что допущение это неверно…
…Вполне логично, но как-то странно. При чем здесь голованы? Хотя, если бы мне сейчас предложили вкратце изложить самую суть биографии этого человека, я бы, наверное, сказал так: ему нравилось работать с голованами, больше всего на свете он хотел работать с голованами, он уже весьма успешно работал с голованами, но работать с голованами ему почему-то не дали… Так, может быть, у него наконец лопнуло терпение, он плюнул на своих профессоров, на дисциплину, на начальство, плюнул на все и вернулся домой, чтобы, черт возьми, раз и навсегда выяснить, почему не дают ему заниматься любимым делом, кто - персонально - мешает ему всю жизнь, с кого спросить за пятнадцать лет, потраченных на безмерно тяжкую и нелюбимую работу профессора… Вот он и вернулся. И сразу наткнулся на мое имя. И сразу вспомнил, что, по сути дела, я был куратором его первой работы с голованами. И ему захотелось узнать, не принимал ли я участия в этом беспрецедентном отчуждении человека от любимого дела. И с помощью нехитрого приема он узнал, что нет, не виновен, - занимался, оказывается, отражением десантов и вообще был не в курсе…
Да, так можно было бы объяснить этот разговор со мной. Но только этот разговор, и ничего больше. Ни темную историю с Тристаном, ни темную историю с Майей Глумовой, ни тем более причину, по которой Абалкину понадобилось скрываться, - все это объяснить этой моей гипотезой нельзя. Да елки-палки! Если бы эта моя гипотеза была правильной, Лев Абалкин сейчас не скрывался бы, а ходил по КОМКОНу и лупил бы своих обидчиков направо и налево, как и полагается имперскому офицеру, который уклонился от обратного кондиционирования… И все-таки что-то здравое в этой моей гипотезе есть. И возникают кое-какие практические вопросы… Дьявольщина, в дверь звонят… Кто бы это мог быть? Совершенно не вовремя…