Две девушки - просто сестры или сестры-близнецы - бледнолицые, курносые, с оранжевыми волосами: как эти юные создания с Мармонфайра попали сюда, к черту на кулички? Большинство завсегдатаев таверн Окраины Собачьей слободы, однако, носили такую же одежду, как Хетцель - непримечательный наряд галактического бродяги, предпочитавшего привлекать к себе как можно меньше внимания.
Круто повернув, улица расширилась на несколько метров - здесь приютились несколько небольших лавок и продуктовых базарчиков, аптека и диспансер, магазин готового платья, заставленный вешалками со всевозможной одеждой и ящиками с сапогами, башмаками и сандалиями, газетный киоск, торговавший журналами из разных секторов Ойкумены... Хетцель почувствовал внезапный укол тревоги. Остановившись у прилавка торговца, предлагавшего поддельные удостоверения личности и пачки фальшивых денег, Хетцель украдкой взглянул назад - туда, откуда он пришел - но следивший за ним человек, если таковой действительно занимался слежкой, успел скрыться в общественном туалете.
Хетцель продолжил путь. Как правило, инстинкты его не обманывали, а в том, что за ним следили - если это было так - не было ничего удивительного. Тем не менее, Хетцелю не нравилось быть на прицеле. Заметить "хвост" где-нибудь в другом городе Ойкумены было бы любопытно; на Окраине Собачьей слободы такое внимание могло означать смертельную угрозу.
Дорога проходила под деревянной аркой - здесь Окраина превращалась в собственно Собачью слободу, где преобладали человеческие законы. Хетцель прошел к центральному скверу и снова задержался, чтобы взглянуть назад. Никого - улица почти опустела, лишь несколько редких прохожих спешили по своим делам. Хетцель прогулялся по скверу мимо туристического агентства к лавке, предлагавшей гомазские изделия из резной кости. Поравнявшись со входом в полутемную лавку, Хетцель быстро, бочком, нырнул внутрь. Ни в чем нельзя было быть уверенным, но ему показалось, что темная фигура только что скрылась в роще акаций, занимавшей центральную часть сквера.
Приблизился хозяин лавки - тщедушный старик в белом халате, с толстыми линзами, вставленными в глазницы: "Что могло бы вас заинтересовать, сударь?"
"Эти чаши - сколько они стоят?"
"Ага! Это черепа взрослых зоумов, с ободками из палладия, на ножках из палладия. Прекрасная работа, как видите. Материал тверд, как камень - и, само собой, тщательно очищен и стерилизован. Представьте, какой разговор можно завязать, предлагая гостям бульон в этих чашах! Сервиз из дюжины чаш обойдется всего лишь в полтораста СЕРСов".
"Дороговато, на мой взгляд, - поморщился Хетцель. - Неужели я не могу надругаться над лучшими чувствами гостей, не разорившись?"
"Никаких проблем, это вполне возможно. Вот эти черпаки изготовлены из черепов детенышей-вуляшей. Как вам, наверное, известно, их потешные войны не менее смертоносны, чем боевые подвиги их родителей".
Из рощи акаций никто не выходил. Хетцель ненавидел подобную неопределенность. Возможно, нездоровая атмосфера Окраины возбудила в нем чрезмерную чувствительность.
"Палочки для чесания спины из голяшек и ножных когтей молодняка - хитроумные и необычные сувениры..." - продолжал лопотать лавочник.
"Благодарю вас. Я учту ваши рекомендации", - Хетцель в последний раз проверил, не появился ли "хвост", вышел из лавки и направился в контору туристического агентства.
За прилавком стояла та самая девушка, с которой он говорил раньше. Сегодня на ней были бриджи из бежевого вельвета, подвязанные ниже колен, и темно-коричневая блуза с нашивками из золотистой парчи; окружавшая голову тонкая золотистая лента не позволяла распуститься ее черным волосам. Хетцелю показалось, что она его узнала, но девушка обратилась к нему "учрежденческим" вежливым тоном: "Чем я могла бы вам помочь, сударь?"
"У вас, случайно, нет под рукой астрономического альманаха?"
"Астрономического альманаха?"
"Какой-нибудь информации о перемещении по орбитам Маза, его солнца и его луны было бы достаточно".
"На этом маленьком календаре показаны фазы луны. Это вас устроит?"
"Боюсь, что нет, - Хетцель мельком взглянул на календарь. - Подождите-ка, дайте сообразить. Плоскость орбиты луны, по всей видимости, перпендикулярна плоскости орбиты Маза".
"Да - я слышала, что это необычное сочетание".
"Значит, - размышлял вслух Хетцель, - луна становится полной, когда пересекает плоскость орбиты Маза, находясь непосредственно за Мазом по отношению к солнцу". Просмотрев календарь, Хетцель отметил дату такого пересечения орбит. В эту ночь Гидион Дерби сидел на дереве посреди острова на болоте и видел, что луна поднялась примерно до половины южной части небосклона. Так как в этот момет лупа должна была максимально приблизиться к плоскости орбиты Маза, болотный остров должен был находиться примерно в полосе 45° северной широты, не учитывая, конечно, угол наклона плоскости эклиптики.
"У вас, случайно, не найдется какой-нибудь справочник, содержащий общую информацию о Мазе?" - спросил Хетцель.
Девушка достала брошюру: "Если бы вы объяснили, что именно вас интересует, возможно, я могла бы ответить на ваш вопрос".
"Возможно, - отозвался Хетцель, - хотя маловероятно. Посмотрим, однако. Год на Мазе состоит из 441 дня, а продолжительность местных суток в стандартных часах равна 21,74. Плоскость вращения планеты наклонена на двенадцать градусов по отношению к эклиптике..." Хетцель вернулся к календарю: "Что здесь считается серединой лета и серединой зимы?"
"У нас, на самом деле, нет ни лета, ни зимы, если вы говорите о температуре. Летом идут дожди, а зимой сухо. Теперь давно уже осень, скоро начнется зима - в этом вам повезло. Здесь дожди льют, как из ведра. В календаре используются земные названия месяцев, хотя здесь они на десять дней длиннее, чем у нас дома, на Варсилье".
"Варсилья! Мир девяти лазурных океанов, десяти тысяч остроконечных подводных гор и одиннадцати миллионов островов!"
"А также двенадцати миллиардов микромоскитов, шестнадцати миллиардов шипов стеклянной крапивы и двадцати миллиардов туристических вилл. Так вы хорошо знаете Варсилью?"
"Не сказал бы, нет".
"Вы когда-нибудь бывали в Палестрии на Камерленде?"
"Я останавливался на Варсилье только проездом и никогда не выезжал из Мейнесса".
"А жаль! Камерленд - красивый и мирный остров. Когда-то он казался мне даже слишком мирным. Но теперь я хотела бы туда вернуться. Маз мне наскучил. Так или иначе, юлиан наступает в середине лета как там, так и здесь. Хотя, конечно, месяцы на разных планетах не начинаются в одно и то же время".
Хетцель погрузился в изучение календаря. Летнее солнцестояние на Мазе наступало примерно первого юлиана. Следовательно, по всей видимости, полнолуние почти совпадало с осенним равноденствием. Так как в дополнительном прибавлении или вычитании градусов в данном случае не было необходимости, болотный остров, если можно было доверять оценке, сделанной на глаз Гидионом Дерби, действительно должен был находиться в районе 45° северной широты.
Девушка с любопытством наблюдала за Хетцелем: "Вы приняли какое-то важное решение?" Ее губы покривились в озорной усмешке.
"Вот как! - воскликнул Хетцель. - Вы считаете меня самодовольным чурбаном".
"Конечно, нет! Ни в коем случае не посмела бы использовать подобные выражения по адресу достопочтенного туриста!"
Хетцель только поднял брови: "Не могли бы вы показать мне крупномасштабную карту Маза, предпочтительно в проекции Меркатора?"
"Разумеется, - девушка пробежалась пальцами по клавиатуре; на твердой белой поверхности стены появилась карта высотой в человеческий рост и шириной метра четыре. - Этого достаточно?"
"Превосходно! Где на карте Собачья слобода?"
Девушка подошла к карте и показала пальцем: "Здесь". Обернувшись, она сказала: "Прошу меня извинить". Ей пришлось вернуться за прилавок, чтобы обслужить супружескую пару туристов в белых костюмах и широкополых белых шляпах с сувенирными значками, закрепленными на лентах.
"Где мы могли бы полюбоваться на настоящую битву воинов-гомазов? - спросил турист. - Я надеюсь сделать несколько записей для нашего видеоальбома путешествий".
Девушка вежливо улыбнулась: "С битвами все не так просто. Гомазы нам не сообщают о них заранее. Очень нелюбезно с их стороны".
"Какая жалость! - - воскликнула туристка. - А мы обещали всем знакомым, что привезем фильмы. Насколько я понимаю, посещать клановые замки запрещено?"
"Боюсь, что так. Но мы переоборудовали несколько древних цитаделей - теперь это исключительно удобные загородные гостиницы, а их планировка и внешний вид типичны для архитектуры гомазов. Так мне говорили - сама я никогда не была в этих гостиницах".
"Не могли бы вы как-нибудь организовать для нас просмотр битвы? Я очень хотел бы вернуться домой с подлинной видеозаписью гомазской войны".
Продолжая улыбаться, девушка покачала головой: "Если вы подойдете к дерущимся гомазам так близко, что сможете за ними наблюдать, вас, скорее всего, убьют на месте".
"Но где, по-вашему, можно скорее всего найти первоклассную битву?"
"Не знаю, какую битву следует считать первоклассной, - ответила девушка, - или третьесортной, если уж на то пошло. Все зависит от того, насколько вам сопутствует удача - или, точнее, неудача, потому что потасовки гомазов чрезвычайно опасны".
Хетцель нашел сорок пятую северную широту. Она пересекала океаны, горы, плоскогорья и топи. В полутора тысячах километров к северу от Аксистиля река, текущая с южного нагорья, петляла по обширной равнине и, рассеявшись сотнями ручейков и проток, образовывала болото Большой Кыш-Кыч. Хетцель внимательно изучил это болото. Неподалеку от него он заметил черную точку.