- Могло, - согласился инженер. - Да уж, о таких вещах лучше не знать. И конечно, меня радует, что эпидемия чумы нам не грозит. Если вы полностью поделились информацией.
- Перестань, Лео, - ровным голосом сказал Маклайн. Такой ровной бывает туго натянутая, вот-вот готовая лопнуть струна. - Силком тебя сюда никто не тащил.
- Не тащил. Но и о взрывчатке никто ничего… - инженер взглянул на бледное чеканное лицо командира и осекся. Поерзал в кресле и продолжил уже другим тоном: - Ну, хорошо, мы заложим взрывчатку под ворота. Но там же негде укрыться - абсолютно пустой прямой тоннель: ни углублений в полу, ни каких-нибудь ниш в стенах. Рванет. Где гарантия, что потолочные перекрытия не обрушатся нам на голову?
- Никаких гарантий нет, - сказал Эдвард Маклайн. - Но это шанс. И я его использую.
- Мы его используем, - после короткого молчания поправил командира Леопольд Каталински, сделав ударение на слове "мы". - Вдвоем будет сподручнее…
Маклайн посмотрел на инженера долгим пристальным взглядом:
- Лео, у тебя есть выбор.
- Да? - деланно удивился Каталински. - А по-моему, у этой задачи только одно решение. Одно-единственное.
- Но если ты опять будешь игнорировать мои приказы…
- Не буду, - заверил инженер, прижимая руки к груди. - Могу поклясться на Библии.
- Тогда собираемся, - командир встал. - В суде будешь клясться. Иди, грузи контейнеры, на мне - заправка модуля. Сейчас сообщу Земле, пусть берут управление на себя. Да, и не забудь прихватить трос подлиннее. Для страховки.
- Есть, командир!
Каталински тяжело поднялся, упираясь кулаками в колени. И направился к выходу из отсека, медленно, как слон, переставляя ноги в тяжелых ботинках. Спина его была сгорблена, будто у Атланта, держащего Землю.
- Смажь руки, - сказал командир ему вслед. - Там в аптечке есть что-то от ушибов.
- Обойдусь, - вяло отмахнулся инженер.
- Это приказ, Лео.
- Есть, командир…
18
Хотя Маклайн и Каталински работали почти без передышки, прибегнув к помощи биостимуляторов, на подготовку модуля ко второму автономному полету ушла почти вся орбитальная ночь. И им так и не удалось ни минуты поспать. Пентагоновские препараты позволяли астронавтам сохранять вполне приемлемую работоспособность, но применение их неминуемо должно было впоследствии сказаться на организме. И отнюдь не с положительной стороны. Маклайн знал случаи, когда эти мобилизаторы скрытых резервов становились причиной преждевременного увольнения с воинской службы. Однако сейчас это не имело никакого значения - он готов был пожертвовать не только службой, но чем угодно, лишь бы весь этот аврал оказался не напрасным. И дело здесь было не только в том, что в числе пропавших находилась Флоренс. Маклайн в любом случае принял бы решение искать своих коллег. Командир "Арго" тоже носил в себе частицу Всевышнего.
Наконец, закончив приготовления, они загрузили модуль всем необходимым, и Маклайн впервые после земного полигона сел за панель управления.
- С богом, Лео, - сказал он, активизируя систему расстыковки.
- С богом, - эхом откликнулся Каталински.
Глаза инженера заметно подрастеряли антрацитовый апеннинский блеск, на обвисших щеках и подбородке щедро проросла черная щетина, делая его похожим на "донов" "Коза ностры".
Модуль вытолкнуло из корытообразного грузового отсека "Арго" вверх и назад, и через несколько секунд он оказался в стороне от корабля-матки, все больше уходя от него. Эдвард Маклайн видел на экране удаляющийся межпланетный корабль, оставшийся без экипажа и без капитана, - и у него тягостно сжималось сердце. Ясон покинул "Арго"…
- Как бы он от нас не сбежал, - озабоченно сказал Каталински, тоже глядя на экран.
- Не должен, - глухо произнес Маклайн. - Парни из ЦУПа обещали постеречь.
- В крайнем случае, будем менять у аборигенов золото на еду, - попытался пошутить инженер. - Продержимся до следующей экспедиции.
Командир "Арго" промолчал и запустил двигатели.
Далеко внизу первые солнечные лучи осветили дно древнего высохшего океана и дотянулись до сидонийского берега. И тут же пропали, потому что над Сидонией все больше сгущались мутные облака.
…"Арго" давно уже исчез с экрана, и в какой-то неуловимый момент марсианское небо, только что бывшее под ногами у астронавтов, оказалось у них над головой.
Леопольд Каталински созерцал на экране уже знакомую панораму марсианской поверхности и вновь ловил себя на мысли о том, что ему совершенно не хочется возвращаться в этот пустынный мир. Да, раньше у него было искреннее желание побывать на Марсе, оставить свой след в Заземелье… Но первые восторги давно прошли, и ждала его только рутинная, механическая, утомительная работа, и ждали поиски, которые - сто тысяч против одного - ни к чему не приведут. А еще где-то в подсознании засел непонятный страх - Марсианский Сфинкс почему-то казался ему живым злобным чудовищем…
Маклайн, пожалуй, не уступал Торнссону в искусстве пилотирования. Модуль плавно скользил по наклонной, заходя на равнину со стороны давно испарившегося океана, - и вскоре возникла на обзорном экране громада Сфинкса. Каталински опять подумал, что этот исполин до странности похож на маску, которую он видел лет пять назад на праздновании Хэллоуина. Прошло несколько мгновений - и он понял, что таинственный сидонийский Лик изменился. Белая субстанция, заполнявшая огромные глазницы, которую он вместе с Батлером, Торнссоном и Флоренс наблюдал во время первого полета над Сидонией, стала гораздо более разреженной, и теперь уже было понятно, что это не лед, а туман.
И сквозь этот туман проступили глаза Сфинкса - черно-лиловые, матовые, поглощающие бледный свет марсианского утра. Они были еще плохо видны, они казались мутными, как спросонок, но очень походили на живые. Их взгляд впивался в мозг - и Каталински вдруг почувствовал резкую головную боль. Он потер ладонью вспотевший лоб, оторвав взгляд от экрана, - и боль понемногу отступила, стала глуше. Но исчезать не спешила.
Конечно, виной тому было напряжение последних часов и, возможно, не вовремя разыгравшееся воображение… но инженер не мог избавиться от ощущения, что у каменного исполина поистине живой, очень тяжелый и недобрый взгляд. Хотя пока и затуманенный.
Пока…
Каталински заставил себя поднять голову и вновь посмотреть на экран. Вместо Сфинкса под модулем был уже котлован с одиноко застывшим экскаватором.
- Лео, внимание! - предупредил Маклайн. - Начинаю тормозить.
- Понял, командир, - внутренне собравшись, ответил Каталински.
…Посадочная операция прошла без сучка и задоринки, но Маклайн совершенно взмок, словно от самой стартовой точки тащил модуль на себе. Ему не терпелось поскорее отправиться к Сфинксу, однако он со своей обычной скрупулезностью провел все до единой послепосадочные процедуры. Потому что по-другому просто не мог. И только убедившись в том, что с модулем все в полном порядке, вместе с инженером вышел под марсианские небеса. С ящиком взрывчатки в руках - как будто собирался принести дань кровавому богу войны.
Хотя странная атмосферная аномалия продолжала существовать, астронавты прицепили у пояса шлемы и повесили на спину баллоны. Как сообщал ЦУП, специалисты чуть не сломали головы, пытаясь объяснить этот феномен, который не вписывался ни в какие теории. Утро было пасмурным, красно-желтые облака сплошной пеленой затянули небо, и горизонт тонул в багровом полумраке. Рейки контейнерной колеи занесло размельченной породой, и у колес марсохода, возвращенного в лагерь инженером, высились ржавые холмики. На водительском сиденье ровера одиноко лежала золотая плитка с изображением загадочного зверя. Это Каталински бросил ее туда перед взлетом с Марса. Он не считал себя суеверным и не верил в какие-то потусторонние, высшие силы - вернее, просто не думал об этом… но плитку оставил совершенно сознательно, на всякий случай. Как бы на время возлагая ответственность за сохранность и исправность вездехода на местных богов или духов… Духов прошлого… Там, где когда-то жили разумные существа, обязательно должны были присутствовать какие-то высшие сущности, порожденные коллективным сознанием. Впоследствии обособившиеся и, возможно, превратившиеся в нечто иное, чем они были первоначально.
Каталински уже рассказал командиру "Арго" о вавилонском сирруше с врат богини Иштар, но Маклайн никак на это не отреагировал. Голова его была занята другим.
Они вытащили из вездехода экспресс-лабораторию, а взамен погрузили два запасных баллона, еще один бур вдобавок к тому, что уже лежал в кузове, внушительный моток тонкого троса и несколько реек от контейнерной дороги. Ящик с взрывчаткой Маклайн бережно устроил у себя на коленях. На поясе у командира, рядом со шлемом, висел пистолет в кобуре, а у инженера - ракетница. Правда, стрелять было не в кого и подавать сигналы тоже некому, но Маклайн решил, что эти образцы военной техники не будут большой обузой и пригодятся хотя бы для того, чтобы дать знать о себе друг другу в случае чего…
Каталински сел за руль - и вездеход, побуксовав, рывком отправился в путь.
- Осторожнее, Лео, - сказал Маклайн, придерживая ящик, чуть не соскочивший с его коленей. - Взрывчатка все-таки, а не хот-доги.
- Но кто-то ведь рассчитывал степень риска, - пробурчал Каталински, возвращая командиру его же фразу. - Небось, швыряли его и так, и этак…
- Осторожность не помешает, - назидательно заметил Маклайн. - Раз в жизни и палка может выстрелить. Знаешь, как закончилась космическая карьера кого-то из тех, первых, что летали на "Джемини"? Карпентера, кажется.
- Бейсбольная бита выстрелила, - проворчал Каталински, внимательно глядя перед собой.