– Кто это? – подозрительно спросил ранольцев Голицын. В штате поднадзорной базы, насколько он знал, женщин не значилось. Уж не вскрыли ли они случайно нарушение договоренностей?
– Какая-то француженка, – опередил хозяев с ответом Хохлов. – По крайней мере говорит она по-французски… Кажется.
– Что она здесь делает? – задал новый вопрос Иван, обращаясь опять же к ранольцам.
– Это местная журналистка, – поспешил пояснить Замг. Его лицо вновь приняло прежнее любезное выражение.
– Ничего себе местная, – хмыкнул Голицын, живо представив себе знакомую картинку из учебного фильма: высокий темнокожий тутси, коренастый еще более темнокожий хуту и малыш пигмей-тва.
– Для них все земляне – местные, – заметил Хохлов.
Между тем, замерев в дверях, блондинка обвела ошалелыми глазами зал и что-то жалостливо пролепетала. Она явно попала совсем не туда, куда стремилась.
– Что она говорит? – спросил Иван Пашку.
– А я-то откуда знаю? – пожал плечами тот.
– Так ты ж вроде сказал, что она по-французски…
– По-французски, – кивнул Хохлов. – Теперь я точно уверен. Я год пытался его учить.
– Ну и?
– Что "ну"? Забросил, так почти ничего и не выучив.
– Ну, скажи хоть что-нибудь! – потребовал Голицын.
– Э… Бонжур… Мадам… – выдавил из себя, наморщив лоб, Пашка.
Лицо журналистки мгновенно просветлело. Повернувшись к Хохлову она быстро-быстро заговорила на своем птичьем языке.
– Ну что? – поинтересовался Иван, когда девушка, наконец, умолкла.
– Да не понимаю я! – развел руками Пашка.
– На базе ее с коллегой сопровождал курсант, владеющий местным диалектом, – пояснил Замг. – Ума не приложу, как она могла потеряться.
– Сейчас все исправим, – Гнис направился к выходу.
– Погодите, – остановил его Иван. – Вы говорите по-английски, мадмуазель? – спросил он, повернувшись к девушке.
Ее лицо вновь просияло.
– Да, конечно! – охотно перешла она на язык Шекспира, Байрона и Джоан Роулинг.
– Кто вы и что здесь делаете? – спросил Голицын.
– Странный вопрос! Я – Николь Декуар, фотокорреспондент, – она подалась вперед левым плечом, и Иван только сейчас заметил на ее руке белую повязку с надписью "Пресса". – Мы с Оливье Дезайи находимся здесь по вашему приглашению.
– По нашему приглашению? – переспросил Голицын.
– Она принимает нас за ранольцев! – догадался Пашка. – Мадмуазель, уточните, пожалуйста, по чьему приглашению вы здесь находитесь? – перешел и он на английский.
– Вашего руководства… Командования… – слегка растерялась девушка. – Я не в курсе, кого конкретно. Оливье должен знать.
– И где же этот всезнающий Оливье? – продолжил допрос Иван.
– В том-то и дело, что он и сопровождающий нас молодой человек – между нами говоря, его французский просто ужасен – куда-то запропастились! Я буквально на секунду отвлеклась – и их нет.
– Могу я поинтересоваться, что она говорит? – вежливо осведомился Замг.
– Говорит, что находится здесь по приглашению вашего командования…
– Это чистая правда! – горячо заверил ранолец.
– И что ее коллега и местный сопровождающий куда-то потерялись, – закончил Голицын.
– Сию минуту их найду! – третья попытка Гниса покинуть зал оказалась, наконец, успешной.
– Насколько я знаю, условия соглашения не запрещают нам приглашать на базу местных журналистов, – вкрадчиво проговорил Замг.
– Полагаю, что так, – кивнул Иван.
– В таком случае инцидент можно считать исчерпанным? – уточнил ранолец.
– А был какой-то инцидент? – "включил дурачка" Голицын.
– Вы снова правы! – улыбнулся курсант в темно-серой форме.
– Ваш сопровождающий сейчас будет найден, – вновь повернулся к девушке Иван. – У вас есть с собой какие-нибудь документы?
– Разумеется, – принялась судорожно рыться в карманах куртки Николь. – Вот, удостоверение журналиста, – она извлекла на свет и протянула Голицыну ламинированную карточку. – А в чем дело?
– Обычная формальность, – Иван поднес к глазам удостоверение. Оно было на французском языке, но фотография явно принадлежала его собеседнице. Проведя документ над верхней пластиной браслета, Голицын незаметно сфотографировал его для дальнейшего изучения. – Благодарю вас, – он вернул карточку девушке. – Какое издание вы представляете?
– Там же все написано, – заметила та. – "Нэшнл Джиографик". Проверяете? – хмыкнула она.
– Уточняю, – буркнул Иван.
В этот момент в зал вернулся Гнис – в сопровождении еще одного ранольца и высокого широкоплечего мужчины в таких же, как у Николь, широких камуфлированных штанах и защитного цвета майке с черной надписью "Пресса" на груди. Пока ранолец многословно извинялся перед девушкой за свою невнимательность – понять его легко было безо всякого перевода, Оливье Дезайи, а это мог быть только он, с любопытством оглядывал операционный центр.
Внезапно француз протянул руку вперед и что-то громко спросил у своего провожатого. Оглянувшись в указанном Оливье направлении, Иван увидел, как диаграммы на самом большом из экранов принялись резко менять цвет – с зеленого на кроваво-красный.
– Что это? – спросил в свою очередь Голицын.
Ответа не последовало.
– Что это? – повторил Иван, в упор приблизившись к Замгу.
– Сигнал тревоги, – неохотно процедил ранолец. – Уровень напряжения – десять. Прогноз негативный.
– То есть? – не отставал Голицын.
– То есть готовим к вылету катер, – взял уже себя в руки его собеседник. – Есть работа для мобильной группы.
3
– Не беспокойтесь, ситуация штатная, – заявил Замг. – Однако я вынужден вас покинуть: мне предстоит рабочий вылет. Курсант Гнис проводит вас до вашего "Эльметаша". Инспекция же, как я понимаю, закончена?
Пашка собирался было согласиться, однако Иван его опередил.
– Нет, не совсем… – проговорил он.
– Вот как? – удивленно поднял брови ранолец. – Что же еще осталось проверить?
– Ваши действия по нейтрализации десятого уровня напряженности! – решительно выпалил Иван. – Мы летим с вами!
– Сожалею, но это невозможно, – недовольно покачал головой Замг. – Нахождение в зоне операции постороннего катера нарушит всю отработанную схему, последствия чего могут быть непредсказуемыми!
– Мы воспользуемся вашим транспортом, – настаивал Голицын.
– И бросим здесь "Эсмеральду"?! – потянул его за рукав Хохлов. – По инструкции – не имеем права!
– В таком случае ты с катером возвращаешься на базу! – принял решение Иван. – Одно пассажирское место у вас, я надеюсь, найдется? – вновь повернулся он к Замгу.
– Найдется, – неохотно признал ранолец. – Наши планетарные катера куда вместительнее ваших! – не упустил случая добавить он.
– Отлично!.. – не ожидавшей столь легкой победы Голицын даже немного растерялся. – Я готов!
– Что тут вообще происходит? – блондинка-фоторепортер, похоже, уже какое-то время пыталась привлечь к себе внимание Ивана, но до сих пор тому было как-то не до нее.
– Э… Штатная ситуация, мадмуазель, – повторил курсант слова ранольца, но, видя, что Николь это ничего не говорит, пояснил: – Где-то на контролируемой территории возникло напряжение, и сейчас оперативная группа вылетит на его устранение.
– Как интересно! – воскликнула девушка. – Мы просто обязаны при этом присутствовать! Не правда ли, Оливье? – обернулась она к своему коллеге.
Месье Дезайи пробурчал что-то по-французски – Иван не мог бы поручиться, что это звучало как бурное согласие.
– Мы должны! – настаивала Николь. – Возьмите нас с собой! – потребовала она у Ивана.
– Вообще-то, я здесь не распоряжаюсь, – пробормотал тот. – Договаривайтесь вон с вашими друзьями…
Девушка дернулась к своему темно-серому сопровождающему, но того рядом уже не было.
– Все время он куда-то пропадает! – в отчаянии всплеснула руками она. – Ну, скажите же им, что мы должны лететь! – мертвой хваткой вцепилась журналистка в Голицына.
– Тут это… Журналисты ваши… Тоже просятся на операцию, – "обрадовал" Иван Замга.
– Только этого не хватало! – совершенно искренне вздохнул ранолец. – Ну, куда я дену еще двоих пассажиров?!
– Вы меня спрашиваете? – хмыкнул Голицын. – Лично я не знаю. Но у вас же вроде зело вместительные планетарные катера?
– В разумных пределах, – буркнул ранолец. – Ладно, придумаем что-нибудь…
Катера Ранолы при внешних габаритах даже несколько меньших, чем у "Эсмеральды", действительно имели в кабине третье – пассажирское кресло. Правда, всего одно. Таким образом, даже с учетом того, что в операции участвовали обе имеющиеся в распоряжение ранольцев воздушные машины, одному из журналистов пришлось остаться на безе – одно место твердо зарезервировал себе Иван. После короткого, но бурного совещания лишней оказалась Николь – ее спутник был неумолим, несмотря на весь задействованный француженкой арсенал – от яростных криков до жалобного скулежа и вполне натуральных слез. В общем, было ясно, кто в их паре принимает решения, а кто так, пребывает на подхвате.
Катера шли на бреющем полете, едва не цепляя днищами верхушки акаций. Машину, приютившую Ивана, вел Замг, вторым пилотом был сопровождавший на базе репортеров франкоговорящий ранолец, назвавшийся Голицыну Цурром. По всему выходило, что бедный Оливье Дезайи оказался во втором катере в совершенно чуждой ему языковой среде.
– Вы вооружены? – в тоне Цурра почти полностью отсутствовала вопросительная интонация.
Иван продемонстрировал ему "Шилк".