сонного кормщика, а остальных сонных людей сбросить в море; ноэтатриремабыла для них проклятой ловушкой: когда они встретились с ней пред рассветом,люди на ней только притворялись спящими, авовсенеспали;адносамойтриремы было утыкано острыми спицами, из которых три сразужевонзилисьвтемя Алкея, так что белый гребень набежавшей волны в то же мгновенье и сразувесь окрасился Алкеевой кровью…
Затемследовалрассказотом,какпритворноспавшиенатриремевизантийские греки злорадно захохотали и,оттолкнувотсебяшестомтелоАлкея, уплыли в море, аосиротевшийПруденцийосталсяодиниструдомизловил Алкеево тело, втащил его в ладьюипривезсюда,чтобыонобылопредано погребению и чтобы видели все, что ему нет нужды ничегоскрыватьвэтом несчастном деле, полагающем конец торговому товариществу двух их домов.
Пруденций закончил словами:
— Кто-то сказал, что на меня есть подозрение!.. Что же, судите меня!Яне боюсь ничего, я приготовился к смерти, но я невинен в смерти Алкея.
Народ,выслушаввсеэто,оставалсявнедоумениииобнаруживалразногласие: одним казалось, что Пруденций действительно не виновен в смертиАлкея, а другие думали, что Алкей убит его рукою, именно изместизаотцаили, быть может, и от любви к Мелите. И тогдапостановили:опятьположитьтело Алкея в лодку и туда же поместить Пруденцияи,всопровождениидвухмолодыхлюдейидвухстарцев,послатьтрупиподозреваемогокпрорицательнице,жившейнаотдаленномострове.Тампоручалосьстарцамвопросить прорицательницу над головою Алкея:виновенлиПруденцийвегоубийстве? И если вещая дева скажет, что Пруденций виновен, то тогдастарцы,отблагодарив прорицательницу, снова войдут в ладью вместесПруденцием,икогда удалятся настолько, что берег сделается не виден, тогдастарцывелятюношам завернуть Пруденция вместе с трупом Алкея в парус и потом обмотать ихбечевою и бросить их вместе в море.
X
Нельзя описать, какойстрашныйплачсделалавдоваЕфросина,когдауслыхала такое решение. И она не одна плакала, —снеюстоналиидругиеженщины, потому что многим жаль было невинного Пруденция. Стонала ирваласьтакже и Марема, но Мелита не стонала и не рвала на себе ни волос, ни платья,а только побледнела и долго стояла в молчаниинаодномместе,нопотом,когда ладья с теломАлкея,сПруденциемиссопровождающимиихдвумястарцами и двумя юношами отвалила от берега, МелитаподошлакЕфросинеисказала ей:
— Наши вопли ислезыничемунепомогут;вместотогочтобыздесьизнурять свои силы, сядем скорее в другую ладью ипоедемследомзаними.Может быть, прорицательница, увидя твое материнскоегоре,склониткнемусвой слух и даст старцам ответ, который послужит к тому, чтолюдипризнаютневинность Пруденция.
Ефросина на это легко согласилась, ичерезсамоемалоевремяпослетого, как ладья с телом Алкея скрылась из глаз, от тойжепристаниотошладругая ладья, нанятая Мелитою у немого Тромеда, и на этой ладье,укормилакоторой стоял сам Тромед,помещалисьЕфросинаиМелитассвоейвернойМаремой.
И прошло всего двое суток, как на третий день к вечеружителиселенияувидали, что обе ладьи опять возвращались, и ладья немого Тромеда опережалабольшую ладью, принадлежавшую прежде Алкею сГифасом.Напереднейладье,рулем которой правилТромед,апарусамиМарема,посерединесиделюныйПруденций, а с двух сторон его — Ефросина и Мелита.
С берега видели ясно,чтоЕфросинавнушалачто-тосынусбольшимувлечением, а он ее радостно слушалисвидимымсчастьемсжималсвоимируками ее обе руки, а Мелита сидела враздумьеи,пустиврукузаборт,держала в ней камышинку, листья которой играли с дробившейся волною. В лодкеАлкея оба юноши и оба старца были спокойны: на всех на них нынче были надетывенки из белых пупавок в знак того, что их головы свободны отгнетавсякойтягостной мысли, и на их мачте не было уже более черного войлочного колпака,а вместо него красовалась зеленая ветка оливы.
Ясно было, что вещая дева объявила невинным Пруденция и что труп Алкея,как не нужный более ни для каких расследований, спущен был в мореитеперьвсе возвращаются в покое и в мире.
Все догадались, что сейчаснаступаетвеселый,радостныйвечер,чтовдова Ефросина, наверно, не станет скупиться, а жарко растопит очаг всвоемдоме и угостит всех так изобильно, какснаможет.О,онанепоскупитсясправить веселый праздник за спасение сына.
Так это и сделалось: лодкипристали;старцыиюношиобъявили,чтоПруденций невинен и что при этомслучилосьещеоднопречудесноедело…Вышло так,чтокогдавдоваЕфросинавместесМелитойхотелиподнятьПруденция от ног прорицательницы, то вещая дева вдруг как будтопроснулась,— лицо ее озарилось улыбкой, и она, взяв за руки Мелиту и Пруденция, вложилаодну в другую их руки…
Тут все, кто это слушал, заплескали руками и запели:
«Эвое! Эвое!» и начали обнимать и целоватьиМелитуиПруденция,ипоздравлять вдову Ефросину, ирадоваться,чтосоюзМелитысПруденциемисполнит их счастием и устранит всякий вопрос о разделе имущества, так как сэтих пор все равно, что Пруденциево, что Мелитино.Ивсе,распиваявино,которое выставила Ефросина, и обоняя запах мяса и рыб, которыежарилисьнавертелах, и сладостный пар черносливных полив, кипевших в огромныхсосудах,— все без уговора стали считать себявправесмотретьнаПруденцияинаМелиту как на супругов, для соединения которых все решено самоюсудьбою,и