* * *
Я - не Штирлиц, мне вспоминать не надо. А вот одна русская женщина, хоть и не радистка Кэт, очень бы нам тут помогла. Развеять сомнения этого… "не-группенфюрера". Простого святого и благоверного русского князя. Который совсем не "папаша Мюллер". И давать время на размышления - "постарайтесь вспомнить" - он не будет.
И не надо - у меня время было. Что давать мне время на подготовку - я уже…
– Я высказал в Янине своё предположение. О твоём свойстве. Ты рассмеялся в ответ и привёл в опровержение моих слов - не утверждений, но предположений - своих детей. Я снова сделал предположение о… о неверности твоей жены. Сославшись на виденное как-то во сне писание. Которое есть поучительное, для душ юных, сочинение. Без твоего имени! Ты же взвился и уверовал. Ты! Сам! Узнал себя! Ты посчитал мои предположения - истиной! И уверовавшись в то, что моё "возможно" - правда еси - стал думать и действовать. Погоди! Дай досказать! Улита пошла в монастырь - ты не воспрепятствовал. Увидел наложницу в тягости - потащил к алтарю. Ты - потащил! Ты - не выждал время приличное! От спешки твоей - и суждения народные о твоей похотливости. Ты! Сам! Дал повод! Для таких слухов и сплетен. Теперь Анна родила сына. Ты предположил, что дитя от тебя, и снова, не по истине, не по знанию, но лишь по предположению твоему - собрался суд судить и казни казнить. Голову мне рубить, на дыбу вздёргивать. Ты! Не знаешь! Но уже - рубишь! По мысли своей, по воображению своему - не по сути! Хорошо ли это, Андрей? Ты ж - не девка красная на выданье. Для государя жить в мечтаниях, в выдумках - смерти подобно.
– Мечтания?! Какие мечтания?! Я - знаю! Я знаю, что эта… Анна - ни с кем, кроме меня, не была! Ты! "Мне Богородицей лжа заборонена"! Лжа! Образом светлым прикрываешься! Из преисподней выползень мерзостный!
– Факеншит уелбантуренный! В три христа бога мать…! Оставь Сатану в покое! У Анны ребёнок мог быть ещё от эмира! Что на это скажешь?!
Поломал. Я поломал поток бессмысленных препирательств. Хоть и с визгами, но перешёл к конкретным фактам. "Ты!.. Ты!.." - пустое дело. Криком перекрикивать… Ну, предположим, перекричу я его. Андрей устанет. И негромко скажет:
– Взять. На дыбу.
Нет уж, лучше я первым… Не в смысле: "на дыбу", а в смысле перехода от акустики к семантике.
Успел. Едва-едва. Я тут не один такой умный.
Андрей шумно выдохнул. Чуть расправил плечи, чуть переступил сапогами и уже негромко, с немалой долей демонстративного сострадания к умственно отсталому, пожалел меня:
– Эх, Ваня. Что ж ты ко мне так… за дурака почитаешь? Ведь и расспрос проведён был. Анну с другими там… привезли в Бряхимов за три дня до боя. Эмир к ней не входил. Занят был сильно. И тому многие подтвердители есть. Барку ихнию сожгли, ты её нашёл, мне подарил. После - люди мои верные за нею хорошо присматривали. Вот и получается, Ванечка, что или дитё - моё. И ты - лжец. Или ты с Анной - был, и дитё - от тебя. А ты - снова лжец. Падаль гадская! Покровом Богородицы прикрываться надумал!
Последние фразы он, вдруг остервенясь, прорычал мне в лицо, наклонившись ко мне всем корпусом. Брызги его слюны долетели до моего лица. Пришлось утираться. Демонстративно - одним пальчиком.
– Ну и здоров ты. Брызгаться. Все очи мне заплевал. Что, братец, прочихался злобой своей? Грозен ты, грозен. Мозгов бы ещё - цены не было. Ты всё верно рассудил. Был Ибрагим, потом ты. Между вами - я. Спокойно! Я ей брюхо не надувал! И - не мог. Как тебе и сказывал прежде. Только вот представь: вот сели они в барку, вот барка поплыла, вот она горит, вот Анна по бережку бежит, вот я её нахожу и к тебе отвожу. Ничего не пропустил? А? Кто барку сжёг? От кого она по берегу бегала?
Я сделал паузу, внимательно вглядываясь в это чуть татарское, чуждое, средневековое, бородатое лицо. Постоянно высокомерно-презрительно запрокинутое. Становящееся с каждой прогулкой по краю моей смерти с его участием - всё более знакомым и родным. Скоро, поди, и облобызать в умилении потянет. Ещё подрасту немножко - в лобик целовать буду.
Я повторил, последовательно рубя для наглядности ребром одной ладони по другой:
– Вот - они от Бряхимова отчалили. Вот - я её на берегу нашёл и к тебе повёл. Что между?
Андрей напряжённо смотрел на меня. Пристально, изучающе. Ему сейчас совсем не интересно - вот зуб даю! - растут у меня в носу усы или нет. Он прокручивает виденные и воображаемые картинки того, годовой почти давности, эпизода. "Прокручивает" - перед мысленным взором. А нормальный, "физический взор"… ему нынче - хоть стенка, хоть иконка, хоть моя плешивая головёнка - всё едино.
– Сказывай.
О! Ух. Фу. Пробил.
Он велел мне говорить. Чтобы услышать. Сам. До сей поры я говорил против его воли. Насильно впихивал ему в уши мою правду. Теперь он готов услышать. Очень не факт, что - принять и поверить. Но - готов слушать!
В приёмнике и передатчике - важны обе стороны. А если приёмник слюнями брызжет… какая уж тут передача информации?
Канал связи - открылся. Теперь - инфу. Исключительно разборчиво и абсолютно достоверно.
– Выбравшись из Волги, после утопления нашей лодейки, я обсыхал на берегу. Услышал крики и пошёл. Там были две женщины и трое мужчин. Одна, служанка, была только что, перед приходом моим, зарублена. Вторую - Анну - насиловали. При мне - один кончил. В неё. Другой - на неё забрался. Мы повздорили, я тех троих мужей - зарезал. Как я подозреваю - не хватай меня за язык! Не знаю - предполагаю! Семя она получила от всех троих. Я её малость сполоснул в реке, пошёл к своим, по дороге встретил тебя. Ты захотел - я её тебе подарил. Всё.
– Лжа!
– Фу, Андрейша, ты повторяться начал. Долбишь… как дятел сухую осину. Опровергни или прими. Мы не дети, чтобы горлом брать.
– Трое… Что за мужи были?
– Ушкуйники. Их ушкуй в походе за нами полдороги шёл.
– Ладно. Сыщу. Проверю.
– Вряд ли. Два ушкуя - этот и второй, прозываемый "Рыжий", при возвращении из похода отстали и, как всё войско прошло, напали ночью на Стрелку. Пожгли-пограбили. Пришлось сбегать за ними вдогонку. И находников - истребить. Ушкуи - у Стрелки стоят, можно глянуть. Насильники, мною порубленные, в земле за год сгнили, сотоварищей их - раки в Волге съели.
– Хвосты рубишь?!
– Отнюдь. Своё майно оберегаю. Да и по Указу - по твоему Указу! - мне велено на Волге шишей и татей выбить. Волю твою сполняю, светлый князь Суждальский.
– Та-ак… Тех первых трёх… говоришь, зарезал? Почему сразу не сказал?
– Про что?! Про то, что трём… собратьям по оружию, боевым товарищам, воинам православным - хрипы перервал? Так ты б меня сразу, там же, на полчище Бряхимовском и - под топор!
– Лжа! Анна про такое не сказывала!
– Тю! Ну ты… Для неё такое сказать - проще сразу в омут. С камнем на шее и с ребёночком на руках.
– Лжа… Всё едино - лжа…
Мне что, опять Штирлица цитировать?!
"Как вы могли… на полном серьёзе… после стольких лет в СД… при моём опыте работы в разведке… отпечатки на рации… русский резидент…".
Слово "резидент" - Андрей Боголюбский точно не поймёт. Поэтому - чуть иначе. Но тоже… "Не - ваша, Штирлиц, русская, а - наша, герр Мюллер, русская".
– Я говорю правду. Но доказать - не могу. Ты мне не веришь. Но доказать - тоже не можешь. Давай подумаем: какие могут быть в этом деле надёжные свидетельства? К примеру… Оставь у себя нашу ясыню. В смысле: Анну. Если ты будешь её так… плотно пасти, и она родит второго ребёнка - я неправ. В своих предположениях о тебе.
Ну, соглашайся! Тогда я "на коне" - если летописи не врут, то детей у Анны больше не будет!
Фиг. Облом:
– Это ж сколько ждать! А ты, покудова…
Факеншит! Ну и плевать. Формулировать варианты - основа для анализа поведения сложных систем. И - не очень сложных. Типа благоверного русского князя.
– Другой путь: заведи себе гарем. И трахай их по три раза на день. Только надзор обеспечь. Через 2–3 месяца - уже ясно станет. Как бабы блевать стаей пошли - всё. Ты - отец-молодец, Ванька - гад-подлец. Тащите плаху.
Ну это… ещё надо посмотреть. Я ж - не утверждаю, я - только предполагаю. В Янине из-под топора - выскочил, выскочу и сейчас, уговорив Андрея на "осеменительный эксперимент". А там, глядишь, и…
"Бог троицу любит" - русское народное наблюдение. Сегодня он меня пятый раз пытается послать на плаху. Следующее "народное число" - семь. Есть кое-какой запасец.
Пока же - продолжим. Предлагая варианты и аргументы.
– Третий путь… Ты жонкиных слуг проверил? Не верю я, что в такие игры можно вовсе без звона играть.
Андрей недовольно фыркнул. Мотнул головой, отставил к стенке посох. Расстегнул ворот своего кипчакского халата с широкой меховой опушкой, слазил за пазуху, что-то там поправляя, звякнул. Точно: "меч Святого Бориса" - не единственная его… штучка. Попытался занять "позу ямщика". Не понравилось - откинулся на стену.
– Когда ушёл я, противу воли отца моего, из Вышгорода, то многие слуги - и из моих, и из её - испугавшись гнева Великого Князя, от нас убежали. А иных мы и сами прогнали. Вокруг Улиты - всё люди новые, не более 5–6 лет служат. Потрогали мы кое-кого… Бестолку. Прежних сыскать… сыскали. Но не всех. Да и померли иные. А кто попал… Кто?!! Кто у неё в полюбовниках был?!! Говори сучий потрох!!!
Я… извиняюсь за подробности - чуть не обделался. Мгновенный переход от спокойного, пусть и напряжённого, но - рассудительного тона к вспышке бешенства, к яростному замаху посохом…
Мда…
Посох - не меч. Габариты другие - за потолок цепляет. Но само намерение нашего "святого и благоверного"… динамика с моторикой… длина радиуса вкупе с центробежностью массы… - впечатляют.