3.
Они проспали до заката. Когда Лэйми проснулся, небо за окном уже пылало мутной багровой мглой. Зрелище было тревожное и даже величественное - лишь сейчас стали видны многоэтажные нагромождения облаков - и они отдали должное этой впечатляющей картине. Потом наступило время для более прозаических дел - они помылись (здесь был крохотный душ с на удивление теплой водой и Миэй не отказала себе в удовольствии вымыть его целиком, от волос до пяток), поели - просто, но сытно - а потом она решила его нарисовать.
Подчиняясь её указаниям, Лэйми нагим лег на живот, оперся на локти, туго прогнув спину, и прикусил кончики двух пальцев правой руки. Его босые ноги были подогнуты пятками кверху, а с большого пальца левой свисала нитка пёстрых бус. Поза Лэйми понравилась - она не только подчеркивала красоту его тела, но и очень точно отражала характер. Он изо всех сил старался не двигаться, сохраняя на лице лукавую, снисходительную усмешку. Миэй, тоже нагая, сидела за столом, то и дело посматривая на него и быстро рисуя. По коже Лэйми пополз сладкий, колючий озноб - рисовали его первый раз в жизни и он и представить не мог, что это так ему понравится.
Постепенно темнело. Миэй почему-то не зажгла света - может быть, ей нечем было за него платить - и продолжала рисовать уже в полутьме, пока Лэйми не начал удивляться этому. Через минуту после этого Миэй закончила - она встала, бесстыдно потягиваясь и, широко ухмыляясь, поманила его.
Лэйми с нетерпением подошел. Миэй стояла рядом с ним, ожидая его реакции: она тоже пританцовывала от нетерпения, как бы случайно накрывая пальцы его босых ног своими, потираясь о него плечами и слегка толкая бедрами. Вид у неё был весьма живописный: черные блестящие волосы были дико растрепаны, падая в красивом беспорядке на спину, из-под них весело блестели длинные, темно-синие глаза. Вокруг пушистых ресниц и пухлых губ на гладкой золотистой коже виднелись чуть более темные розоватые следы от его поцелуев. Пальцы её босых ног были туго стянуты пёстрыми четырехцветными шнурками. На запястьях и щиколотках девушки были серебряные браслеты, на верхней части её бедер лежал поясок из нескольких ниток цепочек, соединяющих тяжелые, колючие шарики, похожие на звезды - их длинные острые лучи заметно вдавливались в чуткую кожу. Лэйми стоило большого труда отвести от неё взгляд.
На столе лежал большой лист белой бумаги - а с него смотрел он сам. Рисунок был, конечно, карандашный, черно-белый - но четкость и точность очертаний восхитила его. Лэйми, правда, полагал, что волосы у него всё же покороче и не такие пышные - да и бус на талии у него, вроде бы, не было - но в остальном изображение было безупречным. Гибкое, словно литое тело дышало бесстыдной, неутомимой чувственностью - даже в чуть отогнутых книзу пальцах и гладких подушечках босых ног Лэйми теперь мерещилось нечто неприличное. Но больше всего ему понравилось выражение лица - "вот какой я красивый, любуйся, но потрогать не дам!" Впрочем, это было уже явной ложью - когда Миэй вновь потянулась к нему, сопротивляться ей он не стал - да ему и не хотелось.
4.
А потом было сумрачное, влажное утро, когда Лэйми, - ободранный и ошалевший после ночи бесконечной любви, - стоял у открытого настежь окна, обнимая прижавшуюся к нему Миэй. Холодный влажный воздух непрерывным потоком стекал по их нагим, покрытым ознобом телам, расширенные в полумраке глаза не отрывались от розовато-белого, туманного сияния рассвета - там, в бесконечной дали, за черным, мокро блестевшим морем крыш. Казалось, прямо над ними стремительно плыли темные, туманные тучи, озаренные снизу розоватым отблеском востока. Улица под ними была совершенно пуста, лишь в лужах бежали отражения облаков. Было очень тихо и весь этот мир, казалось, принадлежит им одним. Лэйми сейчас словно летел куда-то и ему мучительно хотелось полететь по-настоящему. Мечты о будущем доставляли ему большую часть удовольствия, - но и настоящее было бесконечно интереснее, чем он мог представить.
5.
Он никогда не посмел бы рассказать о своем странном приключении Шауле, но скрыть его было невозможно: он был весь ободран, искусан и измотан. К тому же, его одолело любопытство: неужели все девушки Вьянтары настолько умелы и бесстыдны?
Шаула рассмеялась в ответ на его предположение.
- Нет. Большинство очень скромны. Просто это была из анкаа.
- Из кого?
- Это вроде как секта. Девушки-охотницы. У них считается почетным родить ребенка от лера. Рисунок, который она сделала, будет висеть над его колыбелью.
- Значит, всё это было не просто так?
Шаула презрительно фыркнула.
- Здесь ничего "просто так" не бывает. Только один из четырех тысяч жителей Вьянтары - лер. Леры мечтательны, красивы и умны… по крайней мере, в большинстве. У нас сильная кровь: полукровки обычно наследуют эти качества. У особенно симпатичных леров бывает по нескольку десятков таких нелегальных потомков. Ты - симпатичный. Красивый.
- Значит, всё это запрещено?
- Разумеется. Наша кровь не должна мешаться с…
- С нечистой?
- Да.
- И что будет со мной?
- У тебя будет сын - или дочь - которого ты никогда не увидишь. По-моему, это само по себе наказание.
6.
К концу третьей недели Лэйми достаточно осмелел, чтобы летать далеко, теряя Мебсуту из виду. Он уже знал, что смотреть сверху гораздо проще - по крайней мере, тут ему никто не мешал. Да и воздух над крышами города был гораздо чище и вроде бы даже прохладнее. Но, по своей же глупости, он лишился обретенного рая.
Во время одного из полетов он заметил пустынный переулок, вдоль которого шла высокая стена с воротами. Надпись над ними говорила что-то о "сельскохозяйственном рабочем лагере". Как он уже знал, леры вовсе не ставили себе цели уничтожить всех орков в городе - им позволяли жить, но на положении полурабов. Вполне разумно - мертвый враг не приносит выгоды…
Находиться возле такого места было по меньшей мере неразумно, но его одолело любопытство. Поднявшись повыше - чтобы с земли нельзя было различить его лица - Лэйми увидел за стеной колоссальных размеров огород: грядки, парники, оросительные трубы и множество работающих орков в одних коротких набедренных повязках. По мощеным дорожкам неторопливо ползли тележки с овощами и компостом. Оттуда поднимались струи жаркого, пахнущего перегноем воздуха. И нигде - ни малейших признаков леров.
7.
Какое-то время Лэйми колебался. Ему хотелось познакомиться с орками - хотя он и знал, что это опасно. Впрочем, это-то его и привлекало…
Он опустился в неожиданно уютный уголок - клочок чистой земли, с трех сторон окруженный цветущими кустами. Тут было всего двое орков - завидев лера, они убежали с криком. Лэйми усмехнулся и сел наземь, скрестив босые ноги - ему вовсе не хотелось их пугать.
Через пару минут орки вернулись - их было не менее дюжины. У трех, к его большому удивлению, были длинные луки. Они закричали на него, потом попробовали заговорить. Через минуту Лэйми понял, что никто здесь не знает ойрин. Ему захотелось улететь… однако орки, тыча в него заостренными жердями, знаками показывали, чтобы он шел с ними. Лучники же стояли с трех сторон, слишком далеко, чтобы он мог их достать. Ничто, правда, не мешало ему прянуть вверх… но Лэйми сомневался, что сможет опередить стрелы.