- Он сам построит звёздную гостиницу? - не столько спросил, сколько утвердил свою догадку Заннат.
- Да. - Пространственник повернул к нему своё красивое лицо с повлажневшими глазами.
Они стояли на нижних ступенях, ведущих к храму, и смотрели на далёкую панораму, что расстилалась дальше.
"Он будет иным, этот новый город. - подумал Заннат, глядя на пустое место, где предполагалось вырасти звёздной гостинице. - Здесь будет не так, как в Стамуэне, а по-другому."
Новый город впишется в особенности планеты. Не зелёные сады будут окружать его, а минеральные деревья, изумрудные травы, алмазные горки. Высокие друзы драгоценных камней будут петь в утреннем ветре, пролетающим под белой аркой. Невообразимо прекрасные дома-дворцы будут стоять за прозрачной стеной - всё, как рассказывали Валентай и Фальконе, только ещё лучше. Дворцы, в которых нет прислуги, и которые сами заботятся о своих постояльцах. Здесь никогда не утонет без присмотра ребёнок - в домах додонов смерти нет.
Пространственник меж тем направился к храму Чаши. Он шёл скользящими шагами по зеркально-гладким полам, сухой ветер развевал его длинные волосы, вздымал лёгкий полупрозрачный плащ из белой материи.
- Чего же мы стоим? - встрепенулся осёл. - Давай за ним!
- Зачем? - невесело спросил Заннат.
- Как зачем?! А Чаша! Вдруг он позволит отхлебнуть и увидать волшебный сон!
- О чём же ты мечтаешь? - спросил, развеселившись, Ньоро.
- Не смейся! - обиделся товарищ. - Ты думаешь, у меня нет мечты? Думаешь приятно всё время жить только чужой жизнью?
Заннат был поражён: он-то думал, что Живые Души довольны своим положением.
- Ну ладно, ладно. - пробормотал он. - давай пойдём, посмотрим.
Они припустили вслед за Пространственником, догнав его уже среди колонн - тот медленно проводил длинными чёрными пальцами, без единого светлого пятна, по тонкой мозаике колонн.
- Давно я их не видел. - произнёс додон.
Едва путешественники подбежали, запыхавшись, он оставил колонну и двинул внутрь портика, стремительно проходя меж высоких опор. Остановился додон в самом центре, куда не проникал наружный свет - так были расставлены колонны, что каждый следующий ряд перекрывал промежутки предыдущего ряда. В центре колонн не было - там была свободная площадка, посреди которой уже стояла на ножке Чаша - совсем как в пещере, куда десять лет назад загнали группу студентов загадочные жители Стамуэна. Теперь эта чаша стояла в центре храма - как рассказывали о том Уилл и Джед.
- А где Лгуннат? - вспомнил Ньоро.
- Когда сюда начнётся паломничество, тогда тут будет и Хозяйка Чаши. - задумчиво ответил додон, глядя в пустую Чашу. - Она будет встречать гостей. Всё начнётся сначала и будет так до скончания Вселенной. Фантастический полёт разума, неограниченная свобода желаний, исполнение невозможного.
Он опустил в пустую чашу обе ладони, благоговейно коснулся пальцами дна, и тут же их убрал. В тот же миг на дне каменного сосуда показалась крупная капля воды. Она стала расти и расширяться, заполнять объём, дошла до борта и остановилась в тот миг, когда казалось, что драгоценная вода хлынет через край.
Додон отступил в тень, глядя странно туманными глазами на зеркало воды, в котором испарялись пузырьки, и реял тихий пар. Друзья не видели этого - они смотрели в Чашу, как зачарованные.
- А мы можем… - прошептал Заннат.
- Конечно. - чуть кивнул додон. - Быть у Источника и не выпить воды - это слишком жестоко.
- А вы не будете? - спросил Цицерон.
- Очень заманчиво. - печально улыбнулся Пространственник. - Однажды я сделаю это. Додоны лишь один раз в своей жизни пьют воду Преображения. Когда хотят уйти.
Потрясённый Заннат поднял на него глаза и вдруг почувствовал то, что ощущает додон. Изредка на Ньоро находило такое - он проникался чужим внутренним миром. И он вдруг понял, как устал Пространственник. Бессмертные тоже ощущают смертельную усталость. Он уходил достойно, скрывался в тени, оставляя место будущему поколению, не желая заслонять своим могуществом их первые шаги. Ему осталось совсем мало, чтобы завершить свой путь. Тогда они придут сюда с Варсуйей, когда будет миг затишья среди гостеприимства звёздной гостиницы, и выпьют по глотку воды. Тогда Вечность отпустит их, потому что нет более тяжёлой ноши, нежели бессмертие.
"Мне так много не надо." - подумал Заннат и зачерпнул горстью прохладной воды из Чаши Снов.
Осёл не церемонился и сунул в священный сосуд морду.
***
- Есть нечто вечное, что держит нас, крепче любых уз. - сказал далёкий голос, звучащий отовсюду. - Мы вечны, лишь пока любим и любимы. Наша плоть и кровь, наше продолжение, наш свет из будущего есть смысл жизни. Не бойся ничего, Заннат, сегодня всё возможно. Вырви боль утраты из груди и всели в опустевшее сердце радость. Сегодня можно всё. Верни его себе.
Он стоял на белых плитах двора, оглядываясь вокруг, словно ожидал чего-то дурного. Всё здесь знакомо - дом и сад, и фонтан, и даже водоём, в котором плавали золотые рыбки. Но всё-таки было здесь что-то странное, как будто нереальное. Такое впечатление, что свет этот, что льётся с неба, неживой. И где же солнце? Нет теней - всё словно выцвело. Не было звуков, движения. Словно умерли птицы, и мотыльки. И бабочки. Только тягучий монотонный звук шёл со всех сторон, как будто унылая погребальная песня. В этом неживом стоне различались слова, которые повторялись с мучительным однообразием: поздно, поздно. Поздно, поздно - текло с неба, как остывшие слёзы. Поздно, поздно - говорили увядшие головки цветов. Поздно, поздно - отвечали слепые окна дома.
Заннат едва не застонал: это было место, куда он менее всего хотел попасть - его собственный дом. Но в этот миг он заметил что-то движущееся - нечто испускающее свет двигалось к нему со стороны распахнутых ворот. Белая фигура, утопающая в сияющих лучах.
По мере приближения человек утрачивал сияние и становился виден. Длинная одежда, светящиеся волосы, белое лицо. Заннат никак не мог рассмотреть выражение его лица, а это было почему-то важно. Подойдя почти вплотную, человек глянул на Занната своими нечеловечески прекрасными глазами.
- Я знаю. - сказал ангел. - Это было.
И в тот момент всё вокруг начало оживать, наполняясь красками, движением, звуками, запахами. Отвратительный ноющий голос исчез, а вместо него запели мелкие птицы, зашелестел листьями ветер, заиграла из открытого окна музыка, и послышался оживлённый смех.
- Лили, я поиграю с рыбками? - крикнул детский голос.
- Да-да, только в воду не входите, месье Рики. - невнимательно ответила француженка.
Малыш в полосатой рубашечке и синих шортиках выбежал из дома и, подпрыгивая от избытка энергии, направился с сачком к водоёму. Заннат впился глазами в его фигурку, впитывая это зрелище всеми порами измученной души. Он столько раз представлял себе это зрелище, столько раз мечтал увидеть сына хоть ещё разок, хоть во сне, но ему всегда представлялось только одно: безжизненное тело и лицо с посиневшими губами.
- Не делай этого, Рики! - хотел крикнуть Заннат, но голос изменил ему, и лишь слабый шёпот растворился в воздухе.
Он хотел кинуться к сыну, чтобы удержать его, но ноги словно приросли к земле.
- Ты не веришь, Заннат. - печально сказал ангел.
- Останови его! - просил тот.
- Ты должен это сделать сам. - был ответ. - Твоя вера и твоя любовь - они могут всё.
Мальчик забавлялся у бассейна, пытаясь поймать сачком рыбок - один, совсем один! Дуры-няньки где-то шлялись, занимаясь всем, чем угодно, только не ребёнком. За что он платил им такие деньги?!
- Лили! - пытался он позвать в окно, но француженка была увлечена болтовнёй по телефону - её кокетливый смех выводил Занната из себя.
- Фред, не заходите в воду. - предупредила, пробегая мимо малыша, фрекен Линда.
- Постойте, Ли! - снова не сумел крикнуть Ньоро. Он стоял посреди двора и был никому, кроме ангела, не виден. Малыш в азарте шлёпал по воде сачком - рыбки не желали ловиться.
Тут со стороны ворот раздался звук тормозов - это въехал во двор большой лаковый Кадиллак. Чинный, вышколенный шофёр вышел и церемонно открыл дверь машины, из которой пулей выскочил господин деловой наружности и рысью понёсся к дому, чем очень покоробил аристократические чувства водителя. С видом крайнего неодобрения благородный слуга принялся чистой ветошью протирать и без того сияющие стёкла.
На бегу строительный магнат покивал головой ребёнку, а тот помахал ему ладошкой, смирненько стоя в стороне от водоёма.
Заннат смотрел сам на себя и ненавидел. Этот самодовольный болван, для которого не было ничего святее работы, коршуном влетел в кабинет и с негодованием прогнал оттуда Лили, болтающую со своим боем.
Рики рассердился на непослушных рыбок, а заодно и на слишком маленький сачок. Он попытался поймать рыбку рукой и кувыркнулся через низкий бортик. Утонуть в этом маленьком искусственном прудике было невозможно - слишком мелко. Он должен был подняться, но вместо этого отчего-то продолжал биться в воде, словно его что-то держало.
Изо всех сил Заннат попытался оторвать ноги от плит, он кричал, но всё напрасно - ничего не получалось.
- Что может повернуть время вспять? - сказал ангел.
Замерев на месте от ужаса, Ньоро видел, как умирает Рики. Один, беспомощный, он всё реже и слабее дёргался, а потом затих.
- Месье Рики? - вышла откуда-то из-за шпалерных роз Тина, филиппинка.
- Месье Рики? - озабоченно позвала она.
И тут увидела.
"Ну давай, давай! Действуй!" - беззвучно умолял её Заннат, хотя понимал, что всё напрасно - он видит то, что было пять лет назад.