"Форменный" недоверчиво оглядел стоящих прямо подростков. Уголок его рта пополз вверх, искривился, как подвыпившая запятая; глаз "форменный" не сводил с Шедара, который глядел на него спокойно и прямо.
- Ладно… - смущение в голосе, значит, пошел на попятную; он делает шаг назад, и остальные, настороже, вслед за ним шагают на платформу, и та улетает высоко-высоко в небо.
- Вот придурки, - говорит Тайгета громко, и начинает смеяться Шеат, и смех подхватывают все. Смех подхватывает всех. И только Шедар молчит и смотрит перед собой в пустоту.
До самой ночи подростки были оживлены - чересчур, по мнению Сверчка. Смерть Саифа потрясла, но… ловил себя на мысли - то ли равнодушным стал, то ли попросту стукнуло слишком сильно. Тех, кто жался друг к другу, оживленно рассказывая анекдоты, тоже стукнуло. Иначе давно разошлись бы по спальням. Не обязательно в одиночку, подружка под боком очень хорошо отвлекает - но ведь даже не смотрят на девчонок как на девчонок. Не до того… Жмутся друг к другу, будто детеныши в круге света, за которым - темно и страшно. Сдвинуться в кучу, чтобы даже краешек круга не зацепить - и все хорошо, все вместе, главное в темноту не заглядывать.
Все вместе.
А Сверчку было… пусто.
Он отошел от смеющейся группки, сел на краю площадки. Ощутил касание - прохладная мягкая ладонь. Не оборачиваясь, понял, кто это. Кто же еще?
- Слишком быстро, - бесцветно сказал Сверчок. - Достаточно было искры… все взорвалось.
- Не надо об этом.
- Думаешь, мы правы?
- Не знаю, - сказала Риша. - Но мы это уже сделали.
По "логовам" они разошлись едва ли не перед рассветом. По двое-трое, как разместились давным-давно… в одиночестве оставаться никому не хотелось.
Мирах только один жил. Но в одиночестве и он не остался.
Шевельнулся, стараясь не разбудить лежащую рядом.
Вспоминал…
В Чашу Мирах попал, когда ему не было пятнадцати.
C тестами и прочими заданиями при отборе он работал охотно. Сам хотел что-то поменять в жизни. Здесь, позже, узнал - добрая половина шла сюда с радостью… не зная, куда идут. Как-то подслушал разговор двух сотрудников пункта отбора - из кандидатов, мол, только тех брать, кто запоминается и облагает располагающей внешностью. Смешно стало. Когда его привезли сюда, сказали - вероятно, придется тут провести безвыходно год-два. Это что, тюрьма? - спросил; поспешили заверить - отнюдь.
Подростки, встретившие его, показались недружелюбными - он был готов к дракам, готов был отстаивать право на место под солнцем. Только настоящего солнца в Чаше никто не видел - что же отстаивать? Когда рассказали, куда он попал - хмуро выслушал, и всю душу вложил в тренировки. Скоро его дружбы начали искать - ради самих себя. И девчонки… по-разному.
А Шедар - никогда не пытался стать с ним приятелями, они просто помогали один другому.
Из тех, кто встретил Мираха в Чаше впервые, погибли почти все.
…А Ришу он взял, не интересуясь, хочет ли того она. Не потому, что глаза и коса… Сказал тогда, в первый день: если полезет кто, сразу ко мне. Грубо сказал, чтобы дошло…
Несколько дней назад она, считай, переселилась к нему. Тоже не спрашивая, желает ли того он.
Риша проснулась, привычно прижалась к нему.
- Мирах…
- Мм?
- Тут потолок, а там, снаружи… А ты думал когда-нибудь? Тут совсем нет звезд… даже в иллюзиях.
- Да? Я и не замечал.
Пристроила голову ему на плечо, так, чтоб обоим удобно.
- А говорят, из колодца и днем видно звезды…
- Не знаю.
- Мирах…
- Да, Риша.
- Я хочу, чтобы у нас были дети. Двое… или трое.
- Зачем? Ты сама еще ребенок.
- Ты ведь не умрешь?
- Нет.
- Врунишка…
- Когда-нибудь… постараюсь прожить подольше, - повернулся, поцеловал в уголок рта: - Спи…
Очень необычный был выход. Поначалу платформа спустилась с охранниками - серые такие, молчаливые, на валуны Чаши похожие. Быстро и слаженно оттеснили к лестнице шестерых - тех, кто первыми сделал вчера шаг вперед. Знали заранее, кого отправят - только после этого сигнал поступил, и шестеро привычно прижали пальцы к коричневым буквам. Невольный жест, вынужденный - а чем-то вроде салюта смотрелся. Приветствие Чаше.
Наос - единственный - растерялся, и стоял, приоткрыв рот, пока остальные спускались, у самых перил.
- Нет! - крикнул Альхели, - Идиоты, он же мальчишка, он просто…
Его оттолкнули.
Тихо и безнадежно:
- Он же по дури вперед шагнул…
- Он сам выбрал, - прошелестел сзади голос Наширы. - Не пытайся лишить его этого права.
- Выбрал что? Умереть? - еще немного, и врезал бы Нашире от души, и плевать, что девчонка.
- Отвечать. - И поманила: - Идемте. Это - будут передавать.
Подростки сбились в кучку перед экраном. Он ровно светился, показывая Чашу и полосу - хорошо работали автоматы, маленькие скарабеи, давно сброшенные в котловину. Все показывали беспристрастно.
Тихий и злой стон - в первую секунду подумал - Риша, но оказалось - Нашира.
А Риша уставилась неправдоподобно большими глазами в экран, и, кажется, не дышала.
- Уткнись мне в плечо, не смотри, - шепнула Шаула, притягивая подругу к себе. Та замотала головой, не отводя глаз от экрана.
Там подростки выстроились на полосе. Безопасней всего было в середине "крыльев" - не в центре, но и не с краю. В эти самые безопасные места поставили Наоса и Тайгету - эх, уговаривать ее пришлось, наверное! - подумал Сверчок. А после подумал - не пришлось. Она девчонка умная.
- Хорошо стали… - отметил Эниф.
- Ну, так это тебе не хвост собачий! - гордо сказал Хезе.
Лица показали крупным планом - и, когда очередь дошла до Мираха, тот будто почувствовал - камеры обращены на него… и сказал. Хорошо так, смачно - тем, кто пришел поглядеть на шоу. Насколько уж резок бывал, а такого себе не позволял никогда.
Подростки, замершие у экрана, восхищенно выдохнули, Шеат присвистнул.
- Сильно…
Вперед шагнули не так слаженно, как вчера. Но все же почти одновременно. С первого мига земля пошла буграми и трещинами. Ой, плохо, подумал Сверчок. Ему почудился сдавленный стон изнутри Чаши - может, она и убивать не хотела? Жаль ее стало на миг. Нечто из дальней дали прилетевшее, всему здесь чужое - а тут ей постоянно боль причиняют, используют не хуже, чем их самих…
Строй удержать не смогли - раскидало всех. Земля прямо-таки взрывалась разломами, валунами, хлыстами, и окрашено все было в ало-багровое. Никаких радуг. Только бьющие по глазам алые вспышки… каждая казалась тем самым сигналом. Но нет… это что-то кричала Чаша на своем языке.
Раскидало всех, и продолжало отшвыривать с общей линии. Но шестеро упорно стремились друг к другу - нет чтобы пытаться выкарабкаться в одиночку, может, и пронесет. Говорят, если водяное животное гидру на много мелких кусочков разрезать, они так стягиваются воедино.
Гамаль едва не сорвался с внезапно образовавшегося склона, а по нему еще и "лиана" хлестнула, с шипами - Шедар в нее вцепился, не жалея ладоней, удержал.
Мирах упал, не успел подняться - а валуны, два, покатились на него. Мирах уходил от них перекатом; его спасала только привычка к сумасшедшей скорости и чувство равновесия.
Все, подумал Сверчок. И не выдержал, зажмурился.
А Регор бежал вперед, наплевав на собственную безопасность, рядом, чуть ниже - крупным планом показали его лицо, и по губам можно было прочесть, как он заорал - давай!
Мирах кувырком рванулся вперед, рискуя сломать шею - или быть расплющенным валуном. Все равно, какую смерть выбирать.
Регор подхватил его, устояв на ногах. На единственном сейчас пятачке спокойной земли.
- Легкий ты, - хмыкнул, поддерживая приятеля. Тот на пару секунд буквально повис на Регоре - но собрался. Хотя дышал тяжело. Скомандовал, привычно-требовательно:
- Пошли.
И, прежде чем через расщелину перепрыгнуть, руку Регора сжал с благодарностью.
Тайгета на загривке тащила Наоса - сильная девчонка, ничего не скажешь. Тот что-то вопил, но особо не выдирался - умница, не хочет лишних хлопот создавать. Щиколотка его была в крови - при такой скачке камней немудрено пораниться.
Скоро перемешались все - подростки с камнями, "лианы" со вспышками. И не разобрать, кто и кого сколько раз поддержал.
Не сразу отключили изображение - сидящие на площадке видели, как зрители, "эти", едва не посшибав охрану, кинулись к шестерым. Если они и считали подростков фигурками заводными для развлечения, то не сейчас. Сейчас они сами смахивали на толпу верующих, к которым прямо на головы снизошло чудо - если бы на колени бухнулись, и то бы не удивился Сверчок. Не бухались, но рты разинутые, глаза вытаращенные, руки машущие… а вот вам, подавитесь, сукины дети!
Регор, единственный не получивший ни одной даже серьезной царапины, нес на руках самого младшего - идти Наос не мог. Но улыбался какой-то блаженной улыбкой, далекий сейчас от всего мира.
Тайгету подхватили врачи - она что-то выкрикивала, обращаясь к своим, встрепанная, с залитым кровью лицом, красивая и страшная, будто древняя жрица темных богов.
Ей кто-то кинул цветок - девушка его отшвырнула, смеясь, как безумная - не истерический смех, а ликующий.
И Сверчок смотрел во все глаза, как и все рядом с ним. Такого - никогда не было.
Такого больше не повторится.