6
Спустя шесть лет, к семнадцати годам, он записал свыше девяти тысяч рецептов, совершенно оригинальных и совершенно восхитительных. Но, к сожалению, труды его были прерваны трагической смертью тети Глосспэн. Ночью с ней случился ужасный приступ и вбежавший к ней в спальню Лексингтон увидел, как она с воплями и проклятиями мечется по постели, извиваясь как червяк. Да, зрелище было ужасным, и испуганный юноша в пижаме, ломая руки, бегал взад-вперед, не зная, что предпринять. Наконец, пытаясь ее успокоить, он принес из коровьего пруда ведро воды и выплеснул ей на голову, но это лишь ухудшило приступ и через час старая леди скончалась.
"Какое несчастье, - подумал бедняга, ущипнув ее несколько раз, чтобы убедиться, что она мертва. - И как внезапно! Как скоро и внезапно! Ведь еще пару часов назад она была в прекрасном настроении и даже съела три порции моей последней новинки - грибных котлет со специями, и похвалила их за сочность".
Горько проплакав несколько минут над горячо любимой тетей, он взял себя в руки, вынес ее из дома и похоронил позади коровника.
На следующий день, разбирая тетины пожитки, он наткнулся на конверт, надписанный ее почерком и адресованный ему. Он вскрыл его и извлек две пятидесятидолларовые купюры и письмо.
Дорогой, мальчик! [говорилось в нем] Я знаю, что ты не был у подножия гор с самого младенчества, но как только я умру, надень ботинки и чистую рубашку, спустись в деревню и отыщи доктора. Попроси его дать тебе свидетельство о смерти. Отнеси его моему поверенному, человеку по имени Самюэл Цукерман. Он живет в Нью-Йорке и уладит все твои дела. Деньги в конверте нужны для уплаты доктору за свидетельство и на твою поездку в Нью-Йорк. Мистер Цукерман даст тебе денег, когда ты приедешь, и я искренне желаю, чтобы ты продолжил исследования в кулинарной и вегетарианской об пастях и не прекращал работу над своей замечательной книгой до ее окончательного завершения.
Любящая тебя тетя - Глосспэн.
Лексингтон, всегда повиновавшийся тете, сунул деньги в карман, надел ботинки и чистую рубашку и сошел в долину, в деревню, где жил доктор.
- Старушка Глосспэн? - осведомился доктор. - Боже мой, так она умерла?
- Конечно, умерла, - ответил юноша. - Если мы вернемся домой вместе, я выкопаю ее и вы убедитесь сами.
- Как глубоко ты ее зарыл?
- Пожалуй, футов на шесть-семь.
- А как давно?
- Около восьми часов.
- Ну тогда она умерла, - объявил доктор. - Вот свидетельство.
7
Итак, наш герой отправился в город Нью-Йорк на поиски мистера Цукермана. Лексингтон путешествовал пешком, спал под изгородями и питался ягодами и кореньями. Через шестнадцать дней он добрался до метрополии.
- Что за сказочное место! - вскричал он, стоя на углу Пятьдесят седьмой улицы и Пятой авеню и глазея по сторонам. - Никаких коров или куриц и ни одна из женщин не напоминает тетю Глосспэн!
Что касается Сэмюэла Цукермана, то его внешность показалась Лексингтону совершенно необычной.
Это был маленький человечек с синими щеками и лиловым носом. Когда он улыбался, у него во рту там и сям поблескивали кусочки золота. Он принял Лексингтона в своей роскошной конторе, тепло пожал ему руку и поздравил с кончиной тетушки.
- Полагаю, тебе известно, что твоя нежно любимая опекунша владела значительным состоянием? - спросил он.
- Вы говорите о коровах и курицах?
- Я говорю о пятистах тысячах долларов, - пояснил Цукерман.
- Сколько?
- Полмиллиона, мой мальчик. И она оставила их тебе.
Цукерман откинулся в кресле и сомкнул ладони на круглом животе. Одновременно он незаметно просунул указательный палец за жилет и под рубашку, чтобы поскрести кожу вокруг пупка, что было его любимым занятием, доставлявшим исключительное удовольствие.
- Конечно, мне придется вычесть пятьдесят процентов за услуги, - сказал он, - но у тебя останется целых двести пятьдесят тысяч.
- Я богат! - вскричал Лексингтон. - Это прекрасно! Скоро ли я получу деньги?
- К счастью, у меня самые дружеские отношения с местными налоговыми властями и я сумею уговорить их обойти формальности и сократить побочные выплаты.
- Как вы добры… - пробормотал Лексингтон.
- Естественно, мне придется дать кое-кому небольшой гонорар.
- Как скажете, мистер Цукерман.
- Думаю, ста тысяч будет достаточно.
- Господи, это не слишком много?
- Никогда не экономь на налоговых инспекторах и полицейских. Запомни это.
- Но что останется мне? - слабо проговорил юноша.
- Сто пятьдесят тысяч. Но из них следует вычесть похоронные издержки.
- Похоронные издержки?
- То есть, оплатить похоронное бюро. Разве не понятно?
- Но я похоронил ее сам, мистер Цукерман, - за коровником.
- Не сомневаюсь, - согласился поверенный. - И что же?
- Я не привык к похоронным бюро.
- Вот что, - терпеливо повторил Цукерман, - может, ты и не знаком с ними, но в этом штате есть закон, согласно которому никто не может наследовать ни единого пенни, пока не заплатит полностью похоронному бюро.
- Неужели есть такой закон?
- Ну конечно. И весьма хороший закон. Похоронные бюро - наши великие национальные предприятия. Необходимо защищать их любой ценой.
Сам Цукерман, вместе с группой активистов-общественников, контролировал корпорацию, владеющую сетью из девяти роскошных похоронных бюро, не считая фабрики гробов в Бруклине и школы бальзамировщиков в Вашингтон-хайтс. Таким образом, таинство погребения имело в глазах мистера Цукермана глубокий религиозный смысл.
- Ты не имел права хоронить тетю подобным образом, - заметил он. - Никакого права.
- Мне очень жаль, мистер Цукерман.
- Это подрывает общественную мораль!
- Я сделаю все, что вы скажете, мистер Цукерман. Просто мне хотелось бы знать, сколько я получу, расплатившись за все.
Помолчав, Цукерман вздохнул, нахмурился и продолжил потихоньку очерчивать кончиком пальца границы пупка.
- Ну скажем, пятнадцать тысяч? - предложил он, блеснув золотой улыбкой. - Прекрасная круглая цифра.
- И я смогу забрать их с собой сегодня?
- Конечно можешь.
И Цукерман вызвал старшего кассира и приказал выдать Лексингтону пятнадцать тысяч долларов из расходной наличности и взять расписку.
Теперь уже юноша рад был получить хоть что-нибудь - поэтому он с благодарностью принял деньги и упрятал их в рюкзак. Потом с жаром пожал руку поверенному, поблагодарил за помощь и покинул контору.
- Передо мной лежит весь мир! - вскричал наш герой, выходя на улицу. - И у меня есть пятнадцать тысяч на жизнь, пока я не опубликую свою книгу. А потом, разумеется, денег будет намного больше.
Стоя на тротуаре, Лексингтон раздумывал над тем, куда направиться. Повернув налево, он медленно зашагал по улице, разглядывая городские достопримечательности.
- Какой отвратительный запах, - заметил он, принюхиваясь. - Просто невыносимый!
Вонь дизельных выхлопов, извергаемых автобусами, оскорбляла его нежные обонятельные органы, настроенные на прием нежнейших кулинарных ароматов.
- Нужно убраться отсюда, пока мой нюх не испортился окончательно, - сказал Лексингтон. - Но вначале необходимо хоть что-то поесть. Я умираю с голоду.
Последние две недели бедняга питался лишь ягодами и корешками, поэтому его желудок страстно желал более весомой пищи. Хотя бы кукурузных котлет. Или пирожков с начинкой из козлобородника.
Он пересек улицу и вошел в маленький ресторанчик. Внутри было жарко, темно и тихо. Сильно пахло кулинарным жиром и капустной водой. Единственным клиентом был мужчина в коричневой шляпе, напряженно склонившийся над тарелкой и не взглянувший на вошедшего Лексингтона.
Наш герой уселся за угловой столик и повесил рюкзак на спинку стула. Все это казалось ему чрезвычайно интересным. "Целых семнадцать лет я пробовал лишь пищу, приготовленную тетей Глосспэн и мной самим, не считая кормилицы Макпоттл. согревшей несколько раз мою бутылочку с молоком, - сказал он себе. - Но теперь я испытаю искусство неизвестного повара и, если повезет, перехвачу для моей книги пару полезных идей".
Из полутьмы выступил официант и замер у стола.
- Здравствуйте, - поздоровался Лексингтон. - Мне хотелось бы котлету из мамалыги. Обжарьте ее по двадцать пять секунд с каждой стороны на очень горячей сковороде со сметаной и перед подачей "сбрызните" щепоткой петрушки. Но если ваш повар знает более оригинальный способ - я с удовольствием оценю его.
Официант склонил голову набок и внимательно оглядел посетителя.
- Хотите жаркое с капустой? - осведомился он. - Это все, что у нас есть.
- Жаркое с капустой?
Официант извлек из брючного кармана несвежий платок и, встряхнув, словно щелкнув плетью, развернул его. Потом сильно и звучно высморкался.
- Так хотите или нет? - повторил он, вытирая ноздри.
- Понятия не имею, что это значит, но с удовольствием попробую, - согласился юноша. - Я, знаете ли, пишу кулинарную книгу и…
- Одно жаркое с капустой! - крикнул официант, и где-то в глубине помещения, в полутьме, кто-то ответил ему.
Официант исчез. Лексингтон полез в рюкзак за персональными ножом и вилкой. Их подарила тетя Глосспэн, когда ему исполнилось шесть лет. Они были сделаны из тяжелого серебра, и с тех пор он не пользовался ничем иным. В ожидании заказа он с любовью протер их мягкой муслиновой тряпицей.
Вскоре вернулся официант с тарелкой, на которой лежал жирный, серовато-белый кусок чего-то горячего.