Трувояр, шатаясь, стоял посреди тел и, оттирая с лица пот и кровь, исподлобья на воительницу глянул: жива? Хорошо. Я вот тоже… а жаль.
И к одинокой лошади направился, слезы скрывая.
Халена же просто распласталась на каурой, уткнувшись лицом ей в гриву: сил нет ни слезть, ни меч в ножны вложить, ни слова молвить. А голова, что кочан капусты трещит.
- Однако хорошо, - заметила сама себе шепотом и хохотнула. - Живучая, язвить вашу…
Сползла с лошади и, шатаясь, пошла тихое место искать, чтоб сесть, ноги вытянуть и, почистив меч, заснуть. И спать, спать, спать… Нет, сначала куртку скинуть и в бочку с водой залезть по уши!
А вокруг суматоха, крики, братания, обнимания, ликования. Кто в пляс пошел, кто по полю своих раненых подбирать - врачевать. Кто, как Халена, в сторону отходит, плюхается в траву, ноги вытягивая с усталости.
Девушка до дальнего угла ограды дошла и стекла по уцелевшим бревнам на землю. Вытянула ноги, положив меч на колени и блаженно улыбаясь, смотрела на мужчин, что радовались победе и оплакивали погибших, подбирали мечи, сгоняли коней: победа. Живы. Город отстояли.
Справа, из пролома в ограде показалась вихрастая голова и два любопытных голубых глаза уставились на девушку.
- Привет! - хмыкнула.
Глаза моргнули, появился испачканный нос, а потом и весь хозяин данных достопримечательностей - мальчик лет восьми в порванной рубахе.
- Здрава будь, - прогудел степенно, нарочно подражая взрослому мужчине голосом. Дитя еще, чтоб бас воспроизвести. - А девкам меч не положен.
Халена улыбнулась:
- Ты чей будешь?
- А вот того брат родный, - ткнул пальчиком в сторону Трувояра, что стоял, лошадь в печали оглаживая.
- Жив значит, потеря! А что ж не идешь к нему? - удивилась Халена.
- Осерчает, бить будет. Рука у него тяжелая, как врежет, - шмыгнул носом.
- Не бойся Нежан, он тебя обнимет! - заверила. - Беги, порадуй его!
- Не-е, - замялся, робея.
- Беги, сказала! А ну! - поддалась к мальчику, подгоняя. Того сдуло к брату.
- Нежан!! - закричал Трувояр, увидев постреленка, рванул навстречу, подхватил на руки. - Жив, жив!!
Халена рассмеялась, искренне радуясь за братьев. И все ж радость радостью, а пора и рутиной заняться. Скинула куртку, морщась от боли, посмотрела на свет: неслабая прореха. Значит и на спине рана немаленькая. Да ничего, заживет.
- А ты Халена, да? - раздался детский шепот из-за ее спины.
- Ну? - насторожилась.
- Воительница, да?
- Дружник князя Мирослава.
- Ты вправду богиня?
- Нет.
- А бают, да.
- А тебя, бают, Лукерьей зовут.
- А вот и неправда твоя! - вылез из зазора меж бревен мальчик лет десяти. - Михеем меня маманя кличет, а други Миха.
- Красивое имя. А скажи Михей-свет, уж не ведаю вашего отчества, отрок, водицы да тряпицы не найдете ли?
Мальчик кивнул с улыбкой и опять скрылся за бревном. Девушка хмыкнула: дети везде и во все времена одинаковы.
Вскоре мальчик принес кувшин да тряпицу. Халена с жадностью выпила половину воды, на себя часть вылила, прямо на макушку, что солнце нагрело.
- Хорошо, - обтерла лицо. Смочила ветошь и давай меч чистить. А мальчик, открыв рот, рядом на корточки присел, пытливо то на девушку, то на ее оружие поглядывая.
- Знатный клинок, - заметил с достоинством и знанием оружия. - И рубилась ты знатно.
- А ты видел?
- А тож? Мы вона с другами лестницу приставили и ну, в аспидов каменюками кидать. Я одного точно зашиб, - выдал гордо.
- Где сейчас твои друзья?
- Лютика маманя в подмогу зазвала. Домина у них погорела малость.
- А твой дом?
- А чего ему? Стоит. Сеструха с маманей знахарят, Костяй коней пристраивает.
- Угу, - кивнула Халена. Последнее пятнышко оттерла с лезвия, придирчиво клинок оглядела и встала, поморщившись: болит плечо.
Посмотрела вокруг и нахмурилась: мужики Полянские на оглобли степняков скидывали и к лесу отвозили. Да не то ей не понравилось, а что тех, кто ранен, добивали. Миряне ночью тоже не щавель собирали, а по утру безоружных убивать и не мыслили.
- Не сметь! - подлетела к мужчине в узорчатой рубахе и своим `Громом' его меч остановила. Зависли клинки над лицом молодого степняка. Тот за грудь держался, с ужасом на них взирая.
Мужчина оттолкнул Халену и развернулся, приготовившись напасть, да увидев, кто перед ним, замер. Девушка же драться не собиралась, оперлась на меч, презрительно оглядывая вояку: ладный, ничего не скажешь - волос пышный, каштановый, глаза что у оленя, взгляд острый, внимательный, на симпатичном лице, на правой скуле шрам, над губой усы топорщатся.
- Дальше что? - кивнула на выставленный клинок. - Порубишь?
Мужчина прищурился, губу пожевал и меч опустил:
- Никак сама Халена-воительница?
- Ничего себе у вас почта работает. Я тебя знать не знаю, а меня, смотрю, уже каждый дуб в округе в лицо признает.
Мужчина голову набок склонил, щуря глаза. Видимо так мыслительный процесс в его голове проходил быстрее. Дошло, плечи расправил, взгляд отводя:
- Борзо ты речешь, воительница. Не по годам дерзка. Я князь Малик.
- Приятно познакомиться, - хмыкнула.
- Почто за супостата встала?
- Он ранен, а раненых добивать последнее дело.
- Да знаешь ли ты, что они на нашей земле учинили?! - взвился князь.
- Осади. Знаю. Только мы - не они. Хочешь вровень с ними встать?
Малик прищурился, пожевал губу и вздохнул:
- Ай, хитра ты… Что ж мне посеченных ворогов в терема несть да брагой потчевать?
- Перевяжи да отпусти с миром. Пусть разницу знают меж честным воином и вором.
Мужчина головой качнул, задумчиво поглядывая на тела убитых:
- Знаешь ли ты, сколько полегло? - почти прошептал севшим голосом. - Почитай и трети от рода не наберется. Под корень рубили: деток, женок… Ладно, будь по-твоему, пущай живет этот.
- А другие?
Спросила да ответа не услышала - рев побратима весь диалог испортил:
- Халена?!! Халена!!… - что медведь в брачный период орал Гневомир, бодро шагая по полю.
Девушка, застонав, закатила глаза: ой, нянюшка!
- От ты где! - рявкнул нависнув, развернул оглядывая.
- Отстань! - обозлилась девушка, морщась - задел рану лапищей медведь.
- Посекли! - ахнул и князя, наконец, заметил, поклонился и почти ровным степенным тоном произнес. - Здрав будь, княже, на долгие годы.
- А и тебе не хворать, Гневомир, знатный муж Мирослава воинства, - чуть качнул кудрями в ответ Малик. На врага уставился. - Никак приглядом за воительницей поставлен? Веди-ка ее, голубушку, во двор. Гостями будьте дорогими, великими. Бабы снедь сбирают на столы - чем богаты.
- Угу, - все понял Гневомир. Халену в охапку хвать и за тын.
- Отцепись! - рявкнула та ему в ухо.
- Слышь, что воительница говорит, пусти, - преградил дорогу Миролюб, встал у пролома как вкопанный, уставился на побратима, с ленцой кадык почесывая.
Гневомир такой наглости от сотоварища не ожидал и растерялся, выпустил брыкающуюся девушку.
- У-у-у!! - погрозила та ему кулаком и к бочкам пошла. Нырнула по пояс, смывая пыль, грязь, пот и кровь. - Уф-ф! Хорошо!
- Ну, ты ретив, - набычился парень на Миролюба, а тот как ни в чем не бывало развернулся да к терему пошел. Хлопнулся в теньке на лавку под навесом, напротив бочек. Халена волосы мокрые пригладила, рядом села, двор обозревать:
- Однако суета…
- Да-а…
- А семечек, конечно, нет?
- Нету.
- И хлебца?
- И хлебца.
Гневомир, открыв рот, переводил обалдевший взгляд с одного на другую и силился понять - над ним они издеваются или головой повредились?
- Жаль, сейчас бы киселя…
- Со смородиной…
- Можно с клюквой…
- Оно даже лучше.
- Да-а…
- Тьфу ты! - сплюнул Гневомир и потопал к женщинам за хлебом. Минуты не прошло, вернулся с караваем. Разломил на три части и, бухнувшись на лавку, протянул кусок Халене:
- Чего б без меня делала воительница?
- Сухари б сушила, соколик, - буркнула, передавая хлеб Миролюбу. Тот взял, начал степенно жевать. Гневомир крякнул с досады, второю краюху девушке отдал. Свою жевать принялся.
- Вельми-и, - протянул Миролюб, разглядывая серый мякиш.
- Угу, - согласилась Халена. - Вкусно.
- Водицы б, - размечтался Гневомир. Тут как по заказу Михей появился. Отдал Халене куртку да кувшин с водой протянул.
- Здрав будь, отрок, - довольно улыбнулся Гневомир. Мальчик смущенно покраснел и юркнул в сторону, в гущу воинов да женщин.
- Зачем ежику звездолет? - задумчиво протянула девушка, разглядывая в прореху куртки солнце.
- Чаво? - озадачился побратим.
- Того, - буркнул Миролюб. - Жуй да помалкивай.
- Энто чаво, вдруг, помалкивай? - вытянулось лицо Гневомира.
- Хватит вам ссориться, - поморщилась Халена. Куртку на колени положила и кулаком подбородок подперла, хмуро поглядывая на дружников: вон Мерила - жив, только повязка на предплечье. А Лютабор и Вологар о чем-то с Горуздом да Маликом разговаривают, Авила девке курносой улыбается. Трувояр с братиком на траве сидят, хлеб едят. Все так и что-то не так.
- А где Сазар? И Радомира не вижу, - нахмурилась сильней, сердце екнуло, чуя плохое.
- Полегли. Почитай треть наших степняки положили, - буркнул Миролюб.
Халена застыла, прикрыла глаза ладонями: и запрыгали в памяти картинки недавней сечи - немудрено, что почти половину потеряли.