- Ты считаешь, что я выдержу проверку на политическую благонадежность у Крокермена?
- Выдержишь, если я буду настаивать. А я буду.
- Тебе нужен биохимик… действительно?
- Ходят такие слухи, - ответил Артур, широко улыбнувшись.
- Это было бы прекрасно. - Харри отодвинулся от стола вместе со стулом. Он съел только половину порции. - Старые друзья опять работают бок о бок. Итака не будет против. Черт возьми, даже если… Но…
- Такого шанса больше не будет, - сказал Артур, подчеркивая каждое слово. Могло показаться, что он пытается вдолбить важное понятие в голову бестолкового студента.
Харри наморщил лоб.
- А Дапрес из Кингз-колледжа?
- Я связался с ним. Он пока не дал ответа. Вполне возможно, что иностранцы не смогут войти в группу.
- Я бы, не задумываясь, принял предложение, - сказал Харри. Артур заметил, что глаза друга покраснели. Файнман чуть не плакал. - Но тебе нужен кто-нибудь понадежней.
- Что ты имеешь в виду?
Харри смотрел в окно, то сжимая, то отпуская вилку.
- Я и Итаке сообщил всего лишь три недели назад.
С лица Артура мгновенно исчезло выражение радостного возбуждения, владевшего им всего лишь секунду назад.
- О чем?
- Хроническая лейкемия. Моя болезнь. Она поймала меня.
Артур дважды моргнул. Харри смотрел мимо него.
- Дело плохо. Через несколько месяцев вся моя жизнь будет уходить на борьбу с недугом. Я превращусь в обузу.
- В последней стадии? - спросил Артур.
- Врачи обнадеживают. Но я читал, что…
Его передернуло.
- Новые средства лечения…
- Многообещающие. Но ты должен понимать… - Харри перевел ясный взгляд на Артура. - Итак, эта штуковина размером с Айерз-Рок - как давно она появилась?
- Не более шести месяцев. Разведывательные спутники делали съемку местности полгода назад, и так ничего не было.
Харри весело улыбнулся.
- Чудесно. На самом деле чудесно. Что же это такое?
- Обломки Европы? - рассеянно предположил Артур. Он так и не смог посмотреть другу в глаза.
Харри громко рассмеялся и бросил салфетку на стол.
- Я не собираюсь тосковать и стенать. По крайней мере, решая твою проблему.
Горло у Артура сжалось. Он фактически вырос с Харри. Они знакомы тридцать лет. И теперь его друг - перед лицом смерти.
Артур прокашлялся.
- Мы станем мудрее, решив ее, Харри. Все человечество. Я очень нуждаюсь в тебе.
- А ты можешь взять на работу потенциального инвалида?
Наконец их глаза встретились, и на этот раз Артур не отвел взгляд. Он с усилием расправил плечи.
- Ты выкарабкаешься, Харри.
- Скажи еще о воле к жизни.
- Присоединяйся к нам.
Харри потер указательным пальцем глаза.
- А поездки? То есть, много…
- Только на первых порах, а потом ты можешь оставаться в Лос-Анджелесе, если пожелаешь.
- Это будет необходимо. Я прохожу курс лечения в Калифорнийском университете.
Артур протянул руку.
- Ты вылечишься.
- И тогда, может статься, будет не так страшно. - Харри крепко сжал руку Артура.
- Что?
- Умирать. Как славно было бы увидеть… Говоришь, маленькие зеленые человечки?
- Так ты с нами?
- Ты и сам знаешь.
- В таком случае, я нарисую более полную картину. На этот раз - не Австралия. Речь пойдет о пустыне Мохаве, точнее - о Долине Смерти. Где-то между курортом Фернис-Крик и городком под названием Шошоне. Гора напоминает конус потухшего вулкана. Она новая. Раньше ее никто не видел.
Улыбка не покидала лица Харри.
- Чудесно!
- Ах да, там еще есть неопознанное живое существо.
- Где?
- В данный момент, на военно-воздушной базе в Ванденберге.
Харри возвел глаза к потолку и поднял обе руки. Из глаз его текли слезы.
- Благодарю тебя, Господи!
"Уорлднет" США, "Эртпалс", 5 октября 1996 года.
Сегодня в мире царит почти полное спокойствие. Ни землетрясений, ни тайфунов, ни ураганов… Мы могли бы назвать уходящий день ясным и тихим, если бы не ранний снегопад на северо-востоке Соединенных Штатов, не прекратившийся до сих пор дождь над северо-западной частью Тихого океана, и признаки возвращения печально известного "Эль Ниньо" на юг. Накануне длительного засушливого периода жителям Австралии предстоит противостояние и этому стихийному бедствию.
Когда Тревор Хикс сообщил Терхьюн, своему агенту по рекламе, что утром он будет давать интервью "Кей-Джи-Би", она хихикнула и заметила: "Викки не смирится с твоим предательством". Викки Джаксон работала редактором в "Кнопфе".
- Предупреди ее, что будет частотная модуляция, Шелли. Я собираюсь втиснуться между передачей о серфинге и утренними новостями.
- Разве "Кей-Джи-Би" занимается обзорами соревнований по серфингу?
- Послушай, загляни в свой список станций, - посоветовал Тревор, обидевшись. - Это не моя забота.
- Хорошо. Дай-ка я посмотрю… "Кей-Джи-Би" - короткие частоты. Ты прав. Время утверждено?
- Директор программы дает десять-пятнадцать минут, но, будь уверена, хватит и тридцати секунд.
- По крайней мере, представишься любителям серфинга. Не исключено, что они ничего не слышали о тебе.
- Если мое имя им неизвестно, но не потому ли, что ты плохо работаешь? - Хикс постарался, чтобы его тон был ироничным. Он и вправду устал. В конце концов, Хиксу уже шестьдесят восемь, и хотя он сохранил здоровье и бодрость, ему больше не по силам такое напряженное расписание работы. Лет десять назад он справился бы со всем этим на бегу.
- Ну, полно, полно. Записываю: завтра у тебя утреннее выступление по этому каналу.
- Да, завтра утром. Как будто невозможно пустить запись…
- Не говори глупостей, - строго заметила Шелли, но Тревор вряд ли нуждался в ее увещеваниях.
В журналистской среде Хикс считался самым учтивым и эрудированным собеседником. Некоторая небрежность в одежде, не выходящая, впрочем, за границы избранного им стиля, и неординарное мышление создавали притягательный образ: он походил и на Альберта Эйнштейна, и на пожилого Бертрана Рассела. Реплики Тревора, обычно полностью соответствовавшие принципам технократии и казавшиеся неоспоримыми, как правило, хорошо подходили для коротких сообщений в программах новостей. Он открыл британскую главу в истории Общества Троянцев, занимавшегося изучением космических исследований и идеями строительства гигантских станций-спутников. Член Британского Межпланетного Общества, автор двадцати трех кнги (последняя, повествующая о первых контактах с внеземными цивилизациями, называлась "Звездный Дом"), к тому же, наиболее последовательный представитель так называемого "гражданского сектора" среди сторонников активного освоения космоса - вот далеко не полный перечень его достижений. Короче говоря, хотя Хикс и не стал любимцем домохозяек, но все же мог считаться одним из самых известных научных журналистов мира. Несмотря на двенадцать лет жизни в Соединенных Штатах, он не избавился от британского акцента. Вот так и сложилось, что Хикс был словно создан для радио и телевидения. Конечно же, Шелли воспользовалась необыкновенными качествами Тревора и организовала "налет" на семнадцать городов - четырехнедельное турне с выступлениями.
Итак, Тревор вихрем носился по стране. Вот и очередная остановка - Сан-Диего. Он не бывал здесь с 1954 года, когда освещал испытательный полет первого реактивного гидросамолета-истребителя "Морская Молния" в заливе Сан-Диего. С тех пор город сильно изменился, перестав быть ночлежкой для моряков. Тревор проживал в новом шикарном отеле "Интерконтиненталь" возле причала, и из окон его комнаты на десятом этаже открывалась панорама залива.
В те далекие дни он, репортер агентства "Рейтер", все свободное время посвящал рассказам на научные темы. Однако, в начале пятидесятых мир, казалось, погрузился в глубокий беспокойный сон. Лишь некоторые из его эссе привлекли внимание. Наука ассоциировалась с водородной бомбой. Разговоры о политике не требовали особого напряжения ума и приятно возбуждали. Потом Тревор улетел в Москву. Он планировал сделать несколько репортажей о конференции по сельскому хозяйству для будущей книги о русском ученом Лысенко и его возвеличивании сталинской идеологией. Дело происходило в конце сентября.
Конференция растянулась на пять мучительно скучных дней и не принесла ни пищи для работы над книгой, ни материалов, которыми он хоть как-то мог обосновать для "Рейтер" пребывание в советской столице. В последний день конференции пришло сообщение о запуске в космос восьмидесятичетырехфунтового металлического шара - Первого искусственного спутника Земли. Это событие спасло карьеру Тревора Хикса. Спутник выдвинул науку на первый план. Тревор неожиданно нашел своего конька - космос. Он отказался от книги о Лысенко и без оглядки ринулся вперед.
В 1965 году Хикс сбросил с плеч долой - трудно подобрать более подходящие слова - жену и с тех пор успел встретиться и расстаться с тремя женщинами. В конце концов он стал убежденным холостяком, хотя и симпатизировал одной журналистке из "Нэшнл Джиогрефик", с которой познакомился в прошлом году в Пасадене. Та не отвечала ему взаимностью.
Профессиональная журналистская память, хранившая сведения о множестве событий, начинала сдавать. Тревор Хикс старел. Его волосы полностью поседели. Он старался поддерживать форму, но…
Тревор отгородился шторами от залива и сверкающего огнями скопления кораблей и ресторанов в Сипорт Виллидж. Вид из окна напоминал Диснейлэнд.