Когда его привели в лазарет, там не было никого, кроме Рипли. Она молча смотрела, как Диллон, Эндрюз, Эрон и Клеменз укладывают Голика, уже в смирительной рубашке, на больничную койку. Все его лицо было в крови, правда, уже запекшейся, а глаза беспрестанно что-то выискивали, ненадолго задерживаясь то на вентиляционной решетке, то на потолке, то на двери.
С помощью салфеток, мягкого полотенца, безвредного растворителя и дезинфицирующего состава Клеменз принялся, как мог, отмывать Голика. Оказалось, что по крайней мере физически Голик не так уж сильно пострадал. Тем временем Эндрюз, Эрон и Диллон привязали его к койке. Голик ни на секунду не закрывал рта:
- Ладно, не хотите, можете меня не слушать. Можете мне не верить. Теперь все равно. Теперь уже все все равно. А вы, благочестивые ублюдки, все сдохнете. Зверь восстал и пожирает человечину. Никто его не остановит. Час настал. - Голик перевел взгляд на потолок. - Я его видел. Он смотрел на меня. У него нет глаз, но даже без глаз он все равно смотрел на меня.
- Что с Боггзом и Рейнзом? - мягко, но настойчиво спрашивал Диллон. - Где они? Что с ними случилось?
Голик заморгал, безумным взглядом окинул стоявших вокруг койки людей.
- Я ничего не делал. Это было в тоннеле. Они ничего не могли поделать, ничего. И я тоже ничем не мог им помочь, сам еле спасся. Это все дракон. Он открутил им головы как цыплятам. Но это не я. Почему меня всегда ругают даже за то, чего я не делал? Никто не мог помешать дракону. - Голик засмеялся и зарыдал одновременно. - Никто ничего не может сделать, ничего, ничего!
Клеменз тем временем отмывал Голику затылок, а Эндрюз бесстрастно смотрел на то, что совсем недавно было человеком. Точнее, не совсем человеком, но все же чем-то вроде того. Конечно, происшествие не из приятных, но Эндрюз был спокоен. В таких случаях не на кого сердиться.
- Типичное буйное помешательство. Не хочу сказать, что кто-то допустил оплошность, но Голика давно следовало обуздать. Не в буквальном смысле слова, разумеется. - Начальник колонии повернулся к Клемензу. - Я имею в виду седативные средства. Мистер Клеменз, раньше вы замечали за ним что-то, какие-то отклонения?
- Сэр, вы знаете мои возможности. Я не ставлю диагноз. Я только рекомендую лечение.
Клеменз почти закончил работу. Теперь Голик выглядел намного лучше - если не заглядывать ему в глаза.
- Да, конечно. Ведь психоанализ не по вашей части. Если кто-то и должен был обратить на него внимание, то в первую очередь я.
- Вы слишком строги к себе, сэр, - сказал Эрон.
- Ни в коей мере. Просто хотелось выразить свое сожаление. Иногда внешне человек кажется вполне нормальным, но в его сознании уже тлеет огонек безумия; тогда достаточно слабого толчка, какого-нибудь ничтожного стимула, чтобы невидимый огонек вспыхнул и ярким пламенем вырвался наружу. Вроде семян некоторых пустынных растений, которые прорастают раз в десять-двенадцатъ лет, когда выпадает дождливый год. - Эндрюз вздохнул. - Как бы я хотел сейчас постоять под обычным ласковым дождем.
- Вы совершенно правильно оценили ситуацию, сэр, - вставил Эрон. - Этот безмозглый урод ни с того ни с сего просто сбрендил.
- Мистер Эрон, я всегда с большим удовольствием слушаю, как вы украшаете свою речь выразительными анахронизмами, - Эндрюз искоса взглянул на своего заместителя. - Кажется, он немного успокаивается. Постоянное введение транквилизаторов - дорогое удовольствие, к тому же их повышенный расход нам следует отражать в отчетах. Мистер Диллон, давайте попробуем на время изолировать больного, а потом посмотрим, даст ли такая изоляция благотворный эффект. Я против того, чтобы Голик сеял панику среди моих подопечных. Клеменз, утихомирьте этого несчастного психа, чтобы он не навредил ни себе, ни другим. Мистер Диллон, я полагаюсь на вас в отношении контроля за больным после того, как его выпишут из лазарета. Будем надеяться, что скоро его состояние улучшится. Это облегчило бы многое.
- Слушаюсь, господин начальник. Только надо бы подождать с транквилизаторами, пока мы не узнаем от него о двух других братьях.
- От этого психа мы ничего путного не узнаем, - возразил Эрон, с отвращением глядя на дрожавшего от страха Голика.
- Надо попытаться. - Диллон наклонился, стараясь уловить взгляд Голика. - Соберись с мыслями, брат. Расскажи мне. Где другие наши братья? Где Рейнз и Боггз?
Голик облизал искусанные в кровь губы. Несмотря на принятые Клемензом меры, они все еще кровоточили.
- Рейнз? - прошептал Голик. Наморщив лоб, он отчаянно пытался вспомнить. - Боггз? - Вдруг его глаза округлились, он вздрогнул и удивленным взглядом окинул стоявших вокруг его койки, как будто видел их в первый раз. - Это не я! Я этого не делал! Это… это…
Он снова истерично зарыдал, время от времени громко всхлипывая и издавая нечленораздельные звуки.
Эндрюз расстроенно покачал головой:
- Безнадежно. Мистер Эрон прав. Вы от него ничего не добьетесь, по крайней мере сейчас. А ждать, когда он придет в себя, мы не имеем права.
Диллон выпрямился.
- Как скажете, господин начальник.
- Нужно послать поисковую группу. Включить в ее состав разумных людей, не боящихся темноты и друг друга. Как это не прискорбно, приходится признать: вполне вероятно, что их убил этот сумасшедший ублюдок. - Эндрюз немного помолчал. - Если вы хотя бы отчасти знакомы с его делом, то должны знать, что такой сценарий не за пределами возможного.
- Сэр, не надо обвинять Голика, пока мы не имеем доказательств, - возразил Диллон. - Мне он никогда не лгал. Он ненормальный. Он дурак. Но не лжец.
- Я могу понять ваши искренние намерения, мистер Диллон, но вы слишком добры по отношению к своим братьям-заключенным. - Эндрюз с трудом удержался от более язвительного замечания. - Лично я считаю Голика недостойным вашего доверия.
Диллон сжал губы.
- Сэр, я далеко не наивный ребенок. Я достаточно хорошо знаю Голика и намерен за ним присматривать, чтобы помочь бедняге.
- Хорошо. Мне не хотелось бы, чтобы из-за одного сумасшедшего у нас продолжали бесследно исчезать люди.
Рипли встала и подошла к мужчинам. Все как по команде повернули головы в ее сторону.
- Вполне вероятно, что больной говорит правду. - Клеменз изумленно смотрел на Рипли, но она не обращала на него внимания. - Мне нужно поговорить с ним об этом драконе.
Ответ Эндрюза был категоричен:
- Лейтенант, вы не будете говорить ни с кем. Меня не интересует ваше мнение, потому что вы не знаете фактической стороны дела. - Он показал на Голика. - Этот человек признан виновным в совершении нескольких преднамеренных убийств и других особенно жестоких и тяжких преступлений.
- Я этого не делал! - пробормотал Голик, беспомощно барахтаясь в смирительной рубашке.
Эндрюз оглянулся:
- Мистер Диллон, разве я не прав?
- Да, - неохотно согласился Диллон. - В какой-то мере правы.
Рипли не сводила серьезного взгляда с начальника колонии.
- Мне также необходимо переговорить с вами. Это очень важно.
Эндрюз с минуту подумал, потом сказал:
- Когда я закончу свои неотложные дела, буду рад немного поболтать с вами. Не возражаете?
Рипли, казалось, хотела что-то возразить или добавить, но промолчала и лишь кивнула.
8
Эрон решил позаботиться о воде, поставив на стол графин и наполнив стаканы. Впрочем, он мог бы и не утруждать себя. Как только Рипли начала говорить, все забыли о таких мелочах, как жажда.
Рипли рассказывала подробно, не упуская ни одной детали. Она начала с обнаружения яиц чужих тварей в отсеке гигантского космического корабля (откуда он прилетел, так и осталось тайной) и гибели всего экипажа "Ностромо". Она объяснила, как ей удалось спастись, описала экспедицию на Ахеронт, также закончившуюся трагически, и ее бегство вместе с теперь тоже погибшими друзьями.
Стороннему наблюдателю способность Рипли помнить каждый мелкий инцидент, все подробности трагических событий могла бы показаться поразительной. Для самой Рипли это было большой проблемой: при всем желании она не могла ничего забыть.
Рипли кончила, но еще долго в кабинете начальника колонии стояла тишина. Внимательно наблюдая за реакцией Эндрюза, Рипли выпила полстакана очищенной воды. Начальник колонии сложил руки на животе и наконец сказал:
- Давайте проверим, правильно ли я вас понял, лейтенант. Если верить вашим словам, то мы имеем дело с неким хищным насекомым ростом восемь футов, в организме которого содержится чрезвычайно едкая жидкость. Это насекомое прибыло к нам на вашем корабле.
- Мы не можем утверждать, что это существо - насекомое, - поправила его Рипли. - Такая аналогия напрашивается сама собой, но это лишь предположение, не более того. Твари не склонны облегчать человеку изучение их таксономии. Трудно препарировать существо, которое растворяет инструменты, даже будучи мертвым, а живое старается сожрать исследователя или замуровать его в кокон. На Ахеронте колонисты прилагали отчаянные усилия, стараясь что-то узнать о тварях. Но безрезультатно. Чудовища опередили, расправившись с людьми. К сожалению, вся документация была уничтожена при взрыве термоядерного реактора. Мы очень мало знаем о чужих тварях и можем сделать лишь несколько выводов.