Около часа ночи совсем неслышно пропела деревянная ступенька под чьей-то легкой ногой. Фюмроль погасил ночник и вытянулся на постели. Борясь с нетерпением, медленно просунул руку под подушку. Вытащив пистолет, затаился, выжидая. Стараясь думать о чем-нибудь совершенно постороннем, он гнал от себя всякие сомнения в разумности задуманного. Он решил - и пусть будет, как будет. Но чем упорнее пытался он переключить мысль на другое, тем острее грызло сомнение. Чего он добивается, в самом деле? Что хочет узнать? Не лучше ли все оставить как есть и продолжать играть свою жалкую, но для кого-то такую удобную, такую чертовски необходимую роль? Почти уговорив себя отказаться от вмешательства в чужую игру, он понимал в глубине души, что уже не сможет остановиться.
Откинув полог и мягко спрыгнув с кровати, Фюмроль бесшумно отворил дверь. Чтобы попасть в кабинет, нужно было завернуть за угол и пройти до конца коридора. Ковровая дорожка мягко заглушала шаги. Остановившись под дверью, толкнул ее плечом и боком проскользнул в комнату.
- Оставаться на месте, - спокойно сказал он, поднимая пистолет. - При первом движении буду стрелять.
Было необыкновенно тихо. Мынь, прикусив до крови губу, замерла у распахнутого сейфа, а хрупкий юноша, склонившийся над столом, лишь поднял голову и тоже застыл, не сводя с пистолета расширенных и странно неподвижных глаз. В беспощадном свете перекальной лампы их лица выглядели обескровленными. Густые, геометрически четкие тени казались врезанными в стены и светлый паркет.
- Не бойтесь. - Фюмроль с трудом подбирал нужные слова. Все, что он собирался сказать раньше, язвительное, высокомерное, начисто вылетело из головы. - Я не причиню вам вреда. - Он приблизился к Мынь и требовательно раскрыл ладонь. - Дайте ключ.
Она медленно повернулась, осторожно вынула ключ из скважины и зажала его в кулачке.
- Дайте же! - Фюмроль попытался поймать ее запястье, но она вырвалась с неожиданной силой и отпрыгнула в сторону.
С легким звоном упал на пол металлический прут. Можно было не нагибаться. Фюмроль почему-то так и подумал, что это будет отмычка, на скорую руку выточенная в кустарной мастерской.
- Быстро спроворили! - попытался он шуткой разрядите напряжение.
Но Мынь ответила таким яростным, таким ненавидящим взглядом, что ему стало не по себе.
Юноша у стола наконец выпрямился и выпустил из онемевших рук фотоаппарат. Фюмроль, от которого не ускользнуло это движение, с облегчением отвел глаза.
- Позвольте полюбопытствовать?
Опустив пистолет, он подошел к столу. В ярком прямоугольнике, который бросала защищенная отражателем перекалка, лежала раскрытая папка с текстом заключенного в Токио секретного соглашения. Рядом аккуратной стопкой были сложены инструкции министерства иностранных дел, меморандумы контрольной комиссии и тот маленький листочек, который он получил от Колет.
- Фирма "Цейсс", - заметил Фюмроль, взглянув на аппарат. - Но, надеюсь, вы не на гестапо работаете?
И вновь шутка повисла в воздухе. Вьетнамцы, казалось, не замечали Фюмроля, а он мучился от сознания непоправимой ошибки и лихорадочно искал выхода из опасного тупика. С запозданием он понял, что создавшаяся ситуация грозит гибелью не только этим молодым безумцам, но и ему самому. Передать их полиции он не мог. Отпустить на все четыре стороны - тоже. Они либо выдадут его, когда вновь попадутся, либо, того хуже, надумают прибегнуть к шантажу.
- Поймите меня правильно, молодые люди. - Он решил зайти с другой стороны. - Мне нет дела до ваших тайн. Но прежде чем решить, как с вами поступить, я хочу знать, кого вы представляете. Чью сторону?
- Вьетнам, - разжал губы юноша.
- Вот как? Превосходно! - Фюмроль демонстративно раскрыл аппарат и, вытащив кассету, засветил пленку. - Можете забрать, - сделал он первый примирительный жест. - И это тоже, - выключил настольную лампу, выдернул из розетки вилку перекалки. - За какой же Вьетнам вы сражаетесь? За красный или за национальный?
Они молчали.
- Я слишком уважаю себя, чтобы прибегнуть к угрозам, - вздохнул Фюмроль, соображая, куда сунуть мешавший ему пистолет. - И слишком хорошо знаю Дальний Восток. - Не найдя ничего лучшего, спрятал оружие за пазуху. - Но вы мне не оставляете другого выхода… Мынь, сделайте милость, положите все это на место. - Он взглядом указал ей на документы. - А вы, молодой человек, спрячьте орудия преступления.
Поколебавшись, юноша уложил принадлежности, для съемки в плетеную сумку, затем вопросительно взглянул на Мынь, но она лишь вызывающе улыбнулась в ответ и, сложив руки, прислонилась к стене.
- Позвольте, это сделаю я. - Юноша обернулся к Фюмролю.
- Ничего не имею против. - Фюмроль отодвинулся, чтобы не мешать вьетнамцу. - Благодарю, - кивнул он, когда все было уложено, и запер сейф. - А теперь ответьте на мой вопрос, и даю слово офицера, что сразу же отпущу вас.
Они молчали.
- Хорошо, будь по-вашему, - выдержав долгую паузу, пожал плечами Фюмроль и распахнул дверь. - Тхуан! - крикнул он в темноту. - Немедленно поднимитесь ко мне!
Когда вбежал перепуганный, казавшийся заспанным повар, Фюмроль вынул из сейфа банкноту в сто пиастров.
- Заплатите мадемуазель Мынь за месяц вперед, Тхуан, - распорядился он безучастным тоном и вышел. - Проводите молодых людей без лишнего шума, - бросил уже в коридоре. - Час поздний.
Наутро оба сделали вид, что ничего не произошло. Лишь за кофе Фюмроль позволил себе саркастически заметить:
- Возможно, я и буду принимать у себя в доме дам, любезный Тхуан. Вам же, если это необходимо, советую взять в помощники представителя мужского пола.
* * *
Дерево вынг, дарующее человеку плод, исцеляющий восемь болезней, цветет по весне. Но выдаются отдельные годы, когда лиловые венчики с алой густой бахромой появляются среди темной свисающей до самой земли листвы поздней осенью.
Так случилось и в осень Металлического Дракона, когда в траве по берегам зеленых озер печально угасали фиолетовые огоньки. По древнему обычаю праздничный стол окаймляют цветами - белыми с желтой серединкой дай, лиловыми лепестками миртов и дерева вынг. Только не было радости на вьетнамской земле в тот год. Зеленые, тиной обросшие черепахи, всплывавшие у нефритовой башни, чуждались людей.
Вслед за войсками, которые прочно обосновались в Тонкине, из Японии хлынул поток цивильного люда. Приезжали предприниматели и банкиры, бродячие актеры и гейши, специалисты по индо-тибетской медицине и глотатели огня.
Открылось множество японских ресторанчиков с вывесками на занавесках. В европейской части Ханоя обосновались филиалы могущественных компаний "Мицуи" и "Мицуи буссан кайся". Японскому капиталу удалось завоевать прочные позиции в горнодобывающей промышленности. Японским промышленникам сопутствовал успех. Возможно, потому, что они охотно вкладывали капитал в области, которые французские компании считали невыгодными. Там же, где у Франции были крепкие позиции, оккупанты действовали силой. На оловянных и вольфрамовых рудниках, принадлежащих французским фирмам, они просто-напросто разместили солдат.
Само собой разумеется, что подданные императора, столь отважно принявшиеся осваивать далекие земли, не могли остаться без защиты.
В Ханое, недалеко от филиала "Иокогама спеша бэнк", разместились отделения токко кэйсацу из кэмпэйтай.
Шеф кэмпэйтай Уэда прилетел прямо из Токио. Его "дарай" приземлился на ханойском аэродроме, над которым теперь развевался белый с красным кругом в центре японский флаг. Господин Жаламбе счел своим долгом лично встретить японского коллегу, с которым в течение последних месяцев поддерживал весьма тесные отношения. Он даже прослезился, когда увидел сбегающего по трапу полного улыбающегося господина в роговых очках.
- Добро пожаловать в наши владения! - торжественно приветствовал он гостя.
- Осеня холосо, господина Втолое бюло, - ответил на ломаном французском языке Уэда, блеснув золотыми коронками. - Будем лаботать.
- Моя машина к вашим услугам, - почтительно пожимая пухлую короткопалую руку, предложил Жаламбе. - Разрешите отвезти вас в город?
- Спасибо. Не полагается. - Не переставая улыбаться, Уэда мягко отстранил Жаламбе и поспешил навстречу японскому генералу из контрольной комиссии. - Увидимся потом, - небрежно уронил он на ходу.
Жаламбе не оставалось ничего другого, как присоединиться к свите и последовать за шефом кэмпэйтай.
- Какие новости, господин генерал? - спросил Уэда, сжавшись на раскаленном сиденье.
- Вы разве не получили нашего последнего донесения? - Генерал ткнул шофера в спину золотой чашечкой длинной японской трубки.
- Никак нет. Мне пришлось задержаться на Формозе. Арита недавно возвратился из ваших краев и рассказывает много интересного. А что случилось?
- В Бакшоне вспыхнул мятеж. Положение очень серьезное. Железнодорожное движение парализовано диверсиями, на шоссе то и дело взрываются самодельные мины.
- Неужели армия не может навести порядок?
- Это не так просто, - генерал снял мутное от пота пенсне и попытался протереть стекла кусочком замши, - когда имеешь дело с невидимым врагом. Саботажники находят приют в каких-то жутких деревнях, которые даже не нанесены на карту, прячутся в лесах. И вообще наши доблестные солдаты оказались неподготовленными к туземным сюрпризам. Жаль, я раньше не знал, что вы будете у Ариты. Вместо того чтобы рассылать глупые инструкции из Тайхоку, он бы лучше приехал в Дошон поучиться. Слышали, какой скандал он устроил в Хайфоне? Приказы генштаба для него уже ничто… Вы случайно не осведомлены, кто его продвигает?