– Я запрещаю тебе заниматься этим делом. Я хочу, нет, я требую, чтобы ты немедленно уехала. Поезжай в Париж, там сейчас прекрасно.
– Допустим. Только я не хочу в Париж.
– Я еще раз повторяю…
– Игорь, – сказала я. – Я никуда не поеду.
С минуту мы сверлили друг друга взглядом.
– Хоть раз в жизни ты можешь меня послушать? Поверь мне, лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это уехать.
– Чтобы развязать тебе руки и надолго упечь его в тюрьму.
– Чтобы дать возможность следствию спокойно во всем разобраться. Если он не убивал, ему нечего бояться.
– Ага. Главное, избиратели увидят, что перед законом все равны.
– Между прочим, и это тоже. Мне не нужен скандал. Ты будешь путаться у всех под ногами, а газетенки с восторгом вытащат всю грязь на поверхность. Но даже не это меня беспокоит.
– Да? А что?
– Твоя безопасность. Тагаев в тюрьме, неизвестно как к этому факту отнесутся его дружки и как он сам относится к этому факту.
– Что‑то не очень я понимаю…
– Все ты прекрасно понимаешь, – махнул рукой Дед и печально взглянул на меня. – Ты его не любишь. И сейчас рвешься в бой, потому что чувствуешь себя виноватой. Вытащишь ты его, и что дальше?
– Игорь, – в свою очередь вздохнула я, – если ты намерен от него избавиться, это не лучший способ.
– Ты не права. Я не хочу от него избавиться. Я хочу, чтобы люди, которые мне поверили и отдали свои голоса, могли жить спокойно. А ты столько дров наломаешь… В прокуратуре толковые ребята, они во всем разберутся.
– Я все равно не смогу уехать, – почесав нос, осчастливила его я. – Паспортов лишилась обоих, вместе с сумкой сперли из машины. Ужас.
– Убирайся, – сказал Дед и вернулся к столу.
– Ну, что? – зашептала Ритка, когда я закрыла дверь кабинета.
– Могло быть и хуже, – оптимистично заверила я, поспешно двигаясь к двери.
В коридоре прогуливался Ларионов. Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы понять: меня дожидается.
– Прекрасно выглядишь, – брякнул он, должно быть, ничего умнее в голову ему не пришло. Ларионов смутился и пожал плечами. – Могу я сделать тебе комплимент?
– Лучше скажи, по какой надобности ты здесь отираешься?
– Между прочим… – заговорил он, но тут же махнул рукой. – У тебя десятка два удостоверений. Их следует сдать, раз ты здесь больше не работаешь.
– Кому сдать?
– Мне.
– Я тебе их по почте вышлю.
– Я не шучу. Хочешь загреметь вслед за своим любовником?
– Не стыдно запугивать бедную девушку? – скривилась я и двинулась по коридору.
Ларионов слабо дернулся, но остановить меня даже не пытался. И до того мое скверное настроение приобрело масштабы стихийного бедствия. Тагаев в тюрьме, и мне дают понять, что препятствовать его устройству там на долгие годы – плохая идея. Значит, в своих фантазиях мы не ошиблись и Дед всерьез намерен избавиться от Тагаева. Его продержат до суда в тюрьме несколько месяцев, а может, и не один год. За это время много воды утечет. Дед сумеет использовать это с большой для себя пользой.
Зазвонил телефон, голос у Вешнякова был безрадостным.
– Ты где? – спросил он.
– Возле резиденции любимого вождя и учителя.
– Ты туда или оттуда?
– Оттуда.
– Значит, по шее уже надавали?
– Уволили еще полгода назад.
– А мне настоятельно рекомендовали усилить работу с молодежью.