– Значит, по шее уже надавали?
– Уволили еще полгода назад.
– А мне настоятельно рекомендовали усилить работу с молодежью. А то ходят, понимаешь ли, стаями, бездельничают.
– А что с Тагаевым?
– Дело вроде бы ясное. Девка что‑то знала об убийстве Молчуна, ненароком сболтнула и лишилась жизни.
– Классная версия.
– А чего больно голову‑то ломать.
– И то верно. Еще новости есть?
– По убийству девчонки никаких. Никто не видел, никто не слышал. На момент убийства в доме находились три человека: Тимур, девушка и консьерж. Входная дверь заперта, никаких следов взлома и прочего… Консьерж – Глымов Василий Васильевич – характеризуется положительно, живет один, вдовец, инвалид, работает здесь несколько лет. С убитой их ничего не связывало, отношения нормальные. Старик тихий.
– То есть он вне подозрений.
– Зачем ему убивать девчонку?
– А зачем это Тимуру? Если старик ни при чем, значит, в доме был кто‑то третий.
– Ясное дело, – вздохнул Артем. – Будем искать. Есть кое‑что интересное по убийству в «Витязе», или оно тебя больше не интересует?
– Интересует.
– Вот что выяснилось: один из молодых людей незадолго до убийства Кислицына покинул компанию, в которой отдыхал. Швейцар видел, как он заходил в туалет, а потом прошел на стоянку. Машину разглядеть не мог, ее из окна не видно.
– Ну и что?
– А то, что с этой компанией парень познакомился накануне и пригласил их в «Витязь». Толком о нем они ничего не знают. Зовут его Коля, во всяком случае, он так назвался, работает в автомастерской, а в какой, неизвестно. Вроде ему лет двадцать пять, но одна девчушка утверждает, что он гораздо старше, просто выглядит моложаво, а еще он ей что‑то не понравился по неизвестной причине.
– Думаешь, это наш киллер?
– Кто его знает.
– Он мог зайти в туалет, открыть окно. Потом демонстративно уйти из бара на глазах у швейцара, а чуть позже вернулся в туалет через окно и дождался появления там Кислицына. После чего спокойно смылся через все то же окно.
– По‑моему, неплохая версия, – отозвался Артем. – Кстати, Олег навел справки о твоем герое по имени Станислав.
– И что?
– Ничего. Характер нордический, связей, порочащих его, не имеет, то есть ничего такого, что могло бы нас заинтересовать.
– И на том спасибо.
– Пожалуйста.
– Артем, – я вздохнула, – будь осторожнее.
– С чего это вдруг?
– Особо не светись, – посоветовала я. – Если тебя отстранят от дела…
– Сама варежку не разевай. Тагаев в тюрьме, Дед в гневе. Заступиться за тебя некому, а врагов у тебя немерено.
– Спасибо, утешил.
– Уж как мог.
Сашка выбрался из сумки и устроился на соседнем сиденье, был он непривычно тих и даже печален, наверное, чувствовал, что‑то у нас не так. Приподнялся, положил мне лапы на плечо и неожиданно лизнул в щеку.
– Чего это на тебя нашло? – удивилась я и поспешила погладить пса. – Вытащим мы твоего Тагаева, вытащим.
Вернувшись домой, я накормила Сашку и попыталась поесть сама, потом передумала и решила соснуть. Однако сон не шел. Я хотела разработать некий план на ближайшие дни, но вместо этого вновь и вновь возвращалась к разговору с Дедом. Когда зазвонил телефон, я даже обрадовалась. Есть возможность хоть ненадолго избавиться от невеселых мыслей. Голос я узнала сразу, чуть хрипловатый, приятный. Сейчас в нем чувствовалась некоторая нерешительность.