Я простилась с ними и вышла в холл, Вешняков за мной.
– Ничего не вижу, ничего не слышу, – пробубнил он.
– Вот‑вот. Старик спал, а может, просто боится, зная, какие друзья были у убитой.
– У меня еще плохая новость.
– А хороших нет? – съязвила я.
– Пока нет. Тут напротив магазин, в 3.05 сработала сигнализация. Парни из вневедомственной охраны сидели в машине до восьми утра, хозяина найти не могли. Как раз напротив подъезда. Говорят, никто не входил. Гаврилову задушили где‑то около четырех, так что…
– Они могли не заметить. В конце концов, смотрели за магазином, а не за подъездом.
– Конечно.
– Чего – конечно? – не выдержала я. – Хочешь сказать, что это Тимур…
– Я хочу сказать, что показания свидетеля не в его пользу.
– Это я уже поняла.
– Он был пьян. Кстати, что это вдруг на него нашло?
– У него и спроси.
– Хорошо, спрошу. Он был пьян, девушка что‑то сказала, ему не понравилось… не надо на меня так смотреть. Это я все к тому говорю, что для следствия…
– Помолчи, без тебя тошно.
– А мне, думаешь, весело? Молчун приказал долго жить, и, если верить слухам, к этому приложил руку твой Тимур. А теперь и подружка… Напрашивается вывод: может, глупая девка надумала его шантажировать?
– Час от часу не легче.
– И я про то. Брякнула сдуру, а Тимуру это не понравилось, решил пугнуть, да силы не рассчитал.
– Глупости.
– Для нас с тобой возможно. Но если учесть наши недавние фантазии…
– Будем искать убийцу.
– Конечно, – пожал плечами Артем. Я прекрасно понимала, о чем он думает. Если девушку убил киллер, чтобы подставить Тимура, найти его будет непросто.
– Мне надо с ним поговорить, – сказала я.
– С кем?
– С Тагаевым. Чем скорее, тем лучше.
* * *
На лице адвоката читалась многозначительность.
– Тимур Вячеславович определенно дал понять, что встречаться с вами не желает. Ни сегодня, ни завтра, ни вообще в ближайшее время.
– А причину такой немилости он не объяснил? – без намека на язвительность поинтересовалась я, хотя причину, конечно, знала. Этот идиот не желал быть мне обязанным. Однажды я уже помогла ему выпутаться из подобной истории, и он не пришел от этого в восторг. Подумать только, такой парень – и вынужден обращаться за помощью к бабе. Это и само по себе никуда не годится, а в свете нашего последнего разговора грехов на мне видимо‑невидимо, и принять помощь попросту унизительно для его мужского достоинства. По этой причине он явно не собирался ошеломить меня своим содействием. – Вот придурок, – в досаде заметила я, в принципе не испытывая в ту минуту добрых чувств к представителям сильной половины человечества.
– Простите, что?
– Я бы хотела сказать ему, что он редкий придурок, выпендрежник и самодовольный идиот, но, поскольку заставлять вас произносить все это не совсем тактично, передайте, что я люблю его даже больше, чем раньше.
– Уверен, ему это придаст силы в его затруднительном положении, – совершенно серьезно ответил адвокат. Я на мгновение замерла, прикидывая, а в своем ли уме Тагаев, если решил швырять деньги на ветер, выбрав это чучело.
– Он толковый парень, по крайней мере, так о нем отзываются, – заверил Вешняков, когда адвокат покинул нас.
– Надеюсь. Артем, мне надо с ним поговорить.
– С кем?
– Пошел к черту.