"Извините, кэп, но через мои руки проходит столько бумаг! Я не в состоянии запомнить…"
"Надо стараться. Хорошо, будем надеяться, что с этим Агаваном все в порядке. Хотя, знаете что? Дайте-ка мне телефон. Не помешает лишний раз проявить усердие."
Короткий звонок, пара односложных вопросов, и трубка с грохотом падает на рычаг.
"В списках Министерства нет никакого Агавана! Когда он покинул отель? Что сказал? Куда направился? Очнись, кретин, и отвечай, когда тебя спрашивают! А ну, ключ от его комнаты, быстро! На чем он уехал? На динокаре? Опиши его. Кейс?! Какой? Кожаный?!"
Пусть и невелика вероятность такого поворота событий, тем не менее, случись что, в казематах Кайтемпи досадовать на промахи будет поздно.
Изрядно напетляв и уверившись, что теперь даже самая опытная ищейка собьется с ног, но не сможет проследить его извилистый путь, Моури забрал из камеры хранения кейс и отправился в свои новые апартаменты - две дурно пахнущие клетушки на четвертом этаже полуразвалившегося доходного дома. Там он провел остаток дня, приводя антисанитарную конуру в божеский вид.
Хозяин дома, человечек с бегающими глазками, без вопросов принял его как Гаста Харкина - железнодорожника, честного труженика, немного рассеянного и достаточно глупого, чтобы в срок платить за снятые комнаты.
Разделавшись с уборкой, Моури вышел купить вечерние газеты. О вчерашних событиях там не было ни строчки. Сначала он несколько огорчился, но, поразмыслив, решил, что это даже к лучшему. Ни один уважающий себя журналист или более-менее приличный редактор не упустил бы такой материал, а значит, не обошлось без давления сверху. Кто-то, наделенный немалой властью, прихлопнул публикацию тяжелым кулаком цензуры.
Да, всполошились, видно, господа из Кайтемпи, забеспокоились, заерзали в своих креслах. Что ж, это только начало, так сказать, оса крылышком махнула. То-то будет дальше. И чем упорнее молчат "наверху", тем красноречивее пересуды "внизу"; растет недоверие к правительству. "Что опять они от нас скрывают?" - уже завтра, Моури не сомневался, тысячи горожан зададутся этим вопросом. "Дирак Ангестун Гесепт" - эти три слова будут вертеться на языках десятков тысяч достопочтимых сирианцев, и все потому, что власти струхнули и сидят, как в рот воды набравши.
"Нет причин для страхов", - говорит правительство. Но кто ему поверит, когда оно боится признать столь пустячный фактик? А ведь шила в мешке не утаишь.
Если не бороться с заразной болезнью - само собой, вспыхнет эпидемия. Моури решил ускорить процесс распространения антивоенной бациллы и очередную вылазку предпринял в Редайн - небольшой городок с населением не более трехсот тысяч человек, расположенный в сорока двух милях к югу от Пертейна; райцентр с собственной электростанцией, бокситными шахтами и заводом по производству алюминия.
Утренний поезд был битком забит угрюмыми работягами, самоуверенными чиновниками, измученными солдатами, какими-то бесцветными бесполыми личностями - людьми, движимыми нуждами военного времени. Напротив Моури восседал свиноподобный тип с жирной харей - живая карикатура на министра пищевой промышленности - и томно, с барским равнодушием взирал на проносящиеся за окном пейзажи. Не прошло и пяти минут, как Свинорылый уже храпел, запрокинув голову и широко раскрыв рот. Во сне он еще больше напоминал борова, и у Моури руки чесались заткнуть его пасть апельсином.
Милях в тридцати от Редайна передняя дверь с шумом распахнулась, и в вагон ввалился вездесущий страж порядка в сопровождении двух суровых личностей в штатском.
- Ваш билет, - потребовал полицейский у первого же пассажира.
Трясущимися руками сирианец протянул билет. Полицейский изучил билет с обеих сторон, затем передал коллегам.
- Удостоверение, - на весь вагон гаркнул легавый, явно стараясь угодить своим спутникам, которые пристально изучали проездной талон несчастного сирианца. - Разрешение на передвижение.
Пассажир вздохнул с облегчением, когда, пройдя тройную проверку, ему вернули документы. Троица двинулась дальше.
- Ваш билет.
Моури без особых опасений наблюдал за происходящим из глубины вагона. Тревога появилась лишь когда два истукана в штатском, как по команде, ни с того ни с сего набросились на какого-то бедолагу. Глаза их налились кровью, они были готовы растерзать несчастного.
- Встать!
Пассажир вскочил, дрожа как осиновый лист. Нимало не церемонясь, его ощупали с головы до пят, вывернули карманы, перетряхнули сумку, но ничего существенного не нашли.
- Ну, что ты трясешься? - заорал раздосадованный полицейский.
- Я… я плохо себя чувствую, - запинаясь пробормотал пассажир.
- И что же с тобой такое?
- Дорожная болезнь, кэп. Мне всегда неважно в поездах.
- Вранье. Небось, в штаны наложил со страху. - Констебль взглянул на своих товарищей. - Хорошо, садись.
Пассажир рухнул на сиденье и тяжело задышал. Легавый презрительно обвел его взглядом и переключился на следующую жертву.
- Билет.
До Моури оставалось еще с десяток человек. Он, конечно, мог рискнуть на проверку документов. Но обыск! Легавого Моури не боялся: легавый - везде легавый, а вот эти двое, агенты всемогущей Кайтемпи… Если они проверят его карманы - ему крышка. А на далекой, далекой Земле хладнокровный тип по фамилии Вулф поставит точку в досье Моури и отыщет другого простофилю, которому заморочит голову своим "Встаньте", "Повернитесь", "Пройдитесь вразвалку", "Из вас получится недурная "оса".
Моури искоса взглянул на Свинорылого. Спит или только притворяется? Однако времени нет, спит эта харя или нет, разбираться уже некогда - надо идти ва-банк. Ощупав сиденье за спиной, Моури обнаружил узкую, но довольно глубокую щель. Не спуская глаз со Свинорылого, он выудил из карманов все свои орудия труда, быстро сунул их в щель и затолкал поглубже. Свинорылый не шелохнулся.
Моури безучастно глядел в окно, когда полицейский принялся раздраженно расталкивать Свинорылого. Наконец тот всхрапнул в последний раз, разлепил веки и удивленно уставился на легавого.
- Ну, что случилось? - спросил он, туго соображая.
- Ваш билет! - рявкнул полицейский.
- А, дорожный контроль, - дошло до Свинорылого. - Минутку.
Толстыми, как сардельки, пальцами Свинорылый извлек из жилетного кармашка впрессованную в прозрачный пластик карточку, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы с легавого слетела спесь, а оба сексота вытянулись по струнке, как новобранцы.
- Простите за беспокойство, господин майор, мы не знали, господин майор… простите, - потупившись застрекотал полицейский.
- Ничего, ничего, - снисходительно буркнул майор, демонстрируя аристократические манеры. - Это ваш долг, я понимаю. - Свинорылый одарил ошарашенную публику торжествующим взором, мол, разумей, кто есть кто в этой бренной жизни.
Подавленный легавый повернулся к Моури.
- Ваш билет.
Теперь уже Моури оказался в центре внимания. С безразличным видом он устало протянул билет. Констебль, агенты в штатском, майор Свинорылый оценивающе разглядывали Моури, и взгляды их не предвещали ничего хорошего.
- Удостоверение.
Моури подал удостоверение.
- Разрешение на передвижение.
Моури подал разрешение и уже был готов вскочить по команде "Встать!", но контролеры, отягощенные присутствием толстобрюхого майора, торопились поскорее убраться подальше от начальственных глаз.
Моури сунул документы в карман и, стараясь, не выдать радости, обратился к соседу:
- Интересно, кого они ищут?
- Не твое дело, - отрубил Свинорылый, от его хороших манер не осталось и следа.
- Да-да, конечно, - удрученно согласился Моури.
Майор уставился в окно, не проявляя больше склонности ко сну. "Чтоб ты сдох!" - подумал про себя Моури, прикидывая, как ему теперь вытащить спрятанные листовки.
Скрипнула дверь, контролеры перешли в следующий вагон.
Вдруг завизжали тормоза, поезд тряхнуло, да с такой силой, что люди послетали с мест. Где-то снаружи послышались крики. Майор выглянул за окно и с проворностью, неожиданной при его комплекции, помчался к дверям, на ходу выхватывая пистолет. Крики становились все громче.
Моури высунулся из окна. У самого хвоста поезда, потрясая оружием, неслись агенты Кайтемпи, за ними - контролер-полицейский, позади всех поспешал Свинорылый. Окна облепили любопытные. Прогремело несколько выстрелов.
- Эй, - окликнул Моури пассажира соседнего вагона, - что там случилось?
- Да какой-то парень рванул так, что пятки засверкали, едва завидел проверку. Констебль дернул стоп-кран, и они бросились вдогонку. Я думаю, его уж не поймать.
- А что за парень-то?
- Кто ж его знает. Наверное, преступник.
- Пожалуй, - согласился Моури. - Если б Кайтемпи охотилось за мной, я бы тоже улепетывал, как недорезанный спакум.
- Кто б не улепетывал?! - кивнул сирианец.
Весь вагон столпился у окон, заинтересованный случившимся, и Моури, пользуясь моментом, благополучно извлек из тайника драгоценные прокламации.
Примерно через полчаса поезд тронулся. Вскоре в дверях появился разгоряченный Свинорылый, прошлепал к своему месту и бухнулся на сиденье. Он выглядел настолько кислым, что казалось мог замариновать себя в собственном соку.
- Ну как? - полюбопытствовал Моури. - Поймали?
Майор наградил его испепеляющим взглядом.
- Не твое дело.
- Да-да, конечно.
До самого Редайна они не проронили ни слова.