- Капитан и экипаж благодарят пассажиров за чудесный вечер. Просим в течение следующего часа занять места в коконах, чтобы не задерживать выполнение предпосадочного маневра. Желаем вам приятного финиша!
Вера, хозяйка салона, уже обходила пассажиров, сверкая улыбкой. Петров смотрел на нее, прищурив глаза. Прозвучал первый сигнал, и только теперь пассажиры по-настоящему поняли, что рейс завершается; актриса снова взглянула на Истомина, и ее опять стали одолевать сомнения. На месте выхода на прогулочную палубу возникла матовая стенка. Медленная музыка умолкла, и через секунду зазвучал бодрый марш.
- Одну минуту! - громко сказал Карачаров. - Один миг!
Вера остановилась, глядя на него, и он улыбнулся ей. Карачарову теперь казалось, что он так и провел весь вечер - львом и душой общества; что за беда, если никто этого не заметил? И закончить надо было в том же духе.
- Очаровательная хозяйка, налейте нам по бокалу. Последний тост! - он успокоительно кивнул ей. - Мы сдружились в этом путешествии, и жаль будет, если никогда больше не встретимся. Я предлагаю через год собраться в городе, куда нас доставит завтра катер. За нашу встречу!
Карский прикинул: да, через год он сможет. Он поднял бокал, и остальные подчинились его безмолвному призыву. Нарев скептически усмехался, Петров пробормотал: "Еще не сели", и актриса суеверно постучала по столу.
2
Капитан "Кита" Устюг гримасничал, как резиновая кукла на пальцах артиста. Лицо зверски перекашивалось, щеки то втягивались, то оптимистически раздувались. Диспетчер восьмого поста Космофиниша тронул кнопку подстройки, и лицо капитана, чье изображение сидело напротив диспетчера в глубокой выемке триди-экрана, сразу сделалось таким обычным, что стало скучно.
В зале, как всегда, стоял приглушенный гул. На четырнадцати табло роились зеленоватые огоньки - условные изображения кораблей, находившихся в сфере действия дисэлектро - электронного диспетчерского устройства. Диспетчер без труда нашел огонек, означавший "Кита", потом перевел взгляд на капитана.
- "Кит"! - сказал он. - Вызывает восьмой.
Он дождался положенного ответа.
- "Кит", внимание. У вас на борту находится администратор Карский? Финиш-Главный дает вам преимущество. Приготовьтесь сойти с орбиты выжидания. Ждите команды.
Он коснулся переключателя. Устюг исчез, словно его и не было, - теперь перед диспетчером оказался центральный пост "Лебедя" с капитаном за пультом.
- "Лебедь", к вам восьмой. Отключитесь от дисэлектро, слушайте меня. Ваш маневр отменяется. Останьтесь на орбите, будьте готовы пропустить "Кита", он идет с преимуществом. Подтвердите! - он выслушал недовольное ворчание и вновь вернулся к "Киту". - Восьмой - "Киту". Сходите с орбиты через семь - один - пять. В допустимой близости идет "Лебедь", будьте внимательны, он уступает. - Диспетчер снова бросил взгляд на табло. - Алло, дисэлектро показывает препятствие. Что видите по курсу?
Капитан "Кита" хмыкнул.
- Это же "Лебедь"! - сказал он. - Выкинули маячок, чтобы потом точно войти на место. Может, захватить по дороге? Наказать разгильдяев…
Диспетчер секунду размышлял. Маячок - дешевый прием для тех, кто хочет блеснуть точностью финиша, не обладая еще тонкой навигаторской интуицией. Запрещенный приемчик: в Приземелье и так тесно. Неплохо было бы лишить "Лебедь" табельного имущества, пусть капитан Стелькин потом отдувается: маячок - вещь дорогая.
- Отставить, - сказал он сердито. - Используй преимущество, раз тебе его дали.
- Ладно, проскользну, - согласился Устюг с "Кита".
Теперь, собственно, можно было снова передать управление на дисэлектро, но как раз выпала свободная минутка, и диспетчер позволил себе еще полюбоваться на капитана, хотя лицо Устюга было знакомо вдоль и поперек, от пятнышка на подбородке до шрама на правой скуле - сувенира на вечную и добрую память об одной экспедиции в молодости. Что-то он весел, Устюжок. И вообще, какой-то странный сегодня.
- Сколько пассажиров везешь? Что подать для выгрузки?
- Девять. Хватит малого катера.
- Этак флот прогорит, - сказал диспетчер. - Не думают некоторые капитаны об экономике. А груз?
- Роботы и устройства высшего класса на реставрацию.
Устюг больше не смотрел на диспетчера: приборы требовали внимания. Повинуясь командам вычислителя, "Кит" плавно сходил с орбиты, едва уловимо замедляя ход. Умеет финишировать капитан Устюг. Что все-таки у него с физиономией? Диспетчер улучил мгновение, когда капитан смог отвести взгляд от индикаторов.
- Ты что - переусердствовал вчера на балу? Признайся, положа руку на сердце.
Капитан Устюг торжественно положил руку на сердце.
- Все ясно, - сказал диспетчер. - Сердце, между прочим, слева. Даже у капитанов.
- Вы там, на финише, тупеете от безделья, - проговорил Устюг сердито. - А я, по-твоему, куда показываю?
- Да направо, конечно, - сказал диспетчер, веселясь.
- Плохо спал?
- Нет, это ты… Ох!
Вот значит, что у него с лицом…
- Устюг, - негромко, напряженно сказал диспетчер. - Помню: у тебя отметина была справа. Ну, с того раза, когда у нас - там - сорвало перекрытие…
Капитан дотронулся до шрама.
- Вроде бы на месте.
- Устюг, ты сейчас какую руку поднял?
- Да правую же, понятно, - сердито сказал капитан. - Ладно, мне пора переходить на ручное.
- Ни-ни. Смотри на меня внимательно. Я какую руку вытянул? Видишь?
Кто-то из проходивших мимо диспетчеров едва удержался от смеха и, отойдя, шепотом сообщил соседям, которые были посвободнее в этот миг, что коллега учиняет капитану Устюгу розыгрыш по первой категории.
- Ну, левую. Ясно вижу.
- А ты забыл, что левая у меня - протез?
- Регенерат, - поправил Устюг. - Кто их отличит?
- Разве тогда регенерировали? Где твоя память?
- В тужурке оставил, - нетерпеливо сказал Устюг. - Ну, все, что ли? Это теперь такие тесты ввели для прибывающих из рейса?
Все, что ли? - подумал диспетчер. Все, все. Пусть садится. Тут разберемся, что у них получилось. Наверное, связь чудит и переворачивает все наизнанку. Пусть садится. Не шутка - задержать на орбите корабль, которому дано преимущество. Задержать по смехотворной причине, из-за чистой перестраховки.
- Все, мой хороший, - сказал он. - Триди-связь у вас барахлит. Несолидно, капитан. У кого другого, но у тебя… Ладно, швартуйся. Пришлем тебе мастеров.
Устюг пожал плечами.
- Вас понял. Иду на сближение с Космофинишем.
Они еще мгновение смотрели друг на друга, каждый видел собеседника в виде трехмерной эфемериды… Устюгу надо было только сделать движение - включить автомат схода с орбиты, - и через четверть часа, меньше - через двенадцать минут он подошел бы к Финишу, выбросил переходник, принял на борт финишкомиссию - медиков, таможенников… Устюг не сделал движения - медлил.
- Да нет, связь чудит, - успокоительно сказал диспетчер. - Что другое?
- Знаешь, - медленно проговорил Устюг, - может, и связь. Но за аппаратуру отвечает Рудик. И я не поверю, чтобы у Рудика связь делала, что хочет, а он даже не предупредил бы меня. Подумай: может, еще чем-то можно объяснить эту ерунду?
А ведь можно было еще чем-то. Диспетчер помнил только, что объяснение было страшненьким. Спине вдруг стало жарко под летней рубашкой. Что-то очень страшное было. Но что?
- Понял тебя, - сказал он и продолжал официально: - Капитан Устюг, разрешение на маневр отменяю. Займите резервную орбиту.
- Есть, - невесело ответил капитан Устюг.
У командующего Трансгалактическим флотом была бессонница. Уже третью ночь она не отпускала его - с тех пор, как вдруг, ни с того ни с сего, без всякого вроде бы повода, при швартовке посыльного катера взорвался Одиннадцатый спутник Звездолетного пояса; на нем было три человека - дежурные операторы. Третьи сутки командор тщетно пытался понять причину взрыва (опыта у него было, наверняка, побольше, чем даже у трех комиссий) - и не мог. И вот он, уже устав думать, сидел на веранде своей квартиры, которую от расстройства чувств даже увел с того места, где она простояла два года, и установил на двести метров выше, в третьем воздушном ярусе, - сидел на веранде и смотрел на звезды, где были его корабли и куда ему самому разрешали выходить не чаще раза в год. Вызов командор услыхал не сразу. В комнате он не зажег света и разговаривал, глядя сквозь нижнее окно на огни наземных сооружений. Потом он машинально перевел глаза вверх, хотя Большой Космофиниш находился сейчас над другим полушарием Земли, под ногами.
- Не понимаю, - сказал командор. - Он прибыл или нет? Тогда в чем же дело?
Его перебили, и он понял, что дело и на этот раз серьезное, раз его перебивают. Он попытался застегнуть халат, забыв, что это не тужурка. Потом зажег свет, протянул руку к справочнику и нажал букву К - "консультанты".
Профессор доктор Функ ворчливо сказал:
- Уснуть в мои годы - это искусство, а вы меня будите. Почему теперь происшествия случаются исключительно по ночам? Ну хорошо, хорошо…
Он был стар, и каждый раз, когда его, непременного члена Консультативного совета Трансгалакта, внезапно вызывали, не спрашивал о причине. Глубоко в нем обитало упование дожить до первого Контакта, и он всегда надеялся, что на сей раз его вызывают именно по этому поводу, и не спрашивал, чтобы не разочароваться раньше времени.