Площадь перед резиденцией мэра была пустынна. На парковке одиноко чернел "Мерседес" Старика. Правильный овал площади только что покрыли новым асфальтом, и сейчас, залитая водой поливалок, площадь напоминала озеро, в неподвижной глади которого отражались дома, деревья и синее небо. Старинный, Екатерининских еще времен особняк, в котором помещалась мэрия, после реставрации выкрасили в холодный бледно-голубой цвет, а многочисленные лепные украшения на фасаде и скульптуры на крыше - в темно-серый. Старик полагал, что подобное сочетание придает зданию строгость, не замечая, что дом сделался похожим на призрак. Жители города с присущим им юмором окрестили мэрию "Летучим голландцем".
Перед массивными, выкрашенными в черный цвет дверьми нахохлившейся птицей торчал охранник.
- Холод - наш первый друг, - сообщил Нартов и похлопал парня по плечу.
Уборщица мыла лестницу, и он пробежал по мокрым ступеням под рассерженное ворчанье старухи. Стол секретарши еще пустовал. Забытый с вечера цветок - подарок Нартова - надломившись, свесился из стакана. Низкое еще солнце, весело подмигивая, пряталось в зелени высоченных вязов. На цыпочках Нартов подошел к двери в кабинет мэра и осторожно толкнул ее. Старик, водрузив на переносицу очки, деловито щелкал по клавишам компьютера. Но едва Нартов вошел, тут же погасил экран.
- Ты видел это? - Старик гневно швырнул Нартову утренний выпуск газеты с фотографией изуродованного автобуса, так, будто его заместитель был виновен во взрыве.
- Видел, и я… - Нартов предусмотрительно сделал паузу и брезгливо отстранил газету.
И мэр заметил его жест.
- Это Кентис, - сказал Старик и в ярости шлепнул газетой по столу. - Решил, что ЭТИМ можно откупиться от Лиги! Идиот!
- Вы уверены? - вновь Павел замолчал на полуслове.
Старик снял очки и морщась, принялся тереть переносицу.
- Не сомневаюсь ни минуты. И тот взрыв в водосточной трубе - тоже его рук дело. Мне абсолютно не нравится затея Кентиса.
Нартов решил, что ослышался. Собственный сын устраивает два теракта, а мэр устало морщится и бормочет: "Мне не нравится".
- Но ведь это убийство…
- Павел, ты ничего не понимаешь, - вздохнул Старик. - Кентис затеял опасную игру. И я… я просто боюсь за него.
Кентис тоже любил упоминать слово "игра". Случайно это совпадение или нет, Нартов не знал. Впрочем, его интересовала не суть, а форма. Ибо только форма дает возможность действовать, а суть эти действия оправдывает.
- Самое лучшее для него сейчас - уехать из города, - сказал Старик после паузы. - Павел, я хочу, чтобы ты этим занялся.
- Даже если он будет сопротивляться?
- Он будет сопротивляться, - Старик сделал ударение на слове "будет". - Но я надеюсь на тебя. Ты умеешь настоять на своем.
- Приятно, что вы замечаете мои достоинства…
Нартов отвернулся, чтобы Старик не увидел его улыбки.
- Менты могут выйти на его след? - спросил он преувеличенно деловито.
Старик отрицательно покачал головой. Впрочем, что еще ему оставалось? Менты, может быть, и не выйдут. А вот кое-кто другой - очень даже может. И наверняка уже вышел…
17
Утром Кентис как ни в чем ни бывало сидел в кафе Ораса за тем же столиком, что и в вечер нашего знакомства, и посасывал через трубочку коктейль. Правда, сегодня он выглядел несколько помятым. Распахнутая на груди рубашка была мягко говоря несвежей, а щеки темнели двухдневной щетиной. В этот час столы и столики, полы и лестницы, да и сама площадь отмыты до стерильной чистоты. Кентис же в своей неряшливости напоминал брошенный на пол окурок. Других посетителей еще не было. Два официанта в белоснежных форменных рубашках расставляли на подносы напитки и как будто не замечали Кентиса. Зато я заметила его сразу, едва вывернула из переулка на Звездную. Заметила и остановилась как вкопанная. Подойти к нему я не решалась, но и уйти вот так просто была не в силах. Мне казалось, что я любила его - то есть хотела любить. Меня всегда привлекали души, что мечутся между добром и злом. К тому же он явно проявлял ко мне склонность, а это для меня много значило. Вообще-то я при каждом новом знакомстве всякий раз думаю о любви. Не то, чтобы я каждому бросаюсь на шею, вовсе нет. Но я живо представляю, как больно будет моему ухажеру услышать роковое "нет", и потому тут же начинаю уговаривать себя его полюбить. Ухажеры, неверно истолковав мои колебания, зачастую ретируются. Но порой получается как с Вадом… Конечно, это глупо. Я презираю себя и ненавижу, но тут же готова излить свою нежность на всех желающих и не желающих тоже. После чего меня охватывает злость, и я пытаюсь защититься от своего несчастного нрава. Я огрызаюсь на каждое приветствие, бегу любой встречи, запираюсь дома и сижу одна-одинешенька. В компаниях и на вечеринках говорю всем гадости, а о себе рассказываю ужасные вещи. Но разве можно так спастись? Разве можно защититься, если защитника нет? Если бы он был - пусть не рядом, пусть за тысячу миль, я бы всё равно была самой недоступной женщиной на свете. Если бы наша с Сашкой любовь удалась, я бы сделалась примерной хозяйкой, и прожила бы до старости домовито и счастливо. Но он ушел, и я сделалась совершенно беспомощной, будто с меня содрали кожу. Не хочу его ни в чем упрекать его, мертвого, но мою судьбу он определил на много и много дней вперед…
Кентис наконец заметил меня, поначалу он не то, чтобы смутился, но какая-то болезненная гримаса передернула его лицо. Но он тут же опомнился, самодовольно усмехнулся и кивнул мне, как кивают случайным подружкам. А я продолжала стоять и смотреть на него. Я ведь знала, что по сути своей Иннокентий человек хороший, просто не встретился ему никто, кто бы направил его на истинный путь и объяснил суть жизни. И пусть он не надеется - без борьбы я от него не отступлюсь. Сашка ушел, Вад опротивел. Но Кентиса я буду любить изо всех сил и уж точно переделаю. Мысленно я всё это говорила ему и наблюдала за его лицом, пытаясь определить, понял ли он мои телепатические наставления. Но он пил коктейль и не замечал моих усилий.
Внезапно кто-то сзади взял меня за плечи и переставил в сторону как куклу. Я оглянулась и увидела Пашку в новеньком спортивном костюме, плотно облегающем его сухопарую фигуру. За Павлом следовали двое здоровенных парней с длинными, как у обезьян, руками. Демонстрируя скульптурные мускулы, они носили майки без рукавов и мешковатые спортивные штаны. Никогда прежде я не видела подобных типов рядом с Нартовым. Павел рядом с этими двумя выглядел нелепо. Они, не обратив на меня никакого внимания, направились в кафе, прямиком к столику Кентиса, и я двинулась за ними следом.
- Мэр приказывает тебе покинуть город и не возвращаться вплоть до его особого распоряжения, - проговорил Нартов так громко, что его расслышал не только Кентис, но и официанты, и я.
- Пашенька, а ты хоть понимаешь, что ты делаешь? Как мне кажется - нет… - покачал головой Кентис. - Ты считаешь меня подонком и хочешь оградить от моих происков Старика. Ты молодец, Паша. Ты предан шефу. Это великое качество! Но к превеликому сожалению ты ничего не понимаешь! Вот Ева - она скоро поймет… А ты - нет…
- Заткнись! - рявкнул Нартов. - Ты сейчас же сядешь в машину и уедешь.
- Извини, Паша, но у меня нет машины. Я разбил ее, и сам не знаю - зачем. Быть может, ради тебя. Или ради вон той девочки, что спешит в школу, - Кентис сделал неопределенный жест в сторону площади, но никакой девочки, спешащей в школу, я там не увидела. - Впрочем, я не уверен. Не разобрал. Это бывает трудно понять. Почти невозможно…
- Машина найдется, - прервал его Павел.
Я подошла ближе и остановилась на границе фиолетовой тени от тента. Мне казалось, что Кентис и Нартов говорят на разных языках.
- Благодарю за предложение, Пашенька. В последнее время я совершенно ошалел от щедрот Лиги. И потому предлагаю не горячиться и не торопиться, просто сесть и выпить за Старика и Лигу. Эй, принесите что-нибудь покрепче! - крикнул Кентис двум белоснежным официантам, которые даже не потрудились обернуться.
- О чем мы будем говорить? - прошипел Нартов.
- К примеру, как ты планируешь занять место Старика…
Кентис не успел договорить - Пашка ударил его по лицу. Удар вышел несильный, Кентис лишь качнулся и вцепился в край стола.
- Во двор его! - приказал Павел, оборачиваясь к своим подручным.
Те исполнили команду мгновенно: подхватили Кентиса с двух сторон и поволокли между столиками. Официанты демонстративно отвернулись. А я как дура кинулась следом. Охранник, скучавший у ворот, попытался было воспротивиться, но Павел шепнул ему несколько слов, и тот послушно отступил.
- Приказ Старика, - долетело до меня.
Старик велел избить собственного сына?! Просто невероятно… Но ведь Павел - он зам. Старика… И… Никого больше не опасаясь, "гориллы" протащили Кентиса в маленький дворик позади кафе, прикрыть за собой железные ворота. Почти сразу же послышался мокрый шлепок удара и глухой всхлип боли.
Новый удар. Еще один. И еще. Может, они только изображают, что бьют? Я бросилась к воротам. Двор был плотно заставлен штабелями пустых ящиков и коробок.
- Кентис!
На мой крик обернулся Нартов. Его лицо покраснело и покрылось потом. Он казался пьяным. В руке его мелькнула "розочка" от разбитой бутылки. Кентиса я не видела - видимо, он лежал где-то среди ящиков, у Пашкиных ног.
- Пошла вон! - взвизгнул дорогой братец.
Я попыталась обогнуть ящики. Пашкин помощник загородил проход и схватил меня за руку.
- Девочка, ты ошиблась. Тебе не туда! - он развернул меня, заломив руку за спину и с противным смешком толкнул вперед.
Я обернулась и влепила ему пощечину. В следующую секунду я летела, головой прошибая дорогу меж сложенных ящиков.