- Покуда мы локти кусаем, – сказал Валера. – Они все пристроены на казенных местах. Сидят, жопы отращивают. Им наше и не снилось. Они только рады, что нам плохо. Да и у вас не лучше, - сказал он напористо Литр Иванычу. – Ментовская власть. Чук и Гек. Два брата-акробата. Что хочу – то и ворочу. Народ в России, для власти – быдло. Скот. Ладно мы – на чужбине. А вы-то? Кто только не измывается, какая только говнючка в закорючку не ткнет, которую тут же сама и придумала. Русский русского на карачки ставит. Нет уж, - повернулся он к Катрине, - уж лучше мы у себя, с "европейцами". Они хоть в Европу стремятся, постесняются подштанники наизнанку выворачивать. Давайте! – сказал он зло. - Раз такой разговор.
Валера достал из сумки бутылку водки.
-Для одних жизнь начинается после сорока, для других - после ста грамм, - удовлетворенно сказал Литр Иваныч. – О, какая. Я такую еще не пробовал. "Пу-тин-ка", - прочитал он по складам. - Оценим.
- А мне тут дочка наложила, - засуетилась Катерина. – Не довезу ведь. Вот. – Она стала раскладывать на столе домашнюю снедь.
III
- Проснулся? – спросил Литр Иваныч. - Ну как?
- Как будто шары бильярдные в голове, - со стоном ответил Сергей. – И всего трясучка бьёт.
- Да-с, молодой человек, ум расступается. И явления дифибрилляции, я смотрю, налицо.
Сергей осмотрелся. В купе кроме них никого не было.
- А где мы? – спросил он. - Я не знаю, Яковлевич, мне такие сны снятся, что просыпаться страшно.
- Что ели? Кашку, - сказал укоризненно Литр Иваныч. - Что пили? Водочку. Тебя вчера, как парус одинокий, срывало белеть в море голубом. Абсолютно на ногах не держался, не стоял и даже не сидел. Тебя где пить не научили?
- Я ж, считай из детсада, - язвительно ответил Сергей, - прямо в академию к тебе. На вино-водочный факультет. Мы куда едем?
- Мне почем знать? Вчера в Таллин ехали.
- Вчера!? Так это, что? не сон!? – схватился за голову Сергей.
- Да ладно, негры не расстраиваются. Чайку бы вот. У тебя деньги остались?
- Да какое. С тобой останутся. Вот – за всё про всё - рупь железный. И тот в прореху закатился.
- Дуй к проводнице. А может у нее, - встрепенулся Литр Иваныч, - пивко там, а? Спроси. А нету – так чаю. Мне без сахара. Но покрепче. Можно двойную заварку. Бери четыре стакана, - сказал он в спину, - чего уж там.
Сергей вернулся быстро. И тут же закрыл дверь на защелку.
- Ты чего, как очумелый?
- Ух, - выдохнул Сергей.
- Так! Жалом не води. Докладывай обстановку.
- Я, значит, ей рубль подаю, а она: "Что ты мне лысого суешь? Я не коллекционер. Давай нормальные деньги". Я: "какие нормальные?" "Доллары давай, рубли, или уж гривны". Я значит: "какие гривны?" "Ты откуда? – говорит. - Я тебя что-то не помню". Я, было, подумал сказать, что из соседнего вагона, дескать. Но не сказал. И дёру. Слинял, в общем.
- А едем куда?
- На Киев едем. Я посмотрел. Там у нее на дверце…
- Ну, нормально, - обрадовался Литр Иваныч. – Нормально едем. На Киев. Как и надо было. Это она шуткует с тобой, хохлушка. Сейчас я ей! Я их знаю, этих толстожопых.
- Нет, Яковлевич, не шуткует. Смотри. - Сергей протянул грязный обрывок газеты. – Я из мусорки вытащил.
- Тысяча девятьсот девяносто девятый, - потерянно вычитал Литр Иваныч, – сентябрь. Снова здорово, Мотылек. - Литр Иваныч опустился на полку. – Что-то мне это начинает надоедать. Что-то я начинаю злиться. Что-то мне хочется кому-то морду набить. Кто-то ведь в этом виноват!?
- Кто-то? - переспросил Сергей.
- А что? Мы?
- Да ты не понимаешь! Мы же умерли!! А это! – Сергей стукнул кулаком по столу, - чистилище!! Проверяют нас. На вшивость. Провокации устраивают.
- Зачем?
- Я знаю, зачем!? Потом на суд поведут. Все грехи припомнят.
- Не ори. И так башка болит. Где ж мы с тобой умереть успели?
- Не знаю, - пожал плечами Сергей. – Может мадерой отравились?
- Мадерой я в жисть не отравлюсь.
- А пельменями?
- Этих пельменей до нас… Пятнадцать чанов сожрали. И никто у порога дохлый не валялся. Я, по крайней мере, не заметил. Может чачей? – подозрительно сказал Литр Иваныч.
- Точно! Чачей!!
- Нет. Я не могу спиртным отравиться, - сказал убежденно Литр Иваныч. - И про пиво мне тоже не говори. Мне от него только живительных сил прибавляется.
- Как бы то ни было…
- Вчера налили, - сказал веско Литр Иваныч. – Как бы то ни было. Значит и сегодня нальют. Надо только,- он поводил перед собой руками, изображая нечто.
- Что?
- Да ничего. Как будто ничего, - ответил Литр Иваныч. – Как будто ничего не происходит. Ни-че-го-шень-ки. Виду не показывать. Всё нормаль-нень-ко, - сказал он по слогам. - Глянь, кажись, тормозит. Точно, тормозит. Станция. Может, выйдем?
- Насовсем?
- Не-е-т. Что ты! Насовсем не будем. Посмотрим на обстановку. Разведка боем. Нам от поезда отставать нельзя. Понимаешь?
- Понимаешь, - серьезно сказал Сергей.
- Только вот что. Я пойду. А ты тут.
- Давай уж вместе.
- Нет! – отрезал Литр Иваныч. – Если что… В общем, - подмигнул он, - считайте меня коммунистом.
Поезд простоял всего пару минут и, дернувшись, медленно тронулся. Мимо потянулось серое здание станции, киоски с привокзальной снедью, встречающие-провожающие… Состав набирал ход. Сергей выглянул в коридор, потом прильнул к окну, заглядывая назад.
- Добрый денечек вам, - в купе зашла ухоженная полная женщина. – Соседями будем. Вы до конца?
Сергей озадаченно кивнул.
Женщина поставила пакет на полку, уселась, и весело сказала:
- Ну, давайте знакомиться.
- Вы не видели, мужчина такой…
В дверях купе появился запыхавшийся Литр Иваныч.
- Ты где был!? – вскинулся Сергей. – Я уж тут…!
-Пойдем, - зло сказал Литр Иваныч. – Пойдем-пойдем, сукота.
И потащил Сергея за рукав.
- Вот! - показал он в тамбуре распухший и начинающий синеть указательный палец.
- Что!?
- Палец прищемил. Вот что! Нет, Мотылек, ни хрена мы не умерли. Болит, сука, дико. Я чуть не описался.
- Это фантомные боли.
- Хочешь, я тебе сейчас палец в дверях зажму? – зловеще спросил Литр Иваныч. - И проверим.
- Нет!
- Тогда заткнись про свой загробный мир. Понял!? А вот это вот, видишь!
- Что это? – спросил Сергей.
- Читай. Тут видно всё. Хоть и не по-русски.
- Ну, в общем. – Сергей повертел в руках купюру. – Уван доллар. Один доллар. Откуда, Яковлевич?
- "Откуда". Оттуда! Какой-то хмырь болотный. С чемоданом. В соседний вагон садился. Поезд уж трогается, он заметался, деятель: "Помогите, мужчина". Закинули на ходу, сами еле запрыгнуть успели. Так, сука эта помойная... Сунул мне в карман американскую валюту. Мне!? 60 сраных копеек! Я, как человек, а он мне? как лакею?! Говно куриное!
- Так теперь чаю купим!
- Хер тебе чаю! – Яковлевич сунул Сергею под нос энергичную фигу. - Чаю, блядь!! Думал, людям помогу, а будто в душу наплевали. Да еще за американские доллары. Я его сейчас пойду! найду!! и - в харю!
-Заметут. Иностранец, наверно.
-Да, одет не по-нашему, - согласился Литр Иваныч. - Такие ботинки где и купишь. А чемодан на колёсиках, тухлятина подрейтузная. И то лень тащить. Привык видно, что всё продается. Засранец!
- Говорил-то по-русски?
- Выучил специально, сволочь, чтобы здесь людей унижать. Да ну его в жопу! – Литр Иваныч смял и бросил купюру под ноги.
Сергей поднял и расправил.
- Коллекционерам продать можно.
- Один деятель продал. При Хрущёве дело было. Верховный Суд расстрел присудил. Ты знаешь, что за это расстреливают? А?! Нет, я все же пойду. Бить не буду, но в рожу ему эту подъёбку кину.
- Погоди ты. Я же говорил. А если это испытание?
- Какое еще..? – оторопел Литр Иванович.
- Ну… Проверяют. Поведёмся или нет. Как щуку на блесну. В харю заехать. Или, например, кипиш поднимем… Прокурора, мол, нам подавай!
- Проверяют? Я что-то сразу не сообразил, - Литр Иванович призадумался. – Проверяют значит… Могет быть, могет быть… Но сколько уже можно проверять, едрёныть? Вчера, значит, разговорчиками мутными мучили. Сегодня статью за хранение валюты заработал. Завтра что? Пришью кого-нибудь? А к этому идёт. Я уже что-то подустал, однако. Я не железный дровосек. К тому ж! А!? Проверяй, но наливай. А? А что за баба, кстати, в купе, Мотылёк? На Катерину эту, с Таллина, больно похожа. Только помоложе.
- И я подумал. Точно, похожа.
- Ладно, - решительно сказал Литр Иванович. – Пойдем, Мотылек. Вчера у Кати этой таллиннской… Она больная, конечно, - наслушалась, наверно, "Голоса Америки", - но пирожки у нее очень вкусные были. Давай это сюда. Валюту сдадим под роспись государству. Когда воротимся мы в Портленд.
- Когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки, как овечки. Но только в Портленд воротиться, нам не придётся никогда, - напел Сергей.
- Не каркай. Заранее. Тоже мне, оракул Дельфийский.
***
- Капиталина Петровна, - кокетливо представилась дама.
- Сергей.
- Вениамин, - подыграл веселому тону Литр Иванович
- Как?
- Вениамин Яковлевич.
- Ах, Яковлевич! Конечно-конечно.
- Мы не орлы, - весело сказал Литр Иваныч, – мы львы. Лев Давидович, Лев Яковлевич.