- С каждым разом все тупее и тупее. Ну, мастер Эдвард, может, тебе что-то нужно?
- Надо подумать.
- Имей в виду. Нам с Томмо приятно думать, что мы можем уладить здесь почти все. Если нужно срочно заработать баллов или ты сцепился с префектами… все это решаемо.
Последовала пауза.
- Тут надо сказать "вау", или "класс", или "круто", - объяснил Томмо.
- Класс, - сказал я.
- Ага, - согласился Кортленд. - Но это на основе взаимности. Мы делаем что-то для тебя, ты - для нас. И все в выигрыше. Правила не дают нам развернуться, да, но разве интересно жить как серые. Ладно, не будем углубляться. Ты должен сделать кое-что для нас. Просто чтобы доказать, чего ты стоишь. - Он наклонился и прошептал мне на ухо: - Нам нужен насыщенно-зеленый цвет, линкольн. Возьми из чемоданчика своего отца. Сделай это для нас, и мы - твои лучшие друзья.
Я нахмурился. Такого оборота я не ожидал. Преступные заправилы в большинстве своем оказывались людьми незатейливыми - хотели незаслуженного уважения к себе и наличных баллов. Кража карточек была совсем другим делом. Линкольн, или 125–66–53, успокаивал боль в десять раз эффективнее лаймового. Беглого взгляда хватало, чтобы утихомирить сердцебиение, а десятисекундное созерцание уводило в дебри галлюцинаций. В небольших дозах то было безобидное развлечение, большие же приводили к повреждению участков мозга, ответственных за зрение. Передоз линкольна грозил потерей всего цветового восприятия - и естественного, и общевидного. Торговать линкольном значило торговать бедой. Я посмотрел на Кортленда, затем на Томмо.
- Боюсь, что не смогу этого сделать.
Кортленд устремил на меня немигающий взгляд, потом положил руку мне на плечо - по-дружески, но крепко его сжав - и тихо сказал:
- Так как тебя зовут?
- Эдди.
- Запомни, Эдди: я здесь - самая важная шишка из всех желтых, которые могут стать твоими друзьями. Дружба, как ты понимаешь, - большая ценность для того, кто рискует провести остаток жизни в этом болоте.
- Я здесь только на месяц.
- Ты имел глупость отдать де Мальве свой обратный билет?
- Да.
- Тогда ты можешь задержаться у нас. Но главное вот что: кража линкольна может показаться нарушением правил здесь и сейчас, но, согласись, в долгосрочной перспективе это весьма выгодное вложение.
Он говорил серьезным, деловым тоном, в котором, однако, чувствовалась неприкрытая угроза. Я видел немало альфа-воспринимающих, поигрывавших мускулами, но чтобы так демонстративно - никогда. Я посмотрел в сторону Томмо: тот отошел к окну и следил, не заявится ли кто-нибудь из префектов.
- Думаю, это достаточно разумный ход, тебе не кажется? - продолжил Кортленд.
- Послушай, - сказал я, - я не собираюсь утаскивать линкольн у своего отца.
- О-о, - подал голос Томмо. - У нас принципы.
- Ну я пока что не прошу ничего утаскивать, - с улыбкой проговорил Кортленд. - Префекты встанут на уши. Нет, Томмо придумал кое-что получше.
- План такой, - подхватил тот. - Когда твой отец начнет приводить в порядок карточки, тебе надо пробраться в его кабинет и написать на бланке заказа цифру "два" напротив линкольна. Он не заметит, и де Мальва, скорее всего, тоже. А когда пришлют лишнюю карточку, ты ее, так сказать, изымешь. Все просто.
- А если отец вообще не закажет линкольна?
- Разве ты не слышал? Робин Охристый продал все карточки на бежевом рынке. Чуть ли не все - так сказал мне аудитор из Синегорода.
Вот, значит, о каких "нарушениях" говорил де Мальва. Робин нарушил клятву цветоподборщика во всех ее частях. Да, пожалуй, ошибка в самодиагнозе была для него лучшим выходом.
- Отличный план, - согласился я.
- Блестящий! И помни: если тебе нужно что-нибудь - что угодно, - только попроси. Мы можем устроить все, да, Томмо?
- Ага, - подтвердил Киноварный. - Кроме обратного билета и свидания с Чокнутой Джейн.
Кортленд громко расхохотался.
- А помнишь, как Джейбс пригласил ее на танцы?
- Угу, - промычал Томмо. - Никогда не думал, что можно вот так взять и оторвать бровь.
- Ну, значит, насчет линкольна мы договорились, - заключил Кортленд.
Он снова одарил меня улыбкой, хлопнул по плечу и вернулся к работе. Томмо взял меня за руку и решительно повел к двери.
- Кажется, все прошло неплохо, - сказал он, когда мы вышли на улицу. - Но надо быть с ним чуточку послушнее.
- Постараюсь усвоить на будущее.
- Парень что надо. Если поможешь нам, не пожалеешь. Для всех, кто готов войти в игру, двери открыты. А кстати, - Томмо щелкнул пальцами, - когда залезешь в отцовский чемоданчик, не достанешь ли мне 7–85–57?
Он имел в виду темно-вишневый. Интерспектральное слабительное мгновенного и сильнейшего действия. Мимолетный взгляд - и ты бежишь в сортир так, будто от этого зависит твоя жизнь.
- Если у тебя проблемы с этим, - сказал я, - лучше поговорить с моим отцом.
- Я не для себя, - усмехнулся Томмо. - А для де Мальвы. Подложить ему в "Гармонию", и когда он начнет нудить на общем собрании…
Меня как громом поразило. Нет, он издевается, такого быть не может. Такого еще никто не делал.
- Э-э… он сразу догадается, откуда взялся темно-вишневый.
- Мне все равно, что будет после прикола. - Томмо выразил свое мировоззрение в одной краткой фразе: - Главное - это сам прикол.
Мы пошли обратно к городку и по пути встретили с полдесятка девушек, которые возвращались с линолеумной фабрики, - все в комбинезонах и в полосатых хлопчатобумажных платках. Они преувеличенно громко смеялись и болтали.
- Добрый вечер, леди, - вежливо поздоровался Томмо.
- Добрый вечер, мастер Томас, - сказала самая высокая, весьма привлекательная с виду, снимая платок и встряхивая длинными косами. - Кто этот новенький?
- Мастер Эдвард Бурый из какой-то жуткой дыры у внутренней границы. Он имеет принципы, считает стулья и видел последнего кролика.
- А как он выглядит? - спросила самая молоденькая - коротышка с двумя хвостиками и родимым пятном на щеке.
- Ну-у-у, похож на… на кролика.
- А нарисовать сможете?
- Могу изобразить в виде тени на стене.
- Стулья, кролики и принципы? - проворковала высокая, подходя ко мне и шутливо беря за галстук. - Вполне съедобная смесь.
Она шла прямо-таки напролом. Девушки в Нефрите были сплошь сдержанными и вежливыми. Я почувствовал, что краснею.
- Томмо ошибается, - сказал я, стараясь придать своему голосу глубокомыслия.
- Значит, у тебя нет принципов? - спросила девушка - ее звали Мелани - и прикоснулась к моей щеке тыльной стороной ладони.
Остальные прыснули. Мне стало неловко, но и приятно - прикосновение Мелани было теплым, почти нежным. Констанс брала мою руку шесть с половиной раз, не считая танцев, но ни разу не касалась щеки - кроме разве что одного раза, когда я получил от нее пощечину за то, что назвал ее мать "помешанной на вежливости".
- Д-да, - пролепетал я, совсем сбитый с толку, - то есть…
- В общем, когда он разберется со своими принципами, свистни нам, Томмо, - сказала Мелани, довершая мое унижение и отступая от меня.
Девушки залились смехом.
Мне было безнадежно не по себе - но ничего лучше этого свободного, чистого девичьего смеха я в жизни не слышал. Однако девушки уже потеряли интерес ко мне и, болтая, побрели к серому району.
- Если хочешь встретиться с одной из этих прелестных леди наедине, могу уладить - за пять процентов от их вознаграждения, - сказал Томмо, глядя им вслед. - Хочешь знать неофициальные рейтинги удовлетворенности?
Я уставился на него, не зная, что делать или говорить. В Нефрите совершенно точно существовал нелегальный рынок понятно каких услуг, несмотря на всю бдительность старика Мадженты. Возможно даже, все выходили сухими из воды. Но я был не готов к тому, что парень вроде Томмо - а это непременно должен был быть парень вроде Томмо - не только устраивает все, но и делает это открыто, явно не боясь наказания. Вот откуда у него водились наличные.
- Но не с девушками взаимодополняющих цветов, - добавил он, на случай если бы я оказался извращенцем или кем-нибудь в этом роде. - Я могу посылать подальше правила, но даже у меня есть понятия о приличии. Ну а если ты не хочешь понятно чего, - продолжил Томмо, видя удивленно-неодобрительное выражение у меня на лице, - то можно просто провести с ними время, потанцевать например. Но, - сказал он, поразмыслив, - с Джейн ничего не выйдет. И даже не думай об этой высокой, Мелани, - она уже помолвлена с Кортлендом.
- Я не столько удивляюсь тому, что Кортленд готов поступить так порядочно - взять в жены серую, - сколько другому: он ведь обручен с Банти Горчичной.
Томмо рассмеялся.
- До женитьбы не дойдет, дурачок. Кортленд говорит, что Мелани сделает для него все, что угодно. Все, что угодно! И это не будет стоить ему ни гроша. Ну а Банти никогда от него не отцепится. Так что он просто поразвлекается с Мел - пока Совет не решит, что нам нужно еще немного желтых.
- Нет! - воскликнул я.
- О, какой смелый! Хочешь попробовать сам?
- Никогда! Это самый бесчестный и жестокий поступок, не говоря уже о нарушении сразу восьми правил, в том числе фундаментального номер один. А если это всплывет наружу?
Томмо пожал плечами.
- Он будет все отрицать. И кому поверят? Мелани-неизвестно-откуда или Альфа-без-пяти-минут-желтому-префекту Кортленду Гуммигуту, Большому Банану?
- Я скажу им.
- Ты был при помолвке?
- Нет…