9
Статью, записанную мной после беседы с Берестовым, шеф и правда завернул.
- Микаэль, - задушевным тоном сказал он, протирая свои чудовищные окуляры специальным замшевым лоскутком. - Интервью вышло забавным, слов нет. Но пирамиды сейчас не актуальны. Да и сколько можно пугать ими читателей? Напиши-ка ты мне лучше про самовозгорание городской свалки, той, что на Киевском шоссе. Придумай чего-нибудь этакое: удушающий газ, сформировавшаяся из дыма гигантская фигура, которую видели местные жители… Ну, сам понимаешь, чего тебя учить! А к пирамидам вернемся, если двери откроются. Или когда будем отмечать годовщину приземления первого звездолета.
Я не стал возражать и говорить, что двери не откроются. Шеф умница и сам понимает: если этого до сих пор не произошло, то, скорее всего, и не произойдет до морковкиного заговения. А жаль. Потому что были у меня заготовки для статей об изобретателе, затачивавшем в искусственных пирамидах лезвия и проращивавшем семена - старая история, но освещена под новым утлом зрения. И еще собирался я написать о гипотезе, согласно которой древние египтяне лепили пирамиды из песка, подобно нашему, питерскому, ученому, о котором я как раз начал наводить справки. Ну, не судьба, видать. Обычная в общем-то история - только разгонишься на какой-нибудь теме, а она, глядь, уж из моды вышла.
Что же касается черных пирамид, то в моей судьбе они сыграли положительную роль. Валька одумалась и как-то очень серьезно сказала, что не станет со мной разводиться, пока пирамиды не улетят. И предложила тещину квартиру сдавать, дабы добро не пропадало. Так что жизнь наша наладилась, баксы от квартирантов мы собираемся грести лопатой и, нагребя, съездить на море - в Анталию, например.
Счетчик, как я понимаю, включен, но пока он тикает, многое еще можно успеть.
Посланцы Ктулху
…таких, кто смотрел далеко в будущее и видел, что из зла, как это всегда бывает, произрастет добро, было очень мало.
Артур Конан Дойль. Сэр Найджел
Я все еще не потерял надежды, что явится какой-нибудь философ-врач, в исключительном смысле этого слова; - тот, кто сможет заняться изучением проблемы общего здоровья народа, эпохи, расы, человечества…
Фридрих Ницше. Веселая наука
1
- Гадалка твоя опять полдня трезвонила. Съезди к старухе, выясни, чего ей неймется, - сказал шеф, когда я появился в конторе со свежеиспеченной статьей в зубах.
- Может, лучше завтра. С утреца? - предложил я. Пилить в район станции метро "Приморская" на тачке было лень, а оставлять ее на ночь под окнами конторы не хотелось. Пытались давеча хачики угнать у шефа его "мерсюк" и, кабы не установили ему автораздолбаи мобилайзер в каком-то нетрадиционном месте, превратился бы он в безлошадника со всеми вытекающими для нас последствиями. Мне, честно говоря, даже представить страшно, в какое дерьмо превратилась бы жизнь сотрудников "ЧАДа", если бы главреда лишили его любимой цацки, которой он дорожит не меньше, чем Акакий Акакиевич своей пресловутой шинелью!
- "Завтра, - сказала она, - будет поздно". Съезди, Толян, сейчас, уважь старого человека. Авось он нам еще пригодится, - велел шеф, и я оказался за рулем своей "девятки". Когда шеф называет меня "Толяном" - спорить бесполезно.
Прежде чем послать своего Росинанта в карьер, я врубил "Space", закурил и прикинул, как увязать эту непредвиденную командировку с моими собственными замыслами и умыслами. Поначалу, как водится, ничего не увязывалось, но потом я вспомнил, что собирался на неделе встретиться с Вадиком Весняковым. Вадя присмотрел "Опель" - бэ-у, разумеется, - и просил меня заглянуть ему в нутро, даром я уверял его, что в инотачках разбираюсь, как в астрономии.
Я вызвонил Вадю, и мы сговорились, что я подхвачу его по дороге к гадалке, а от нее мы поедем смотреть "Опель", с хозяином которого он свяжется, пока я буду добираться до его конторы. Вот и славненько, подумал я, давая отбой, - и Вадю ублажу, и к гадалке не один заявлюсь. Во-первых, эта тетя не вполне в себе и я ее слегка побаиваюсь, а во-вторых, Вадя, как человек заинтересованный, не позволит ей уболтать нас и постарается сократить наш визит до минимума…
Гадалку звали Клавдия Парфеновна Илпатова, и на старуху она еще не тянула, это наш шеф сгустил краски. Было ей лет сорок пять, от силы пятьдесят, и была она некогда красива черной, пронзительной, цыганской красотой. Она и теперь была недурна, но напоминала мне зловещую мачеху из диснеевского мультика про Белоснежку. Причем ремесло, которым она занималась, соответствовало ее облику. Клавдия Парфеновна предпочитала называть себя не гадалкой, а ясновидящей или прорицательницей, что, на мой непросвещенный взгляд, одно и то же - хрен редьки не слаще.
После нашего знакомства, состоявшегося благодаря электронному письму, присланному ею в редакцию "Чудес, аномалий и диковин", шеф пожелал, чтобы Клавдия Парфеновна стала внештатным сотрудником журнала, но она отказалась. Хотя время от времени снабжала нас, за умеренную плату, различными предсказаниями, подтверждавшимися с поразительной точностью: небывалое наводнение в Восточной Сибири, страшный пожар в Саратовском детдоме, серия торнадо в южных районах США, очередной скандал в неблагородном семействе российских олигархов, убийство депутата Микалева, поимка калужского маньяка и кое-какие мелочи в изменениях издательской политики, имевших для шефа первостепенное значение. В отношениях наших, вернее моих, поскольку шеф по каким-то причинам от общения с Клавдией Парфеновной категорически отказался, имелась одна тревожащая меня невнятица. "ЧАДу" ее предсказания шли на пользу, а вот зачем ей наши подачки - "тайна сия велика есть". С клиентами госпожа Илпатова работала богатыми, и оплачивались ее услуги щедро, судя по обстановке квартиры и тому, что по городу Клавдия Парфеновна разъезжала на неслабом, темно-синем "Пежо", на который мне лично не скопить до конца дней моих, даже если бы я задумал уподобиться Плюшкину и записался в скопидомы…
Я подобрал Вадю у Консерватории, и он, плюхаясь на соседнее сиденье, весело затарахтел:
- Как живете, как животик? Как живете-можете, что жуете-гложете? Расскажи-ка, Пятница, о колдунье, к которой везешь меня на заклание…
Моя фамилия Середа, и не нашлось еще знакомца, который не поупражнялся бы в перекраивании ее на свой лад. Забавнее всего получается у тех, кто делает это непреднамеренно. У них я не превращаюсь в набившего оскомину честертоновского Четверга, а становлюсь то Месяцевьгм, то Годоваловым или даже Деньковым. Страшная штука ассоциативное мышление!
Я честно попытался рассказать Ваде про гадалку, но он, по своему обыкновению, перехватил инициативу и начал вещать о собственных проблемах, связанных с тем, что контора, в которой он трудится, не может получить должок с какого-то долбаного ЗАО. Причем мысль его, естественно, заработала в том направлении, что коль скоро мы едем к гадалке, которую он упорно называл колдуньей, то не обратиться ли ему к ней с просьбой воздействовать своими чарами на бессовестных должников.
- Обратись, - великодушно разрешил я, выруливая с улицы Беринга на Новосмоленскую набережную.
Вадя, как большинство моих знакомых, слышит и видит только то, что ему хочется, а я, после того как развелся с Ленкой, зарекся вправлять своим ближним мозги. Что за беда, если Вадя поговорит с Клавдией Парфеновной о своих проблемах? Ну, выслушаю лишний раз, в чем заключается разница между колдуньей и прорицательницей, - от меня не убудет. К тому же, как знать, может, она ему и впрямь присоветует что-нибудь дельное?
Я припарковался у предпоследнего от залива высотного дома, набрал код домофона, и мы взмыли в подозрительно скрипучем лифте на восемнадцатый этаж. Вадя почтительно уставился на декорированную рейками металлическую дверь, в центре которой сиял внушительный глазок, избавлявший хозяйку от необходимости спрашивать: "Кто там?", а я утопил кнопку звонка, внутренне собираясь для разговора с госпожой Илпатовой.
Дверь не открывали.
Я позвонил еще и еще раз, начиная испытывать раскаяние в том, что не звякнул Клавдии Парфеновне и не предупредил ее о своем визите. Почему-то у меня создалось впечатление, что шеф договорился с ней о встрече - увы, я не являюсь исключением из правила и тоже слышу только то, что желаю слышать…
- Зря прокатились, - сказал Вадя. - А может, колдунья учуяла меня и поэтому пускать нас не хочет? Может, я скрытый антиколдун? Суперантиколдун Вадим Шерстнев - снимаю сглаз, порчу и "венец безбрачия"! За один сеанс избавляю от затянувшейся девственности!
- Ты суперболтун! - сказал я, и тут дверь распахнулась.
Вместо Клавдии Парфеновны на пороге стояла Яна - неулыбчивая черноокая девица, невзлюбившая меня с первого взгляда. Испытывая к ней аналогичные чувства, я сухо спросил:
- Госпожа Илпатова дома?
- Нет. - Яна скользнула по мне взглядом и остановила его на Ваде. - Проходите, выпьем по чашке кофе перед концом света.