- Была в Романовске одна старая ведьма, - после короткого колебания произнесла Мари-Лу. - Жила на отшибе, за околицей деревни, в полуразвалившейся избенке. Хотите верьте, хотите - нет, но даже комсомольцы и красногвардейцы, хваставшие, что упразднили и Бога, и черта, огибали эту избушку тридевятой дорогой. А уж ночью туда и самые пьяные головы боялись подходить. Свое подобное имелось почти в каждом русском селе - не знаю, правда, как оно там сейчас... Умна была колдунья на свой лад необычайно и умела многое. Я сама видела: охотника сильно помял медведь, а старуха прошептала несколько слов, и ужасные раны перестали кровоточить, а потом и вовсе закрылись. Деревенские девушки бегали к ней украдкой, погадать о суженых, а то и приворотного зелья заполучить... Если по неосторожности брюхатели, бабка безо всякой первобытной хирургии помогала избавиться от плода.
- Во всем этом, пожалуй, особой беды и не было, да только старуха умела и засуху на поля наводить, и падежи на скот, а уж если кого не любила, то порчу насылала такую, что человека в бараний рог сворачивало.
- Любопытно, почему ее просто не линчевали? - осведомился Ричард.
- В итоге линчевали, милый. Долго не решались, но когда ведьма напустила на одного из мужиков блох и вшей, от которых тот на стенку лез, а поделать ничего не мог, обратились за содействием ни больше ни меньше, как к самому уездному комиссару. Он и нагрянул в село во главе двадцати чоновцев. Все жители деревни, да и я с ними заодно, пошли следом - но, доложу тебе, толпа была весьма перепуганной. Старуху выволокли из хижинки, обследовали на предмет ведьмовства, удостоверились в полной справедливости обвинений, и тут же, без суда и следствия, поставили к стенке.
- А как же ее... гм!.. обследовали? - не унимался Ричард.
- Во-первых, обнаружили знаки.
- Что-о?
- Раздели донага. Под левой мышкой отыскалась третья грудь, а уж это - признак несомненный.
Де Ришло кивнул:
- Мари-Лу не спятила, Ричард. Она правду говорит. Из третьей груди кормят преисподнего слугу... Кто это был, та chere? Кошка?
Молодая женщина покачала головой.
- Нет. Огромная, толстая, отвратительная жаба.
- Вы надо мною измываетесь по предварительному сговору, или импровизируете? - спросил Итон.
- Ни то, ни другое, - спокойно возразил герцог.
- Чушь собачья! - негодующе фыркнул Ричард. - Комиссар налакался водки, шлепнул ни за понюх табаку несчастную старуху, а вы еще оправдываете его? Хороши, голубчики!
- А на бедре у ведьмы, - продолжила Мари-Лу, - отыскалась дьяволова метка. Потом колдунью швырнули в деревенский пруд, проверить: потонет или нет. Зрелище было жуткое, но я уже кое в чем разбиралась и мысленно согласилась с красными. Первый и, видимо, последний раз в жизни.
- А что такое, - вмешался Аарон, - дьяволова метка? Никогда не слыхал.
Ответил герцог де Ришло.
- Считается, что дьявол собственной персоной, или его доверенное лицо, касается колдуньи либо колдуна во время сатанистского "крещения" на шабаше, и образовавшееся пятно, схожее с родимым, становится нечувствительным к боли. Во времена средневековых судебных процессов подобные места разыскивали особо тщательно, вонзая в подозреваемого или, чаще, подозреваемую, булавки. Часто метка дьявола бывает вообще незаметна...
Мари-Лу кивнула кудрявой головой:
- Верно... Старухе завязали глаза, а потом начали тыкать цыганской иглой куда попало. Всякий раз она вскрикивала, но, в конце концов, комиссар ненароком угодил в метку на левом бедре, и ведьма не почувствовала ничегошеньки. Комиссар вонзил иглу еще несколько раз - и опять ни единого звука. Загоняет иглу чуть ли не полностью - и ни малейшего признака боли. Тогда-то все и уверились: перед ними была настоящая, всамделишная ведьма.
- Ты, возможно, и уверилась, но я настаиваю: линчевали неповинного человека, - упорствовал Ричард. - Сущее варварство! Но пускай старуха даже четырежды заслуживала казни - что за дикие способы следствия? А доказательства? Тьфу!
- Ээ-э... Ричард!
Саймон склонился вперед и уставился на Итона.
- А?
- Ты веришь в... как бы это назвать? В проклятия?
- Проклятия? Наведение порчи? Галиматья!
- Видишь ли, я полагаю, насылание проклятий и наведение порчи доказывают существование сверхъестественных - вернее, противоестественных - влияний.
- Бабушкины сказки! Случайное совпадение событий возводят в разряд сверхъестественного. Человека прокляли, через пару-тройку дней он случайно угодил под автомобиль... Вот и готова умопомрачительная повесть о чародействе.
- Убеждены? - спокойно спросил де Ришло.
- В чем?
- В том, что бабушкины сказки - бессмысленная и беспочвенная ахинея?
- Разумеется, - улыбнулся Итон. - Потребуются веские доказательства, дабы заставить меня поверить в обратное.
- Даст Бог, к рассвету вы сохраните свой здоровый скептицизм неприкосновенным, - ответил де Ришло. - Всей душой уповаю на это.
- Хорошо, - вмешалась Мари-Лу. - Ты англичанин, дорогой, ты родился и вырос в обществе европейском до мозга костей. Но в России люди куда ближе к первозданной природе, куда лучше и, прости за откровенность, гораздо тоньше воспринимают ее. Сверхъестественное - в частности, одержимость бесом, - воспринимается как нечто само собою разумеющееся... Да коль скоро на то пошло, вся революция семнадцатого года - наглядный пример массового бесовского наваждения!
- Девочка совершенно права, - подхватил де Ришло. - И не забывайте, Ричард: я сам наполовину русский по крови. Касаемо национального сознания Мари-Лу говорит сущую истину.
- Примерно за год перед тем, как ты вызволил меня и вывез в Англию, - сказала Мари-Лу, - в деревне, отстоявшей от Романовска верст на пятьдесят, убили оборотня.
Итон довольно-таки невежливо расхохотался.
- Ну-ну, - произнес он, приближаясь к дивану, где привычно свернулась калачиком жена. - Теперь пытаетесь убедить бедного доверчивого британца, будто человек и впрямь способен превращаться в хищного зверя! За полночь выбираться из постели, отращивать когти, клыки и выходить на охоту... А потом возвращаться домой, принимать обычный облик и тихо-мирно досыпать?
- Не столь упрощенно, - улыбнулась Мари-Лу, - однако здравое зерно в обрисованной тобою картине, пожалуй, наличествует.
- Расскажи, - попросил Саймон.
- Ты же знаешь, волки охотятся стаями. Почти неизменно. А в том уезде объявился волк-одиночка, наводивший ужас на окрестных обитателей и наделенный чудовищной, неимоверной хитростью. Он резал овец, ловил собак, загрыз двух маленьких детей. Потом растерзал старую крестьянку.
Мари-Лу помолчала, точно собираясь с силами, а потом продолжила:
- Ее отыскали уже окоченевшей, с напрочь вырванным горлом, изгрызенную. Но, вдобавок, изнасилованную. Тогда-то и стало ясно, что речь не о волке, а о волколаке.
Саймона передернуло. Ричард Итон свел брови у переносицы.
- Но после этого людоед имел неосторожность наброситься на дровосека, большого сильного мужчину с топором в руках. Тот умудрился отразить нападение и крепко ранил чудовище в плечо. На следующий день бедный полусумасшедший парень, деревенский дурачок, внезапно скончался. Когда тело взялись обмывать, выяснилось: дурачок умер от потери крови, а в левом плече зияла нанесенная топором рана. Так и выяснили, откуда взялся оборотень... как их зовут по-английски и по-немецки? - вервольф.
На мгновение Ричард призадумался.
- Но ведь парнишка мог злодействовать и не изменяя телесного облика! Перепуганные крестьяне думали, будто маньяк - это настоящий вервольф, а на самом-то деле по провинции...
- По уезду, - поправила Мари-Лу. - Никак не затвердишь правильно, - прибавила она с ласковой, чуть насмешливой улыбкой.
- Пускай по уезду... Шатался обыкновенный патологический садист. А к тому же, по твоим собственным словам, явный безумец... Послушай, ведь если человека укусит бешеный пес, человек заболевает водобоязнью, часто лишается рассудка, щерится, лязгает зубами, стремится укусить окружающих, рычит и воет! Ликантропия, в которой обвиняли деревенского дурачка, была просто буйным помешательством.
- А дровосек? - спросила Мари-Лу.
- Налгал с три короба.
Молодая женщина только устало махнула рукой.
- Думай как хочешь. Я с тобою спорить не в состоянии, пускай попытается Сероглазый. Пора, наверное, распорядиться насчет ужина.
Мари-Лу поднялась и неторопливо покинула гостиную.
Герцог обратился к Ричарду:
- Твои контр-доводы более нежели наивны, однако изумительным образом совпадают с аргументами, выдвигаемыми учеными мужами. Поверь, пожалуйста: судопроизводство любой страны рассматривало десятки подобных дел. Свидетельства, по сути, не поддаются разумному опровержению! Здесь не время и не место излагать подробности, поверь на слово, Ричард! Оборотни существуют. Звериный облик, правда, меняется в зависимости от климата и географической широты, но эта связь пока что необъяснима. В Греции часто говорят о вепрях-оборотнях. В Африке - о гиенах и леопардах. В Китае и Японии - о лисицах. В Египте - о шакалах. Самая страшная разновидность - индийская; это оборотень-тигр. Самая же смешная, хоть и вовсе не безобидная, водится здесь, на британской почве, в графстве Суррей. Спросите моего доброго знакомого, сельского доктора. Он расскажет немало прелюбопытных историй по этому поводу.