8
Глаза смотрели на меня в упор не мигая. Желтые. Холодные.
Я тупо уставился на них, ожидая, когда они задвигаются. Ожидая нападения.
- Что там? Ты нашел камеру? - послышался окрик Джона с тротуара.
- Нет. Это., это… я… так…
Я сунул руку туда, откуда смотрели на меня стеклянные желтые глаза. И почувствовал на ощупь мягкий мех. Сердце у меня бешено колотилось. Я яростно разгребал все что ни попадалось. Рука вытянула глазеющее на меня существо. Под мягкой шкуркой оно было твердым и одеревенелым. Шкурка была черно-коричневая. Дохлый енот. Тошнотворный запах ударил в нос.
- Оооо, черт! - невольно вырвалось у меня, и я швырнул труп за борт контейнера.
- Эй, Грег! - отозвался Джон.
- Я нашел дохлого енота, - крикнул я, зажимая нос. - От него такая вонища…
И тут я увидел камеру. Она лежала как раз под трупом енота. Фонарный свет скудно освещал ее. Линза ярко сверкнула, точно блеснул один глаз.
Я схватил ее. Вытащил из всякого старья. Потом вскочил на ноги. Наклонившись вниз, я крикнул Джону:
- Нашел! Вот она. Глазам своим не верю! Джон, прищурившись, посмотрел вверх.
- Классно! - проговорил он без всякого энтузиазма.
Я повесил камеру на шею, перевалил за борт контейнера и спрыгнул на землю. Рубашка и джинсы были в грязи и пыли. Только мне было наплевать. Подумаешь! У меня в руках камера.
- А что в ней такого? - спросил Джон. Он покосился на нее. Потрогал. - Она работает?
Мне не хотелось рассказывать ему историю камеры. Все равно ведь не поверит. Так что пугать попусту. Главное, мне хотелось как можно скорее добраться до дома.
Да, - сказал я, стряхивая с себя грязь, - она здорово снимает.
Но почему она тебе так уж понадобилась? - Джон продолжал разглядывать камеру, пока я счищал с нее грязь.
Да видишь ли, я обещал ее кое-кому показать. В школе. Ну, для одного дела.
Джон взъерошил свой ежик.
Может, стоит показать камеру моему папе? Вдруг он не захочет, чтобы ты ее брал?
Да вы же на помойку ее выбросили! - Я схватил камеру обеими руками, боясь, что он сейчас вырвет ее у меня.
Но мы же не знали, что она действует, - возразил Джон. - Она ценная? Должно быть, ценная. Как антиквариат или что-нибудь в этом роде.
Да брось ты. Никакая она не ценная. Ну пожалуйста, Джон. Я…
Давай-ка все же покажем папе, - настаивал Джон и потянулся к камере.
Я отшатнулся и сжал камеру в руках еще крепче. Раздался щелчок. Яркая белая вспышка ослепила нас.
- О, нет! - завопил я, сообразив, что нажал на спуск. И снял Джона.
9
Эй, ты зачем это сделал? - удивился Джон.
Я… я… нечаянно, - запинаясь, пробормотал я и вытянул карточку из щели камеры. - Я не хотел. Правда.
Мы с Джоном оба замигали, чтобы избавиться от ярких пятен, мельтешащих в глазах.
Это что, самопроявляющая камера? спросил Джон. - На вид она слишком старая, чтобы быть самопроявляющей.
Да, я знаю. - Я подержал в воздухе карточку, чтоб она проявилась, а про себя молил бога, чтоб там не было чего-нибудь ужасного. Ну пожалуйста, пожалуйста, пусть с Джоном на снимке будет все в порядке.
Свободной рукой я достал из кармана фонарик и стал светить на пленку. Изображение медленно проступало.
Я смотрел на крошечный снимок. Вот стало проступать лицо Джона. Глаза закрыты. Рот приоткрыт, и на лице странное выражение. Но не успел я толком рассмотреть, что выходит, как Джон вырвал у меня снимок. Он поднес его к глазам и стал рассматривать.
- Эй, что это за камера?
Я подошел сзади, чтобы разглядеть, что получилось.
- О нет! - застонал я.
Снимок вышел яркий и четкий. На нем Джон орал от боли. Глаза у него были закрыты. А рот растянулся в неистовом мучительном крике. Он задрал ногу и обеими руками схватился за свою кроссовку. Он схватился за кроссовку, потому что из нее торчал огромный гвоздь. Огромный плотницкий гвоздь. Палубный. Размером с карандаш. Прямо торчал из ступни!
Джон засмеялся и повернулся ко мне.
- Вот так-так. Что это за камера такая? Это что, камера шуток?
Я сглотнул. Я-то знал, что это не шутка. Все ужасное, проявляющееся на снимках, все совершалось на самом деле.
"Как мне уберечь Джона от этого гвоздя, на который он, вероятно, наступит? Что я могу сделать? Попробую предостеречь его, - решил я. - Придется рассказать ему всю правду об этом аппарате".
Вот это да! - воскликнул Джон, рассматривая фото. - Клево! Это же я! Но как же она работает?
Ничего тут клевого нет, - начал я, запинаясь. - Это все жуть, Джон. Эта камера - воплощение зла. На ней проклятье. Фото всегда показывает правду.
Он засмеялся.
- Так-таки правду?
Я знал, что он не поверит мне. - Ладно, - говорю, - только будь осторожен. Снимок не врет. Это не шутка.
Он снова засмеялся.
Пронесся ветер, и высокая трава зашуршала. Черные тучи затянули луну. Стало совсем темно.
Мне нужна камера, Джон. Всего на один день.
Это такая клевая камера, - неуверенно сказал Джон. - Даже не знаю. Может, мне лучше взять ее домой.
Я верну ее завтра днем, - пообещал я. - Мне только надо взять ее в школу.
Джон скривил губы, напряженно думая.
Лучше я спрошу папу. - Он показал на бревенчатую стену под деревьями. - Он там с архитектором. Они обсуждают план нового дома.
Джон, подожди! - крикнул я.
Но он уже мчался вверх по холму. Я бросился за ним, как вдруг услышал душераздирающий крик Джона.
10
На лужайке я увидел Джона с лицом, искаженным от боли. Даже в слабом свете луны можно было разглядеть огромный гвоздь, торчащий у него из ступни.
- Джон! - закричал я. - Я сейчас приведу твоего отца!
Но его искать не пришлось. Два человека - один высокий и худой, другой короткий и толстый - показались из-за бревенчатой стены.
Джон! Что случилось? - закричал коротенький. Это был отец Джона.
Он наскочил на гвоздь! - закричал я, подбегая к ним.
Боже правый! - вскрикнул отец Джона, схватив сына на руки. Высокий придерживал пораненную ногу.
Ко мне в машину, - скомандовал он. - У меня есть полотенце. Перевяжем ногу. Он теряет много крови.
Гвоздь надо выдернуть? - спросил отец Джона дрожащим голосом.
Нет, слишком рискованно, - ответил второй.
Не выдергивайте! Ради бога, не выдергивайте! - взмолился Джон. - Это так больно!
Мы даже не можем снять кроссовку, - сказал отец Джона.
Оооо! - орал Джон. - Больно! Больно!
Двое взрослых где шагом, где бегом дотащили беднягу до машины, стоявшей напротив мусорного контейнера. Я видел, как они осторожно положили Джона на заднее сиденье, как пытались стянуть ногу длинным белым полотенцем. Наконец им удалось замотать всю ступню вместе с кроссовкой.
Захлопнув заднюю дверцу, они оба сели впереди, и через несколько секунд машина рванула с места.
- Бедняга Джон, - вслух проговорил я. Камера, как я и ожидал, проявила себя злым
деянием. Сегодня ей попалась новая жертва. И все из-за меня. Конечно, это вышло случайно. Я не хотел нажимать на спуск. И все же нажал.
Отец Джона и архитектор даже не взглянули на меня. Может, они вообще не заметили меня, обеспокоенные тем, что случилось с Джоном.
Я посмотрел вниз и увидел, что все еще держу камеру в руках. У меня было острое желание швырнуть ее на землю. Швырнуть и топтать. Топтать, пока она не сомнется всмятку.
Что-то в траве привлекло мое внимание. Я нагнулся и поднял снимок. Я еще раз рассмотрел, как схватился за ногу Джон, крича от боли. Я сунул фотографию в карман рубашки.
"Принесу мистеру Сору, - решил я. - Принесу камеру и снимок Джона. И расскажу во всех подробностях, что случилось с Джоном сегодня вечером. А в школе ни за что не буду снимать. Эта фотография и есть мое доказательство. И тогда больше никакой опасности не будет. Вообще не будет опасности".