19
Стоим мы и обалдело смотрим на юбочку, так и лежащую у ее ног. Она выронила книжки и нагнулась, чтобы поднять юбку.
- Быть такого не может! - всплеснула руками Шери.
В другой раз я бы покатился со смеху. А сейчас, видя, как она растеряна, стоял молча.
Я… я худею на глазах, - запинаясь, выговорила она, надевая юбку. - Я утром взвешивалась. Потеряла целых три кило.
Вот это да! - покачал я головой и подумал, что мне надо как-то ее подбодрить. - Ну, подумаешь, три кило. - Звучало фальшиво, но ничего другого мне в голову не пришло.
Грег, но я всего-то весила тридцать шесть кило, - горько сокрушалась она. - А теперь осталось меньше тридцати трех. На мне юбки не держатся. Вся одежда висит на мне как на вешалке!
Надо побольше есть…
Да брось ты, - оборвала она меня.
Ты вот глянь-ка на меня! - воскликнул я и поднял руки, чтобы она увидела мое толстое брюхо. - У меня такое ощущение, что я за ночь прибавил пудов пять! Я только что с трудом выбрался из-за парты.
Шери была так расстроена из-за своей худобы, что до сих пор по-настоящему даже не взглянула на меня. Теперь же, посмотрев внимательно, она расхохоталась.
- Вот это да! Ты и в самом деле стал как боров.
Спасибо за борова, - даже не рассердился я.
Что же нам делать? - недоумевала она. - Почему с нами все это стряслось?
Я хотел было ответить, но послышались шаги в коридоре.
- Пошли, - вскрикнула Шери. - Быстрей! Помоги мне собрать книги.
Я наклонился, чтобы подобрать учебники, и тут джинсы у меня лопнули по швам.
После занятий Чив, Майкл и еще кое-какие ребята затеяли игру в софтбол на площадке за школой. Я играть не хотел. Мне не хотелось, чтоб они видели, как я раздался вширь. Но они затащили меня на площадку и заставили играть. На первой базе.
"Может, они делают вид, что ничего особенного не произошло?" - думал я. Поэтому я скрестил пальцы и про себя взмолился, чтоб все обошлось. А может, и впрямь не заметят, в какого борова я превратился за это утро?
Тенниска чуть не лопалась на животе. Рубашка была мала и так обтягивала меня, что я едва мог рукою двинуть. Лопнувшие джинсы сидели на мне в обтяжку.
"А может, они и правда не заметят? - успокаивал я себя, пытаясь перебежать на первую базу. - Могут и не заметить".
- Эй, Грег, - крикнул Чив, он был подающим. - Ты что, перешел на диету для великанов?
Все завыли, заголосили. Кое-кто стал кататься по траве, взвизгивая, как гиена. Майкл показал на меня пальцем:
- Эгей, да это же Сумо Три. Всем стало еще веселее.
Да отвяжись ты, - сердито оборвал его я. - Дай передохнуть.
Не передохнуть, а пообедать. - Это Майкл со своими дурацкими шуточками.
Меня обступили со всех сторон и только головами от изумления качали.
- С ума сойти, - пробормотал Чив. - Как это ты умудрился набрать полцентнера со вчерашнего дня?
Мне не хотелось об этом говорить.
- Мы играем или как? - спрашиваю.
На самом деле меня так и подмывало рассказать Чиву и Майклу, почему меня на глазах разносит. Я хотел рассказать им, что достал злую камеру. Что Шери сделала ею снимок с меня. Что на нем я и был на все десять пудов. И теперь все становится реальным. Но у меня не хватило бы храбрости рассказать. Они же предупреждали, говорили, чтоб я не вздумал лезть в дом Коффмана. И чтоб не брал эту злосчастную камеру.
20
В этот день я набрал двенадцать кило. К вечеру я уже еле передвигался.
- Это аллергическая реакция, - сказала мама.
Я уставился на нее.
Прости, это что еще такое?
Ты съел что-то такое, на что у тебя аллергия, - ответила она. - Вообще-то человек не раздувается за одну ночь как воздушный шар.
Папа, глядя на меня, старался изображать абсолютное спокойствие, но я видел, что это не так.
- Ты после школы много конфет ешь? - спросил он.
Мама покачала головой:
Даже если бы он съедал тысячу плиток шоколада в день, его б так не разнесло!
Надо спешно показать его аллергологу. - Папа потер подбородок.
Сначала доктору Вейссу, - не согласилась мама. - Доктор Вейсс скажет, к какому специалисту нам надо обратиться.
И они принялись бурно обсуждать, к какому врачу меня надо первым делом отвезти.
Я кое-как вышел из комнаты. Для этого понадобились все мои силы. Слоновьи ноги не слушались меня. Многочисленные жирные
подбородки колыхались на ходу. Раздувшееся брюхо выходило из комнаты немного впереди меня самого.
Я-то знал, что никакой врач мне не поможет. Ведь никакая это не аллергия! И от лишней порции мороженого в такую тушу не превращаются! Это все чертова камера. Ее снимок сделал меня похожим на гору. То есть снимок стал былью! Никакой врач тут не поможет. Не поможет и никакая диета.
Чуть позже я попросил маму и папу разрешить мне завтра не ходить в школу. Меня же засмеют. Я просто этого не вынесу.
Но как можно пропускать занятия? - возразил папа. - А что, если это надолго и потребуется много недель, чтоб вернуться к норме?
Ребята не будут смеяться, - заверила мама. - Это же твои друзья. Они поймут, что ты заболел.
Я умолял их, канючил и плакал. Я даже с большим трудом опустился на свои круглые колени, чтобы уговорить их. Вы думаете, они послушали меня? Фига с два.
- Не смущайся, - напутствовал меня папа, когда я, переваливаясь с боку на бок, заковылял к двери, чтобы идти в школу.
Не смущайся! Хороший совет!
Я надел один из его мешковатых поношенных костюмов. И он был мне тесен!
Да я готов был провалиться сквозь землю от смущения, как только вышел на улицу! Я так и представлял, как люди в проезжающих машинах хохочут при виде огромного фестивального Мишки, бредущего, покачиваясь, по тротуару.
Я не хотел идти пешком в школу, но у родителей простая "хонда", и я в нее не влез!
Ребята обалдело смотрели, как я пролезаю в дверь Питтс-Лендингской средней школы. Но все были очень добрые. Никто не бросал шуточек. Никто даже слова мне не сказал. Я думал, что они просто боятся подходить ко мне. Боятся связываться. А вдруг я навалюсь на кого-нибудь! Я и впрямь выглядел, как огромный шар на параде в День благодарения.
Утро прошло вполне сносно. Я забился в угол и старался не высовывать оттуда носа. Хотя, признаться, спрятаться-то мне как раз было труднее всего. Только все от меня отстали и слава богу.
Так все и шло, пока я не сунулся на урок мистера Сора. Он, как всегда, был Кислый Сыр. И он выставил меня на посмешище перед всем классом.
- Грег, - сказал он, крутя указку в руках, - а ведь за партой ты все равно не поместишься. Лучше постой у окна.
Я молча потопал, куда он мне указал.
В классе тишина, никто не засмеялся. Видать, ребята поняли, что со мной происходит что-то серьезное. Вот только мистер Сор мне покоя не давал.
- Грег, - обратился он ко мне снова, улыбаясь, - знаешь, ты лучше отойди от окна, а то ты солнце нам закрываешь.
И снова - хоть бы кто засмеялся. Мне кажется, ребята даже пожалели меня. Даже Донни и Брайан не отпускали обычных шуточек.
- Грег, - вдруг велел мне мистер Сор, - я хочу, чтобы ты сходил к медсестре. Тебе необходимо обсудить с ней четыре группы питания. Я думаю, ты ешь не за двоих, а за всех четверых.
Согласитесь, это жестокая шутка. И все равно никто не рассмеялся.
Я повернулся к нему лицом. Он это серьезно? Он и правда посылает меня к медсестре? Я затопал вон из класса, ожидая, что сейчас Донни выставит мне ногу в проходе, как он это обычно делает. Но он сидел тихо, глядел прямо перед собой и молчал. Я ему был благодарен. Если б я грохнулся, то ни за что бы сам не поднялся.
Выбрался я в коридор, а самого такое зло взяло на этого мистера Сора. Зачем он выставил меня на посмешище перед всем классом? Почему он такой жестокий? Я никак не мог ответить себе на эти вопросы. Да и слишком я был зол, чтобы ясно мыслить. Я ему отплачу. Придет день - и отплачу. Это я себе говорил. Какую-нибудь подлянку ему устрою. Уж он у меня запоет.
Я так и кипел от злости, бредя в наш медкабинет. Только все сразу у меня из головы вылетело, когда я вошел в приемную и увидел на стуле девчонку. Я так и застыл у двери, в совершенном смятении глядя на нее. Это была Шери! Но я не сразу узнал ее. Джинсы и кофточка - размеров на десять больше. Ручки тоньше зубочистки. Личико бледное и сморщенное. Голова как маленький лимон на хрупком съежившемся теле.
Грег, - еле слышно прошептала она, - это ты в таком огромном теле?
Шери! - вскрикнул я. - Сколько еще ты потеряла в весе?
Я… я даже не знаю, - запинаясь, промолвила она. - Посмотри на меня! Я усыхаю. Я такая легкая, как пушинка. Я сегодня с трудом дошла до школы, потому что ветер сносил меня.
Ты больна?
Она перевела взгляд на окно.
- Нет, не больна, и ты не болен, - ответила она слабым голоском. - Я усыхаю, а тебя раздувает - и все это из-за тех снимков, что мы сделали.
Я вздохнул и поднял свой необъятный живот обеими руками. Иначе я бы не пролез в дверь.
- Что же нам делать, Шери? - прошептал я. - Конечно, это фотографии. Ты права. Но что нам делать?
