* * *
Юля прогулялась по кампусу и вышла в город. Ей нравилось, что на нее оглядываются. Все. Все подряд. Навстречу попался какой-то седой дядька – по виду профессор – с потрепанным портфелем в руке. Старый такой портфель, подделка под крокодилову кожу, с двумя блестящими золочеными замками. Профессор шел, что-то бормоча под нос. В коричневых от никотина пальцах он держал сигарету без фильтра. Увидев Юлю, он забыл про сигарету. Так и шел – покусывая пожелтевшие от табака усы, а когда они разминулись – обернулся.
И все. Настроение улучшилось. Юля даже на какое-то время забыла, зачем она идет к Пашке. Она почувствовала, что голова у нее гордо запрокинулась, плечи расправились, а походка стала танцующей и игривой. Еще одна роль – неотразимой и недоступной женщины.
"Хотите неотразимую и недоступную? Получите! Я красива и уверена в себе. Плакать? О каком-то мерзавце? Ну что вы, голубчик! Боже упаси! Чтобы я из-за кого-то плакала? Нет. Всегда выходит наоборот". И она в это верила.
Юля подошла к палатке. Дверь по-прежнему была широко открыта. За прилавком суетился Пашка. Он доставал из картонной коробки кексы, пачки печенья, жевательную резинку, шоколадки и раскладывал их на витрине.
– Привет! – сказала Юля.
Она улыбнулась. Кокетливо и немного выжидательно.
Пашка разогнулся и застыл на месте. В правой руке он держал клубничный рулет, а в левой – несколько "Сникерсов".
Он ответил не сразу. Сначала осмотрел ее всю – с ног до головы, но не оценивающе, как вчера, а уже по-другому. С восхищением.
– Да-а-а, – протянул он. – Хороша, ничего не скажешь.
– Вчера была прекрасной. И даже – божественной. А сегодня – просто хороша? – она замолчала, давая ему возможность исправиться.
– Восхитительна, великолепна, бесподобна! Очаровательна, – он бросил рулет и шоколад обратно в коробку и прыгнул на прилавок. Быстро повернулся на тощей заднице и перенес ноги на другую сторону. – Леонтьич говорил мне, что ты приходила. Извини, задержался. Пробил на своей "Газели" колесо и вдруг обнаружил, что запаска тоже пустая. Пока бегал в шиномонтаж, пока то да сё… – он махнул рукой.
– У тебя грязь, – сказала Юля.
– Где?
– Вот здесь, на виске. Есть платок?
Пашка неуверенно достал из заднего кармана смятый несвежий платок.
– Я не сморкался.
– Слава Богу! – она послюнявила уголок и вытерла черное пятно. – Теперь все.
– Спасибо!
Он расцвел. Наверное, почувствовал разницу: ведь она могла просто ткнуть пальцем и сказать "здесь". Но она вытерла сама. А это было уже совсем другое.
– Леонтьич сказал, у тебя какие-то проблемы? Да?
– Почему ты его так называешь?
– Потому, что он Леонтьев. Витька Леонтьев.
Пашка пожал плечами: чего объяснять очевидные вещи.
– Да. Пропала соседка. Собиралась поступать на исторический. Послезавтра у нее экзамен, и вообще… Она не похожа на девушку, которая может не придти ночевать без серьезной причины. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Павел кивнул.
– Ну вот… Ушла вчера вечером за хлебом и не вернулась. Даже не предупредила. Все вещи, документы, – все на месте. Я боюсь, что с ней что-то случилось, – Юля помедлила, ожидая, что Пашка начнет убеждать ее в обратном, но он молчал. – Понимаешь, она не из этого города. Говорила, что никого здесь не знает. Ни с кем еще не познакомилась. Как-то это странно. А сегодня утром я слышала в умывальнике разговор двух девиц. Их соседка тоже не пришла ночевать. Тогда я испугалась. Побежала к комендантше, мы вместе сходили в милицию, подали заявление. Уже приходил милиционер, я рассказала все, что знала. Что теперь делать?
Пашка почесал переносицу.
– Все местные милиционеры – дуболомы из университета. Толковые идут в адвокаты и уезжают в большие города. Здесь остаются только неудачники.
– Не знаю. Он показался мне умным парнем.
Что-то, похожее на ревность, на мгновение мелькнуло в Пашкиных глазах.
– Это еще ни о чем не говорит. Я, например, кажусь всем идиотом.
– Я бы не пришла за помощью к идиоту.
Пашка повеселел и лукаво улыбнулся.
– Значит, ты смогла оценить меня по достоинству, – внезапно улыбка исчезла с его лица. Быстро, словно погасла. – Послушай, ты говоришь, она пошла за хлебом?
– Да. А что?
– Когда это было?
– Около восьми. Перед самым закрытием.
Лицо Пашки стало серьезным.
– Точно?
– Ну конечно.
– Ты говоришь, она не из Александрийска?
– Нет, она из Белева.
– Опиши мне ее и постарайся вспомнить, во что она была одета.
– Ну-у? Она симпатичная. Роста такого же, как я. Блондинка. М-м-м… Стройная. Одета была в джинсы и толстовку.
– Серую? С капюшоном и надписью "Милуоки бакс"?
– Насчет надписи не помню, но… Да. Серую! И с капюшоном! А ты откуда знаешь?
– Смотри. Давай рассуждать логически. Девушка, приехавшая поступать в университет, и никого в этом городе не знающая, идет за хлебом. Так?
Он не дождался ответа, достал из кармана пачку "Честерфильда" и закурил. Потом, спохватившись, протянул пачку Юле. Она покачала головой. В этом платье она никогда не курила. Имидж не тот.
Пашка кивнул своим мыслям и убрал пачку в карман.
– Куда она пойдет, тем более – перед самым закрытием? В ближайшую булочную, правда? А ближайшая булочная – здесь, – он ткнул тонким пальцем с неровно подстриженным ногтем в дом напротив.
Юля успела заметить, что под ногтем маленьким черным полумесяцем успела набиться грязь. "Ну да, он же менял колесо".
– И что?
– Я ее видел вчера.
– Когда?
– Как раз около восьми, – сказал он немного раздраженно. Неужели это нужно объяснять? – Понимаешь, палатка у нас небольшая, туалета, естественно, нет, – он слегка покраснел. – Зато за палаткой – густые кусты сирени. Ну, я… – он замялся.
– Я поняла, – ровно сказала Юля. – Можешь продолжать.
– В общем, я вышел из палатки и зашел в кусты. На этой стороне улицы домов нет, и было уже довольно темно. А на той стороне – свет из витрины булочной. Там ярко. Сначала я увидел девушку. Она шла с пустым белым пакетом. Она вошла в булочную, и сразу подъехала темно-серая "Волга". Старая, двадцать четвертая. Из машины вышел какой-то мужчина. Я не сумел его разглядеть. Высокий, не толстый. По-моему, уже в возрасте. Не то, чтобы пожилой, но к пятидесяти. А может, чуть за пятьдесят. Он пошел к булочной и задержался перед дверью. Стоял, докуривал. Я это видел хорошо. Потом показалась девушка. Он открыл перед ней дверь, девушка кивнула ему и вышла на улицу. Рядом никого не было. И вдруг… Она покачнулась, и пакет с хлебом выпал у нее из рук. Мужчина бережно подхватил ее под локоть, нагнулся, взял пакет, и повел ее к машине. Мне показалось, что они знакомы. Он вел ее так бережно… Так заботливо. Я даже ничего не заподозрил. Ну, подумал, что девушке вдруг стало плохо, и этот мужчина помогает ей дойти до машины. Он открыл заднюю дверь, посадил ее, сел за руль… И все. Они уехали.
– Куда?
– Туда, – Павел махнул рукой вправо.
– И все?
Юлю охватило волнение. Нет, все-таки она не случайно зашла вчера в этот ларек за сигаретами. Недаром ее словно что-то толкнуло.
– Пашенька, вспомни еще что-нибудь! Номер машины, во что он был одет… Ну?
– Одет? В брюки и ветровку. Такие же серые, как машина. Да, он еще посмотрел на мой ларек. Он сразу посмотрел, как только вышел из машины. Я подумал, что он хочет что-то купить, и… Но ты же понимаешь, я не мог все бросить и метнуться за прилавок.
– А номер? Номер машины? – оставалась последняя надежда. Юля очень боялась, что и она ее обманет. Если честно, шансов было немного. Она их оценивала, как мизерные: вроде как прикупить к трем тузам двух джокеров. – Запомнил?
Павел хитро прищурился.
– Я-то все помню. Даже то, что у тебя завтра экзамен по биологии. А вот ты, похоже, забыла.
– Паша, теперь не до экзамена. Ну! Говори!
– Он мне показался странным, этот номер. Знаешь, старый такой, черный. С четырьмя цифрами. Таких давно уже нет. 09–59 АГУ. Легко запомнить. 09–59 – это последние четыре цифры моего мобильного. А АГУ – это Александрийский государственный университет.
Юля засобиралась.
– Так! Ты можешь ненадолго закрыть свою лавочку?
– Это зачем? – нахмурился Павел.
– Давай сходим в милицию, расскажем обо всем. Ты же – свидетель похищения.
– Ну-у-у, – Павел озадаченно почесал лоб.
Юля изогнула спину. В широком вырезе показалась застежка белого кружевного лифчика. Она не видела этого, но знала, что, когда она так выгибает спину, застежка видна. Белое белье на загорелой коже. Красивый лифчик без бретелек. Она обольстительно улыбнулась.
– Ты – рыцарь? Или нет?
Пашка быстро отвел глаза от ее спины, словно его застали за чем-то нехорошим, судорожно сглотнул и кивнул.
– Конечно. Я это знала. Где у тебя лежат ключи от этой богадельни?