- Чудное дело, - с нервным смешком ответил Толя. - Он разлагается, но при этом холодный, как курица в морозилке. Он промерз изнутри, понимаешь?
Пауза.
- Саня, не молчи. Я вижу, ты опять что-то держишь на уме.
Снова молчание.
- Ты можешь посмеяться… я уже встречался с подобными убийствами.
Быстров почувствовал облегчение. Да, он тоже знал, и ждал, что следователь заговорит об этом первым.
"Сейчас он вспомнит убийство Нестерова".
Но Точилин заговорил о другом.
- Я уже встречался с ним. Кажется, лет шесть назад. В Новгороде.
- Что там произошло?
- Я сейчас не могу вспомнить точно. Что-то, связанное с сектой "Церковь Любви". Изнасилование, воскрешение, сатанизм…
- Саня, - осторожно сказал Толя. - Ты не бредишь?
- Не знаю. Убийцу мы так и не нашли. А теперь он снова появился. Мне нужно сунуться в архив. Володя!
Быстров раздавил сигарету и, странно улыбаясь, вернулся в комнату.
- Ну? - сказал он неестественно веселым тоном, потирая руки и поглядывая на труп. - Что теперь?
Толя открыл рот.
Скрипнула дверь, из соседней комнаты вышел измотанный Чернухин и двое помощников. В руках Чернухин держал протокол.
- Ну? - шепотом спросил Точилин. - Что там?
- Мать с дочкой, - шепотом ответил Чернухин. - Жена и дочь.
- Да, - сказал один из стоявших за ним. - Мать той, которая являлась дочерью тому, чьей женой являлась ее мать.
- Которая являлась женой того, чьей дочерью являлась дочь этой матери, - добавил второй.
- Так, - Точилин облизнул губы. - Кто мать, кто дочь, сколько их там и кто из них кто?
Двое помощников Чернухина переглянулись.
- Одна из них - дочь, - сказал один.
- А другая была женой и матерью до того, как убили ее мужа и отца ее дочери.
- И после того, как убили ее мужа, мать перестала быть женой и стала просто матерью дочери своего мужа.
- Вэ-вэ-вэ, - передразнил Точилин. - Шопенгауэры хреновы! Как они там?
- Держатся, - сказал Чернухин. - Но есть странности.
- Какие?
- Девочка. Даша. Она видела убийцу. Он разговаривал с ней.
- Что?
- Э, - Быстров положил ладонь ему на плечо. - Саня, ты чего? Остынь.
Точилин отпустил Чернухина. Тот отступил на два шага, оправляясь, и с легким испугом смотрел на следователя.
Точилин повернулся к капитану.
- Володя, вы с Толей остаетесь здесь.
"Ну спасибо", подумал Быстро, косясь на мертвеца. Пустые глазницы смотрели прямо на него. У Быстрова зачесались руки подойти к телу и закрыть это тошнотворное зрелище простыней. Хотя это вряд ли поможет - воображение простыней не накроешь.
- Так, - сказал Чернухин. - А мне что делать?
- Зови понятых.
- Опять я?
- Не опять, а снова. И чтоб не как в прошлый раз.
- А ты? - спросил Быстров у следователя.
Тот утер со лба пот. Притворно-спокойным голосом сказал:
- Я поговорю с девочкой.
Чернухин пошел по квартирам. Точилин повернулся к двери детской комнаты. Взялся за дверную ручку.
Быстров тронул его плечо. Точилин раздраженно взглянул на капитана.
- Саша, что с тобой?
Следователь поджал губы.
- Она видела убийцу. Я поговорю с Дашей, все выясню, и постараюсь убедить ее никому больше этого не рассказывать.
Быстров сглотнул.
- А… в суде?
- Забудь ты про суд! Нельзя дать Ему понять, как далеко мы продвинулись, как много знаем. Пусть расслабится.
Быстров нахмурился.
Безумный энтузиазм в глазах следователя ему не нравился. Так смотрят люди, которые собираются прыгнуть с крыши многоэтажного дома.
- Ты уверен, что это необходимо? Может, она все выдумала. Дети впечатлительны, особенно девочки.
Точилин покачал головой.
- Я так не думаю. Но я сразу пойму, если она врет.
Быстров кивнул. Хотя тревога не отпускала его. Это ведь Точилин.
- Хорошо. Не дави на нее. Ладно?
- Точилин усмехнулся.
- У меня сын. Я знаю, как разговаривать с детьми.
Он вошел в спальню. Закрыл дверь.
Быстров покачал головой.
"Сын? А если твой сын - свидетель убийства? На какой алтарь ты готов положить тех, кого любишь?"
Он сел на стул у стены. Толя вышагивал от окна к книжным полкам, насвистывая веселый мотивчик, который в данной обстановке звучал как похабная пень в храме. Оба старались не смотреть на труп. Но, конечно же, смотрели.
"Вот он, способ привлечь внимание", подумал Быстров. "Сдохни красиво".
Из-за двери слышался голос Точилина - монотонный, иногда - резкий, и неизменно настойчивый. В ответ звучал тихий голосок ребенка, и успокаивающий - матери.
"Точилин напал на след. Заткнул рот матери и мучает ребенка".
Быстров с удивлением обнаружил в себе невольное восхищение. Сам он не способен проявить жесткость, когда нужно. В их деле такие люди, как Точилин, неоценимы. Хотя, наверное, такие люди неоценимы в любом деле.
Капитан встал и направился к выходу. Толя, стоя у окна, мрачно взглянул на него.
- Опять курить?
- Нет. В туалет.
Толя нахмурился, но промолчал.
Быстров понимал, что нехорошо оставлять товарища в комнате, где произошло убийство. Но поделать с собой ничего не мог.
Он остановился на пороге и оглядел прихожую. Нахмурился. Все на месте. С того момента, как они вошли, ничего не изменилось.
Странно: откуда у него ощущение, что чего-то не хватает?
Его взгляд скользнул по курткам и плащам на вешалке. На полу под ними ровной линией выстроились туфли и тапочки. У стены - детский трехколесный велосипед с рожком.
Зеркало.
Быстров смотрел на слово, кровью написанное на гладкой поверхности. Кривыми буквами, похожими на детские каракули.
Он открыл рот, чтобы заорать так, что отзовутся все собаки в округе, но в последний миг прикусил язык. Нельзя создавать панику. И вообще, пора перестать вести себя, как баба.
Капитан разглядывал надпись на зеркале, и странная гордость охватила его. Каким бы великим ни был Точилин, именно он, скромный капитан Быстров, увидел это первым.
Он почти на цыпочках вернулся в гостиную (сейчас - мертвецкую), чувствуя на губах странную улыбочку, которая так часто раздвигала губы следователя.
Толя стоял у окна, сунув руки в карманы халата. Оглянулся. На лице отразилось изумление.
- Ты чего? Удачно сходил?
Капитан, продолжая улыбаться, поманил пальцем.
- Пойдем.
Они вышли. Быстров показал, и у эксперта вырвался изумленный выдох.
Они молча разглядывали кровавые буквы на зеркале. Странное слово
АЙЛАТАН
- Что это значит? - спросил Быстров. Подошел к зеркалу. От надписи исходил тяжелый запах. Кровь свежая, но словно замороженная. - Есть догадки?
- Наверное, имя.
- Имя?
- Какой-нибудь античный бог, или демон. Саня мне говорил, убийца связан с сатанистами.
Толя двинулся в гостиную.
- Ты куда?
- Нужно показать Точилину.
Быстров ощутил злость. Точилин! Все лавры этому сующему нос не в свое дело типу!
- Нет. Не мешай ему. Лучше возьми фотокамеру. Нужно сделать снимки.
- Что у вас? - спросил Точилин, возникая на пороге. Взгляд нашел кровавые буквы на зеркале. Быстров, глядя в зеркало, видел, как Точилин меняется в лице.
Следователь выхватил пистолет.
- Бегом! За мной!
Они выскочили из темного подъезда в жаркий огонь улицы. Моргая, Быстров и Точилин оглядывались по сторонам. Никого, кроме двух женщин, которые выбивали ковер на площадке перед домом. Увидев пистолет в руке следователя, женщины переглянулись, посмеиваясь. Начали озираться в поисках скрытой камеры.
- Ушел, - процедил Точилин. Сунул пистолет в кобуру и прикрыл плащом.
- Кто ушел? - спросил Быстров. У него все еще гулко стучало сердце. Он был уверен, что Точилин сейчас начнет палить куда ни попадя.
- Убийца! Он был там, понимаешь? На квартире. Пока мы осматривали труп, базарили и топали, как слоны, Он прятался в одной из комнат. Кровь на зеркале свежая.
Быстров сглотнул.
- Боже, неужели Он все слышал? Этого не может быть! - закричал он почти обиженно. - Где Он мог спрятаться?
- Не знаю, - Точилин огляделся, шумно дыша. - Прятаться там негде. Разве что в унитазе.
- Вот урод, - с чувством выговорил Быстров.
Глава 25. Молчание в телефоне
Намерения Точилина не осуществились: на следующий день новое убийство попало на первые полосы каждой уважающей себя областной газеты - в том числе тот факт, что убийца разговаривал с дочерью жертвы. Эта история была "главным событием" целую неделю, пока не уступила эстафету оглушительному разводу юной поп-звезды с большой грудью и маленькими мозгами.
Читатели с жадным любопытством поглощали описания обезображенной жертвы (сильно искаженные, а зачастую неверные). Убийство на время разогнало обывательскую скуку, и, верно, хотя бы ради этого стоит кого-нибудь, время от времени, зверски убивать. Когда телепередачи и адюльтер не помогают, чья-то смерть может разбавить рутину.
В статье описывали убитого как "замечательного человека, примерного семьянина и нежного отца". Фото - тонкое лицо интеллигента с добрыми глазами - будто подтверждало написанное. Впрочем, был убитый хорошим человеком или нет, вряд ли кого интересовало.