11
Я ахнула. Сперва я подумала, что кто-то меня преследует.
Но потом я поняла, что смотрю на длинную тень снеговика. Тень тянулась через дорогу. Руки-ветки - одна поднятая, другая вытянутая - выглядели угрожающе.
Я перешагнула через тень и перешла на другую сторону улицы. Но на меня тут же упала еще одна.
Еще один снеговик. Точная копия предыдущего.
Тени причудливых снеговиков накладывались друг на друга. Внезапно мне показалось, что я иду в черно-белом мире теней: тени-головы, трепещущие тени-шарфы и машущие руки-ветки, поднятые в вечном приветствии.
Почему их здесь так много?
Почему деревенские жители делают их всех на одно лицо?
Еще один вой заставил меня оторвать взгляд от сплетения теней на снегу. Этот прозвучал гораздо ближе. И он определенно казался человеческим!
По спине пробежал холодок.
Я повернулась. Хватит, погуляла.
Сердце бешено застучало. Этот вой, прозвучавший совсем рядом, действительно меня напугал.
Я зашагала быстрее, покачивая на ходу руками, сгибаясь под порывами ветра.
Но остановилась, когда увидела еще одного снеговика со шрамом, преграждающего путь.
И ахнула, когда его голова мне кивнула.
- Нет! - вскрикнула я.
Он кивнул. Снеговик кивнул!
А потом его голова скатилась на землю. БУХ! И развалилась на части.
Я поняла, что кивнул он из-за ветра. Ветер сбил изуродованную голову с плеч.
Что я здесь вообще делаю? - спросила я себя. Уже поздно и холодно.
И жутко.
А где-то рядом завывает в голос неведомая тварь.
Я взглянула на безголового снеговика во дворе. Останки разбившейся головы покоились у основания снежного туловища. Но шарф по-прежнему украшал его плечи. Он хлопал на холодном ветру.
Меня вновь затрясло. Я повернулась и бросилась домой.
Я неслась через иссиня-черные тени снеговиков. Ноги с хрустом топтали машущие тени-руки, уродливые тени-головы.
В каждом дворе стояло по снеговику. Они выстроились вдоль улицы, словно ночные сторожа.
Эта прогулка - сущее безумие, думала я, чувствуя, как паника сдавила грудь. И сейчас я хочу домой. Хочу под защиту нового дома.
Снеговик помахал мне трехпалой рукой и усмехнулся угольно-черной усмешкой, когда я пробегала мимо. И всю дорогу до дома стишок из детства преследовал меня неотступно…
Когда беснуется вьюга злая,
И быстро темнеет снаружи,
Берегись снеговика, родная.
Берегись снеговика.
Он насылает стужу.
Наконец вниз по дороге показался мой дом. Я глубоко вдохнула и помчалась еще быстрее.
Старый стишок не давал мне покоя с самого приезда в деревню. Старый стишок из детства последовал за мной к моему странному новому дому.
Почему я вспомнила его именно сегодня?
Что он пытается до меня донести? Почему эти холодные слова возвратились ко мне после стольких лет забвения?
Я должна найти остальное. Я должна найти второй куплет.
Ужасающий вой, пронзительный, как сирена скорой помощи, прозвучал так близко за спиной, что я обернулась.
Я окинула взглядом дорогу и промерзшие дворы. Никого. Ни волка, ни человека.
Новый вой прозвучал еще ближе.
Неужели кто-то меня преследует?
Я зажала руками уши, чтобы не слышать этих пугающих воплей; оставшуюся дорогу до дома я буквально пролетела.
Я подбежала к узкой передней двери, когда еще один протяжный вой пробил мое тело ознобом.
Как близко! Этот прозвучал совсем рядом, поняла я.
Кто-то и впрямь меня преследует!
Я вцепилась в дверную ручку. Повернула. Толкнула.
Нет!
Дверь не шелохнулась.
Я повернула снова. Сначала так. Потом эдак.
Толкнула дверь. Потянула на себя.
Заперто.
Я оказалась заперта снаружи!
12
Еще один устрашающий вой.
И как близко! У самой стены дома!
Меня всю трясло. Горло сдавило паникой. Я отшатнулась от двери.
И увидела, что переднее окно - единственное окно на этой стороне дома - слегка приподнято. Снег облепил стекло и набился в узкую щель.
Я смотрела на эту крошечную щелку.
Потом набрала в грудь побольше воздуха - и бросилась к окну.
Я вцепилась в облепленную снегом деревянную раму. И с громким стоном принялась толкать, изо всех сил толкать ее вверх.
К великому моему удивлению, она с легкостью поддалась.
Я подняла ее до упора. Потом обеими руками ухватилась за подоконник. Я подтягивалась - наверх, наверх! - когда еще один вой разнесся в ночном воздухе.
Как близко!
Как страшно…
Я ввалилась в дом - головою вперед. Тяжело стукнулась коленями и локтями о деревянный пол.
Задыхаясь, я вскочила на ноги. Схватилась за раму и рывком захлопнула окно.
А потом стояла, прислонясь к стене, и прислушивалась. Ожидая, когда смогу восстановить дыхание.
Не разбудила ли я тетю Грету?
Нет. В доме царили темнота и покой. Единственным звуком, который я слышала, было собственное учащенное дыхание.
Еще один вой, на сей раз - где-то в отдалении.
Может быть, мне лишь показалось, что за мною гонятся? Может быть, тот, кто выл, находился на вершины горы, и его вопли разносил ветер?
Все еще тяжело дыша, я отошла от стены. Осторожно пробираясь в темноте, я направилась в маленькую заднюю комнатку, где мы свалили в груду все не распакованные коробки.
В одной из них все еще лежали мои книги.
Я была совершенно уверена, что вместе с остальными упаковала и старую книгу стихов, что читала мне мама.
На черном фоне стены ослепительно белело озаренное лунным светом окно. Я обнаружила коробку с книгами на вершине груды и стащила ее на пол.
Мои руки дрожали, когда я сражалась с упаковочной лентой.
Я должна найти это стихотворение, говорила я себе. Я должна прочесть второй куплет.
Я распахнула коробку и принялась вытаскивать книги. Наверху лежали книжки в мягких обложках. Под ними обнаружилось несколько учебников и школьная хрестоматия.
Как только я вытащила их и бережно разложила на полу, послышался кашель.
Потом - шаги.
Тут кто-то есть! - поняла я.
- Тетя Грета! Это ты? - воскликнула я.
Но голос мне ответил отнюдь не тетин.
- Что ты делаешь? - тихо прохрипел голос.
13
Зажегся свет.
Я заморгала.
С трудом сглотнула.
Подняла глаза и уставилась на тетю Грету.
- Ты меня напугала, Жаклин! - прокаркала та.
Я вскочила на ноги.
- Ты сама меня напугала! - парировала я, подождав, пока сердце перестанет отчаянно колотиться. - Что у тебя с голосом?
Тетя Грета потерла бледное горло.
- Потеряла, - прохрипела она. - Горло болит ужасно. Застудилась, наверное. Я еще не привыкла к местным морозам.
Ее прямые белые волосы рассыпались по спине. Одной рукой она откинула их за ворот фланелевой ночной рубашки, а другой пригладила выбившиеся пряди.
- Что ты тут делаешь, Жаклин? Зачем возишься здесь среди ночи? - прокаркала она.
- То старое стихотворение, - ответила я. - Я хочу его найти. Я не могу вспомнить второй куплет. Я…
- Книги мы распакуем завтра, - отрезала она.
Она зевнула.
- Я дико устала. И горло болит ужасно. Давай попробуем наконец лечь спать.
Внезапно она показалась мне такой маленькой и хрупкой…
- Прости, - сказала я, выходя из комнаты следом за ней. - Я не хотела тебя будить. Мне не спалось, и вот…
Тут ее взгляд упал на мою куртку, брошенную на кресло в прихожей.
- Ты что, выходила?! - воскликнула она, обернувшись ко мне с испуганным лицом.
- Ну… да, - созналась я. - Я думала, если немножко пройдусь…
- Тебе нельзя гулять посреди ночи, - сказала тетя. Она потерла свое больное горло и сердито прищурилась.
- Прости, - пробормотала я. - А что тут, в сущности, такого? Что ужасного в том, чтобы выйти куда-то ночью?
Она замялась, покусывая нижнюю губу, как делала всегда, когда задумается.
- Это попросту опасно. Вот и все, - прошептала она наконец. - Ну как провалишься в снег или еще что-нибудь случится? Ну как ты ногу сломаешь? Здесь никто к тебе на помощь не выйдет.
- А я докачусь колбаской! - пошутила я и рассмеялась, но она ко мне не присоединилась.
Я буквально чувствовала, что у нее на уме что-то еще. Ее волновало вовсе не то, что я могу упасть. Ее волновало нечто совсем другое.
Но говорить об этом она не хотела.
Неужели это как-то связано с дикими завываниями?
Неужели это как-то связано со снеговиком на вершине горы, о котором предупреждал меня Конрад? Со снеговиком, о котором тетя сказала, что это всего лишь местные предрассудки?
Я зевнула. Меня наконец-то потянуло в сон. Хотелось спать, а не ломать над всем этим голову.
Я обняла тетю Грету за изящные плечи и проводила через холл в ее комнату.
- Прости, что разбудила, - прошептала я. Затем пожелала спокойной ночи и поднялась по лесенке в свою комнатенку на чердаке.
Зевая, я сняла джинсы и свитер и бросила на пол. Потом запрыгнула в постель и натянула одеяло до подбородка.
Бледный свет луны по-прежнему лился в круглое окошко на другом конце комнаты. Я закрыла глаза. Снаружи больше не было слышно завываний. И вообще не доносилось ни звука.
Я зарылась головой в мягкую подушку. Новая постель все еще была жесткой. Но я настолько вымоталась, что мне уже стало все равно.
Я уже засыпала, когда чей-то шепот вплыл в комнату.