Смотрит на меня снизу испуганными глазами. Ничего не перепутала? Всё правильно? Молодец детка, всё правильно, всё хорошо. Ты об этом меня ещё осенью просила, когда я тебя у мокши отбил. Теперь пришло время. Оставляю одну руку у неё на голове, чуть заметным давлением задаю темп её движениям. И внимательно оглядываю публику. Мужики натыкаются на мой взгляд, кто-то отводит глаза, кто-то наоборот радостно улыбается, дескать "в первую брачную ночь - мысленно с вами". Многие как-то… смущены, растеряны…
Привыкайте ребятки - я делаю то, что считаю нужным. И все ваши чувства… держите их при себе. Привыкайте к покорности, к повиновению. Мне плевать - нравится вам это зрелище или нет. Уже поняли - кто здесь кого? Потому что - господин здесь я. Даже если выгляжу тощим лысым подростком. Кажусь слабее, глупее, моложе вас. Я могу вместе с вами тесать брёвна, есть за одним столом, спать под одной крышей. Как все. Но закон здесь - мой. И любой из вас станет так же, вместо этой девочки. Даже не под страхом смерти, а просто по приказу. По моему. Потому что в доме есть хозяин, глава. Я. И моё слово - закон.
Трифена всё ускоряется, её движения уже напоминают движения лесного дятла, добирающегося до древоточца. Длинная тёмно-каштановая коса на затылке мечется во все стороны всё сильнее. Наконец, я снова ухватываю её голову двумя руками и плотно прижимаю, вжимаю её лицо в моё тело. Носик у неё длинноват, давит. Пауза. Тянем. Ещё тянем. Я чувствую, как она дёргается в моих руках - девочке не хватает воздуха. Терпи. Вот теперь достаточно, теперь и у меня всё кончилось. Дружный выдох проносится по предбаннику. Народ начинает шевелиться. Переглядываться. Издавать междометия. Рано - это ещё не всё.
- Глотай.
Выразительно. Она, стоя на коленях, неотрывно смотрит мне в глаза. Всё её тело - вздрагивает. Кто-то из зрителей ахает, кто-то рефлекторно сглатывает сам. Запоминайте ребятки. И свои эмоции, и мой текст. Формируем устойчивые ассоциативные связки - каждый раз, когда вы будете просто видеть любое женское лицо, вы будете вспоминать моё заклятие. Оно, даже помимо вашего желания, просто всплывёт в вашей памяти. Среди кучи всяких ваших собственных мыслей и желаний - просто промелькнёт. Всегда. Ещё один мой поводок на ваших душах.
Я несколько модифицирую "Заклятие Пригоды". Дополняя его вариациями по теме обряда православного крещения младенцев - они все бывали на крестинах - привязка к их детским воспоминаниям. Рисуя влажный кресты не только на девкином лбу ("И разум твой - в воле моей"), но и на глазах, на ушах, на губах ("Чтобы смотрела - по воле моей, и слышала - волю мою, и истинное слово твоё - мне"). Добавляю три азимовских закона:
- Первая забота твоя - сохранить господина твоего. А вторая забота твоя - исполнить повеление господское. А третья забота твоя - сберечь себя, дабы было тебе, чем сохранять господина твоего и исполнять повеления мои.
А теперь - казни:
- Если же ты выйдешь из воли моей, или позволишь иным людям вывести себя из моей воли, вольно или невольно, то семечки мои соберутся в горло твоё. И удушат тебя смертью долгой и мучительной. А коли будет кто, кто выведет тебя из воли моей, с согласия или без согласия твоего, то и они умрут вскорости - смертью лютой, нежданной-негаданной. Принимаешь ли ты волю мою?
- Д-да.
А как же? Я же "гумнонист" и "дерьмократ" - всё должно быть "по согласию". Подтверждённым лично и добровольно на вербальном и невербальном уровнях. В присутствии многочисленных и уважаемых свидетелей.
Я распутываю Трифене руки и вручаю обновку - полый бронзовый полу-обруч. Вычищен - аж сияет. В середине - гравировка, тавро - лист рябины. И надпись: "Се - рябинино". Ошейник. "Гривна холопская". Первое изделие Прокуя этого типа. Трифена одевает его на шею, сдвигает полукольца, и раздаётся щелчок - встроенный замок защёлкнул. Теперь его только ключом отомкнуть. Как всё… технологично - не нужно кузнеца с наковальней, заклёпками, молотом…
- Да будет так. Аминь.
Девушка осторожно гладит кончиками пальцев свой ошейник и радостно-испугано смотрит на меня. Сейчас побежит хвастать. Такая блестяшка от хозяина. Здесь золото от бронзы - плохо различают. Звону будет… Надо кое-что акцентировать, а то часть заклятия… как бы мимо ушей не пролетела.
- Будь осторожна, Трифена. Тот, кто причинит тебе вред - станет и мне врагом. А врагов своих я убиваю. Всякая мелочь от тебя происходящая, просто доброе слово или ласковая улыбка, могут быть иным человеком неверно понята. Тот, кто прикоснётся к тебе без моего согласия, кто захочет вывести тебя из воли моей - умрёт. Побереги людей моих, не подводи их под смерть. Будь осторожна.
Повтора смертельных игр Елицы мне не надо. Может быть, моё предупреждение хоть чуть-чуть уменьшит обычное женское стремление к провокации мужчин? Может быть, угроза колдовства чуть уменьшит обычное мужское стремление к обладанию всякой женщиной? Двойная блокировка по горизонтали: запрет для неё самой - внутренний, запрет - для окружающий - внешний. Двойная по вертикали - запрет на действия осознанные, целенаправленные, запрет на действия неосознанные, попустительство.
И всё равно… Любой человек не всегда адекватен, не всегда может управлять собой. Поэтому надёжность исполнения любых клятв и обязательств, пусть бы и искренних и добровольных… проблематична.
Гарантированнее - только в погреб. По нашему фольку: "Держи деньги в темноте, а девку в тесноте". Или по здешним наставлениям: "имея у себе жену велми красну, замыкаше ея всегда от ревности своея к ней, во высочайшем тереме своем, ключи же от терема того при себе ношаше".
Я поднимаю девушку с колен, отечески целую в лобик. Сухан накидывает на неё тулуп, она заматывается платком, впрыгивает в валенки и радостно убегает. Представление закончено.
- Ну что? Всём понятно? Тогда пойдём ещё разок попаримся.
Народ мой молча переваривает увиденное-услышанное. У Хотена - обращённый внутрь себя взгляд, беззвучно шевелятся губы, то появляются, то исчезают гримасы на лице - мужик проигрывает в воображении свой грядущий монолог, оттачивает формулировки, будущую мимику и интонации.
Врун, болтун, трепло… талант. Эдак лет через несколько местные детишки будут пугать себя страшными сказками:
- В одной чёрной-чёрной бане жила-была маленькая чёрная-чёрная девочка… И тут чёрный-чёрный человек наклонился к ней и как закричит: Глотай!
Детишки будут сладостно слушать эти страхи и с восторгом пугаться. Обеспечение безопасности персонала путём применения сплетника-сказителя.
Конец тридцать третьей части
- Часть 34. "Гоги и Магоги…"
- Глава 182
Так. А куда это мы приехали? Чего-то я вздремнул, типа - призадумался, а тройки к берегу поворачивают. Город? Какой город?
"- Это что за остановка -
Бологое иль Поповка? -
А с платформы говорят:
- Это город Ленинград".
Ленинграда здесь ещё нет. А в моём времени - уже нет. Осталась только группа. Со словарным запасом затерянного в полярных джунглях архитектурного памятника.
Бологое не построили, для Брянска - рано ещё. Других городов я здесь не помню.
- Эй, Ивашка! Что за селение?
- Шиш. Град магогов.
Чего?! Как это - "шиш"? Кому - "шиш"? Почему Магоги без Гогов? Куда Гогу дели?!
Насколько я помню, это какие-то страшные северные народы огромного роста, которые будут призваны Антихристом для последних битв перед приходом Мессии. Их, вроде бы, загнали за какие-то железные стены. Как сказал пророк Мухаммед: "Они каждый день роют выход из заточения".
"Они будут все сметать со своего пути, и не будут оставлять на своем пути ни воды, ни растительности. Они будут пожирать всех животных. Того, кто из них умрёт, они сами будут пожирать. Среди них будут и такие, которые будут питаться только кровью и человеческим мясом. Гоги и Магоги огромных размеров, а некоторые из них имеют огромные уши, которыми можно закрыть тело".
Блин! Нарваться вот на такой подарок посреди нормальной, исконно-посконной русской речки Десны… Так чего же мы туда поворачиваем?! Сваливать надо немедленно!
- Ивашко, а они и вправду могут ушами тело закрыть?
- Кто?!
- Ну, эти… магоги.
- Не. Уши у них нормальные. Иначе - под шапку не спрячешь, отморозишь.
Ну вот, опять коранисты врут. Не могут у северных народов быть уши в человеческий рост.
- А они вправду "каждый день роют"?
- Не. Зима же. Земля промёрзла - не вдолбить.
Я всегда чувствовал, что Мухаммед привирает! Но Ивашко уточняет:
- А так-то - всю осень копали.
- Чего копали?! "Выход из заточения"?!
- Из какого заточения? Котлован в детинце копали. Весной масоны придут из Владимира. Вот магоги и готовились.
Лучше бы я дома остался. Там я хоть понимаю чего-нибудь. А тут отскочил две сотни вёрст в сторону и… и "нихт фертшейн" абсолютно.
Масоны (!) из Владимира-на-Клязьме(!!) собираются навестить городок в середине Десны, а местные(!) магоги(!!) копают им всю осень яму (братскую могилу?!). Как княгиня Ольга - древлянским послам-сватам?! А потом - живьём закопать?!
- Эта… Ивашко… А зачем мы туда едем?
- А вон там сутошный постоялый двор. Там и встанем.
"Сутошный"? В смысле - не больше чем на сутки? И автомат для сбора денег как на автомобильной парковке? Или - с сутошными щами?
- Вон видишь, ручей город сбоку обтекает. Ручей называется - Суток. А двор за ним - Сутошный.
Я уже говорил, что попаданцу постоянно стыдно? Просто потому, что он кучи вещей не знает, которые все знают. Но кто ж такие "магоги"?