11. БЕЛЫЕ ТЕНИ ТОРОПЯТСЯ В ПУТЬ
Кэтти, моя милая и драгоценная, стоит ли говорить, как ты нужна мне… Странно, там, под Владимиром, мне пристало было вглядываться в небо, а я был равнодушен, но о тебе - вспоминал.
Да, Даэмон, но я не верю больше в свою звезду. Я рада видеть тебя, свет мой, но ты - не обычный человек, никогда ты им не был. И мне не стать тебе под стать - никогда.
Зачем я был бы нужен тебе тогда?
Не знаю. А ты… зачем ты выбрал меня?
Ты красивая и верная.
А там, в Англии, у тебя была женщина, я знаю.
Не скрываю. И не только там. И что же?
Только ведь…
Зачем ты смеешься, моя девочка?
Ты не устал?
Это к обеду или к смерти?
Не говори так. Это, конечно, к обеду. Тебе не быть побежденным и не погибнуть.
Никогда не погибнуть. Я мертв, милая. Ты ль не знала?
Удивленные глаза ее, чуть отстраненное движение, не назад, а ввысь; она встала.
Да мне все равно, любовь моя. Но все же почему - мертв?
Другая любовь убила меня. Не люди, и даже не феи. Помнишь, румынские девицы влюблялись в звезды утренние и чахли от тоски, небывалой тоски, ведь не подняться им в небо в котором их любовь…
В котором любовь?
Пробуждение всегда кошмар, Кэт. Возвращение в мир, что отвратен и пуст. Я пытаюсь найти следы, и чувствую их иногда, но дорога все время выводит меня на черный перекресток - собственные силы держат меня здесь. И я сижу в огромном зале, где зеркала и сплошные белые занавески, за ними - силуэты. Но подойдешь к ним - и они тают. Невозвратимо. Все тает, к чему я бегу. Они прельстили меня, прелестные духи, но не взяли с собой, сказали круши все здесь, докажи, что ты можешь многое. И не вернулись, не вернулись, не вернулись!!!
И лживый бог - враг на моем пути. Ненастоящий, фантомный, белой медузой, испуганной медузой перебегающий мне дорогу. Он ведь боится. Я напугал его, милая, но знаю - больше меня его напугал настоящий Господь, спустившийся в мир на мгновение - выкурить сигарету.
George?
…А я, милая, крушу здесь стропила бытия, убиваю его прихвостней, самозванных ангелов. Но ежели есть есть там наверху ненастоящий бог, то следует быть и ненастоящему дьяволу. И он мучает меня в моих снах - стоит за окном, его не видно, но я знаю - он в моей свите. А еще: в огромном зале почти сгоревшие свечи отражаются в бессчетных зеркалах и в полумраке чуть более светлое возвышение, и все одна и та же, одна и та же необыкновенная обреченность. Белый рыцарь в древнем одеянии держит меч, и большие капли алой крови стекают с него на зеркальный пол… Поодаль стоит одинокий в темно-синем одеянии. У него нет меча, его уста произносят молитву, его глаза подняты к небу. Их только двое, но вокруг бесконечные отражения зеркал, такие разные, такие непохожие. Необъятное пространство пронизывают тени и миражи… А в следующий миг - первый из них поднимет меч, но вместо ожидаемого внезапно раскалывает зеркало.
- Я здесь… - тихо произносит издалека темный, - приготовься найти меня не в зеркале.
И первый начинает тупо крушить все зеркала подряд, а голос раздается ему все ближе:
- Не в зеркале…
Белый рыцарь кричит какое-то заклинание и из стен выходят его псы, готовые по запаху найти след. Они кидаются в самый неожиданный угол… ну да, конечно же - он там. И вот уже глаза странного монаха наполняются такой прелестной печалью и он делает рукою вот так… И тогда псы ложатся у его ног, виновато скуля. А на лбу белого рыцаря вырастает прекрасная роза, поранив его в кровь. А потом еще что-то происходит, но я просыпаюсь. Кэт, как думаешь, что дальше?
- Темного убивают.
- Неожиданно. Но ты права. Действительно, громила с розой на челе все-таки опускает меч. Кадр отснят. Спасибо всем участникам, каждому приз - гнилое яблоко. И так…
В тот день треснуло небо, просто улетело, как сорванный безжалостным ветром тент. Я видел с балкона новые небывало ясные созвездия, видимые даже в пять вечера, когда еще совсем светло. Кэт, встав на колени, протянула мне бокал шампанского, а я не мог оторваться от такой невиданной красоты. Потом посмотрел на нее - она тоже была красива. Сны оживают… И я громко закричал в небо его настоящее имя, последнюю тайну, ведомую мне по страшному моему посвящению.
И он встал на противоположной стороне балкона, глядя прямо мне в глаза, и молчал. Голова моя безумно закружилась, изо всех сил хотел я выдержать этот взгляд.
- Тебе не страшно? - спросил он наконец.
- Ничего, - ответил я, и в тот же миг грохнулся на пол.
12. ОТРАЖЕНИЕ НА ТРЕТЬЕЙ СТОРОНЕ СТЕКЛА
- Здравствуй, Катя, - сказал Джордж, входя в балконную дверь в белом одеянии и с венком Диониса на голове - безумно, убийственно красивый - там на балконе твой кавалер без чувств валяется.
Даэмон лежал, раскинув руки как кукла. Я попыталась поднять его, но он, наверное, спал. К тому же бормотал что-то в беспамятстве: его одолевал внезапный жар.
- Это из-за тебя, Джордж?
- Да. Сейчас очнется, не бойся.
Я посмотрела на него: почти не изменился, только приоделся во что-то прекрасное и небывалое, и еще немного приосанился. Я помнила его томным юным из безымянного бара, но сейчас он не оставлял мне даже сомнений, кто он есть.
Удивительно. Он даже не опустился мне помочь, оставался в углу, смотрел куда-то в непонятную сторону.
- У тебя есть алкоголь, Кэт? - спросил он наконец. Я молча указала ему на холодильник.
Через несколько секунд он вернулся с двумя бокалами шампанского, протянул один из них мне:
- Пей, возлюбленная летающей нечисти. За встречу…
Я неуверенно очень взяла то, что он протягивал и отпила глоток.
- Почему ты ушел тогда?
Не отвечая, он допил и швырнул стакан в окно. Даэмон вздрогнул от звона разбитого стекла и застонал, почти закричал. На каком языке, что это?..
- Уйди, - резко сказал мне Джордж и склонился над его распростертым телом, опускаясь ниже и целуя его в глаза. Через мгновение Даэмон очнулся с ясным взором и засмеялся, немного истерически.
Джордж не ответил, а просто начертил розу в окружающем пространстве и протянул ее мне. Словно из его руки она упала, алая, в слезах совсем нездешнего утра.
- Она родилась слегка увядшая. Я такие люблю. А это тебе, - он протянул Даэмону платок, кажется, шелковый, - завязывать глаза, когда станет страшно.
- А еще станет? - улыбнулся Даэмон.
- Еще бы.
- Все, что вокруг - вернется?
Он покачал головой:
- И это не сон и не глюк. Мы выпрыгнули из очень странного окна, задев ненароком мир, и он полетел вслед за нами. Считай так. Сейчас с неба спускаются белые призраки и еще через полчаса с твоими ребятами будет покончено. Так что если сохранил остатки совести - иди к ним.
- Я не хочу к ним.
- Перестань, - и он отстранился, - ты должен быть с теми, кого соблазнил. Постой.
Это он сказал уже выходившему было из комнаты Даэмону.
- Правила игры позволяют маленький вариант, который может все поменять.
- О чем ты? - тоскливо спросил Даэмон опустив голову, сомнамбула.
- Я не могу опуститься до боя с тобой - это дело последних моих слуг. Но для справедливости я могу давать тебе советы, а с ними быть - талисманом. Игрушкой безымянной. Или с тобой талисманом - а им помочь советом. Но тогда вам точно - капут.
- Совет…
- Хорошо. Я рад, что тебе не чуждо благородство на закате. В третьей справа башне будет тайный знак. Снесите его - и тогда ход битвы будет непредсказуем. Я бросил на весы свою перчатку - но небрежно. Я закрыл глаза: я сам не видел, куда она упала. И еще знай: я изменил продолжение. Вернее, обманул тебя. Никакой ты мне не любимый сын. Вот еще чего не хватало: с меня и кошек достаточно. Ты свободен, Даэмон. Наверно, и сам догадался?
Тот стоял пораженный, как молнией:
- Нет…
- Что, загорелся вновь? Ты упадешь с ними, если они упадут. Доказав свое право быть тем, за кого погибают, ты стал свободен.
- А если мы победим?
- Тогда упаду я. Катись теперь отсюда. Вряд ли мы увидимся еще.
- Ты доиграл?
- Почти. Думаю, нигде не попал мимо. Ты же промазал много, один твой Амаль чего стоит.
- Прощай, дивный принц, - встал на одно колено Даэмон, - надеюсь победить тебя и не быть малодушным.
- Прощай, мистический Винни-Пух, - Джордж отвернулся и пошел сквозь стену.
- Прощай и ты, Катерина. Вряд ли здесь…
Он поцеловал мои слезы и тоже ушел.
Каждое их слово мне запомнилось почти точно и словно кто-то просил настойчиво меня записать непонятный разговор, который я слышала. Было где-то полшестого вечера.
13. ДВА СОЛНЦА НА НЕБЕ
На следующее утро никто не ошибся в том, что видел: на небе стояло два Солнца, но не было той жары, которую можно было бы оттого предположить. Черное воинство усмотрело в том добрый для нас знак, нечаянное равновесие сил. А с норд-норд-веста на землю спускались белые фрегаты - огромные птицы, несущие сюда призраков Джорджа, ангелов, так долго не показывавших вида, что им не все равно.
Мне накинули на плечи черный плащ, и все воинство шептало заклинания, молитвы, проклятия. Старик хранитель попросил дотронуться до него, Амаль подал мне древней работы клинок, почти невесомый, жало безжалостной смерти. Я чувствовал веселое головокружение, как вкус вина на губах, а они вокруг громко клялись мне в верности и обещали не оставлять, чем бы ни кончилось то, что сейчас начиналось.