Глава 6
Доктор Адова и магия здесь бессильны
Домой мы вернулись для того, чтобы позвонить в регистратуру поликлиники и записать папу на приём к врачу. Папа нашёл свой паспорт и полис медицинского страхования, набрал номер регистратуры и басом попросил дать ему талон к терапевту на ближайшее время.
- Приходите к двум, - ответила регистратура. - Не забудьте карту.
Но ни с картой, ни без неё папе нашему официальная медицина не помогла.
На двери кабинета висела табличка "Доктор А. Б. Адова, терапевт. Надевайте бахилы! В поликлинике участились случаи воровства, не оставляйте вещи без присмотра".
- Ну и фамилия! - сказал папа. - Где вещи не оставляйте? В кабинете или здесь?
Выяснить это не удалось, так как доктор Адова зычно крикнула сквозь закрытую дверь:
- Следующий!
- Ну, я пошёл, - сказал папа. - Как ты думаешь, про жабу-рабу ей рассказывать?
- Даже не знаю. Вообще-то, врать врачам не рекомендуется…
- Ясно… - И папа шагнул за дверь.
Дверь за ним закрылась, а я приложил ухо к замочной скважине, чтобы быть в курсе событий.
Доктор Адова с недоумением посмотрела на вошедшего в её кабинет мальчишку.
- Молодой человек, не ошиблись ли вы адресом? - спросила она, моя руки с хозяйственным мылом. - Я вроде бы работаю в поликлинике для взрослых…
- А я взрослый, - сказал мальчишка, - вот, в документах посмотрите, - и положил ей на стол паспорт.
- Очень интересно, - процедила сквозь зубы доктор Адова и взяла паспорт. - Это твой папа?
- Нет, это я и есть, - сказал папа.
- Не морочь мне голову. Где ты это взял? Нашёл?
- Но это мой паспорт! - сказал папа упрямо.
- Ну-ну, - угрожающе произнесла доктор Адова, - у нас, что, паспорт в десять лет начали выдавать? Касторки бы тебе дать за такие дела! А ну вон отсюда!
- Но я правда болен! - закричал папа. - Может быть, я даже умру! Ещё вчера мне было тридцать восемь!
- Градусов? - уточнила Адова. - Высокая температура? Надо было скорую ещё вчера вызывать.
- Лет! Тридцать восемь лет! - крикнул папа. - Было мне!
- А сегодня что, десять? - спросила насмешливо Адова.
- Одиннадцать! Как сыну моему!
- Ах, у тебя и сын ещё есть? - усмехнулась докторша.
И папа начал что-то там лопотать, рассказывать ей про свои внезапные перемены, и иногда в его рассказе проскакивали и жаба, и раба.
Но доктор его слушала не очень внимательно, поглядывая то в паспорт, то на папу.
- Ну, предположим, - сузила глаза под очками доктор Адова, - ты говоришь правду…
- Да конечно же правду, ё-моё, - с облегчением вздохнул папа.
- …и ты действительно за один вечер помолодел на двадцать семь лет… Это интересная получается картина! - воскликнула доктор Адова, воссияв очками. - Вся медицина, вся мировая косметология бьются над тем, как решить проблему старения! А тут приходит какой-то мальчик и заявляет о том, что ещё вчера он был дяденькой! Мальчик! - Тут доктор Адова вышла из-за своего стола и стала на цыпочках подбираться к папе, протягивая руку со стетоскопом. - Дай-ка я тебя послушаю!
- Ну наконец-то, - обрадовался папа. - А я уж думаю, будут меня сегодня лечить или нет…
- Прекра-а-асно, - сказала доктор Адова, прислушиваясь к стуку папиного сердца. - Восхитительно! Тоны ровные, хрипов нет… не прослушивается… конечно, лучше бы ЭКГ… ну, разумеется, рентген… я всё это выпишу.
А теперь давление, - и доктор надела на папину руку манжету и начала качать воздух резиновой грушей, - вполне детское давление… Рот открой, зубы покажи, - скомандовала она, и папа послушно осклабился. - Пара кариесов, а в целом всё опять же по-детски. Вот что, Боря, - сказала подозрительно ласково доктор Адова. - Я тебе верю. Твою проблему действительно надо решать. Я сейчас тебе напишу направление в одну больницу, ты там полежишь недельки две… лучше три. Назначу витаминизацию и усиленное питание, может, и вырастешь до… до своих прежних размеров. Ты одевайся пока, я тут одному профессору позвоню. Чтобы тебя там встретили хорошо, в самую лучшую палату определили. Чтобы никто с расспросами не приставал, ты же у нас особенный мальчик! Особенный-преособенный, - неожиданно засюсюкала она.
Доктор Адова ушла за ширму и стала звонить какому-то доктору Смыслякову:
- Алло, профессор Смысляков? Здравствуйте, это Адова Адель. Вы спрашивали меня, когда я определюсь с темой диссертации. Так вот - я определилась! - докторша понизила голос и начала полушёпотом расписывать, какой необыкновенный мальчик пришёл к ней сегодня на приём. - Омоложение, революция, это шанс, международный патент, известность, конечно, ваше имя тоже будет стоять под этой работой, - говорила Адова в трубку. - Только вот надо будет запереть этого мальчика в палате, подключить его к разным приборам и разобраться, отчего же он так помолодел. Надо только взять ткани на анализ, - совсем уже перешла на шёпот доктор Адова.
Но ширма стояла совсем близко к двери, и я даже услышал, как доктор Адова очень тихо, сквозь зубы сказала:
- Мальчик ни о чём не догадывается. Подержите его там недельки три. Завтра у меня выходной, и я тоже подключусь к исследованиям…
Ну уж нет! Я своего папу на анализы не отдам! Я вихрем влетел в кабинет, схватил со стола папин паспорт, дёрнул папу за куртку и крикнул:
- Валим отсюда!
Доктор Адова, сообразив, что от неё убегает её диссертация, кинулась было нам наперерез, но я пропихнул папу вперёд, а сам кинулся ей под ноги, роняя ширму и железную рогатую вешалку. Падая, ширма перекрыла путь докторше, а вешалка разбила стеклянную дверку шкафчика, и на доктора Адову посыпались истории болезней её пациентов.
- Куда? - кричала докторша, отбиваясь от сшитых суровыми нитками толстых тетрадей, которые валились ей на голову. - Стоять! Немедленно вернитесь! Охрана! Задержать! Вернуть!
Но мы были уже на улице.
- Ты что? - сказал удивлённо папа. - Сходили, называется, в поликлинику! С ума сошёл?
- А то! - сказал я. - Был бы ты сейчас подопытным хомячком у доктора Адовой и профессора Смыслякова! Они из тебя хотели диссертацию сделать! Революцию в омоложении!
- Может, всё-таки стоило лечь в больницу? Ну, там витаминизация, усиленное питание… - спросил папа.
- Как ты думаешь, какие ткани они хотели взять у тебя на анализ? Может, вот эти? - Я схватил папу за свитер, и мы снова оказались с ним нос к носу.
- Ну ты, - высвободился папа, - ты тоже не наглей. Ну не пойду я в эту больницу, и дальше что? Ты вот знаешь, как меня обратно взрослым сделать?
Я отпустил папин свитер. Я не знал, как сделать папу взрослым. А кто знает? Может быть, экстрасенс знает?
- Может быть, экстрасенс знает? - спросил я у папы. - Ну, ты вчера говорил про какое-то магическое действие фольклора… Если тут действительно магия замешана, то, значит, нужно обратиться к специалисту по магии.
- И где мы его найдём? - спросил с надеждой папа. - Я не то чтобы во всё это верю, но и эту возможность тоже отметать нельзя.
- Где-где, - почесал затылок я. - Ну в Интернете же.
И мы снова поплелись домой, искать в Интернете мага.
В Интернете разных магов было, как грязи на весенних улицах. Бабушки и дедушки, колдуны и ведуньи, шаманы и прорицатели. Все предлагали решение самых разных проблем - семейных, по работе, денежных. Обещали поймать за радужный хвост удачу, отвести глаза завистникам и недоброжелателям.
- Может быть, отвести глаза Склочневой? - предложил я. - Пусть сидит себе на балконе, в облака смотрит…
- Давай лучше посмотрим, какие у них там методы работы, - оборвал меня папа.
- Гадание на картах Таро и кошачьей лапке, - начал-перечислять я.
- Мимо, - вздохнул папа.
- Сканирование ауры и составление карты её повреждений…
- Дальше, - снова вздохнул папа.
- Лечение заговорами?
- Не пойдёт.
- Ударение оземь и трансформация по заданным параметрам…
- Вот же! - крикнул папа. - Трансформация по заданным параметрам! Ищи скорее мою взрослую фотографию! Какие там были у меня параметры?
Рост у папы до превращения в мальчика был 187 сантиметров, вес - что-то около девяноста килограммов, размер обуви - 43, а обхват головы, это он ещё с армии помнил, - 63 сантиметра.
Мы нашли фотографию, сделанную, когда папе было тридцать два года. Его снимали в институте для одного научного каталога. Чтобы выглядеть моложе и, как сказал папа, "международнее", он даже снял свой "бинокль доцента" и изо всех сил старался не щуриться. Мне папа на этой фотографии нравился - в его шевелюре было совсем мало белых "ниточек", и он улыбался немножко, одними уголочками губ, и чуть-чуть прищурился одним глазом от фотовспышки.
Мы взяли папину фотографию и пошли к колдуну по указанному в интернет-рекламе адресу.
- Ты не боишься? - спросил меня папа. - Что-то жутковатой кажется мне эта затея…
- Боюсь, - ответил я, - но не очень. Тебя же ударять оземь будут, не меня.
Дверь нам открыл колдун, назвавший себя Ефимом.
Он был в серой застиранной майке и трикошках, оттянутых на коленках. Во рту у него торчала потухшая беломорина, а на кисти синела татуировка "Север": восход солнца из-за гор, покрытых шапками снега. Он глянул на нас сверху вниз, хмыкнул и спросил:
- Вам чего, пацаны?
- Мы это… - сказал папа, - оземь удариться хотим. Ну, может быть, ещё вокруг себя обернуться… разок. У вас там написано… про оземь. Трансформация, короче…