- Да, мальчики, - сказала мама, - сходите, подышите воздухом. А я тут пока чай заварю.
И мы поплелись за папой во двор. Папа привёл нас на развалины песочницы, присел на облупившуюся деревянную скамеечку и разложил свою тетрадку на коленях.
- У меня здесь много игр записано, - хитро сказал папа. - Я два месяца их вспоминал вместе с мамой, друзей расспрашивал… Как мы играли! Как же мы играли!
Мне показалось, что папа даже немного перед нами хвастается: мол, смотрите, какое у меня было интересное детство. Но он мне сам говорил, что у меня детство во сто раз интереснее.
- Я, Мишка, мобильный телефон только в двадцать пять лет впервые в руки взял. А ты уже трёхлетний знал, на какие кнопочки нажимать. Дети-индиго, понимаешь! Я кандидатскую ещё на пишущей машинке набирал, а ты в первом классе доклады о лягушках по природоведению уже на принтере распечатывал. В моё время мультики по пятнадцать минут в день по телевизору показывали, и знаешь, как было обидно, когда не "Ну, погоди!" или про кота Леопольда. К нам во двор по выходным передвижной фургон - кинотеатр "Мурзилка" - приезжал. На билет пятнадцать копеек выпросишь у родителей и сидишь зимой в этой будке, мёрзнешь, но зато рад-радёшенек. А у тебя - целый канал кабельный с мультиками! Эх, прогресс! Завидую тебе, Мишка, - сколько ещё учёные напридумывают, пока ты вырастешь! Давайте посчитаемся, кому водить, - предложил папа и открыл тетрадь на считалках.
Я стоял у папы за спиной, смотрел на листки и не видел там никаких считалок, только непонятные слова на тарабарском языке: "чаби-челяби, челяби-чаби-чаби" сплошь какие-то. Что-то похожее на "Челябинск" и на "челядь", но, конечно же, не оно.
- А, вот. Вот эту давайте! - сказал папа, отыскав нужную считалку. - Мы ей часто во дворе считались. Вставайте в кружок!
- Пап, ну какой кружок?
Мы - здоровенные одиннадцатилетние пацаны. Серёгин вон даже курить пробовал в школьном туалете. Мама для меня уже папины свитеры и рубашки откладывает - чуть подрасту, и будут в самую пору. Санька одной нашей однокласснице эсэмэсочки дурацкие пишет про любовь и её красивые глаза. Определённо, на моего папу какое-то затмение нашло, срочно надо его в чувство привести, спустить его с небес на землю. На меня уже косятся все - если могли бы, давно сбежали бы от такого позора. Но просто так со двора уйти мои приятели не могут - за ними к нам домой вечером родители должны прийти.
Честно сказать, я папы немного стеснялся - и когда он заходил за мной в школу, и когда на линейки приходил, и особенно когда с играми этими приставал. Ну вот какое ему дело до нашей компании, даже досада берёт! Я же уже не пятилетний.
- Что там у вас опять за сборище? - закричала вдруг с балкона домком Склочнева. - Хулиганы проклятые, никакого покоя пожилым людям не даёте! Щас в полицию позвоню!!!
- Мы с папой моим! - крикнул я. - Вот он сидит!
- Не вижу никакого папы!!! Одни малолетние бандюки песочницу доламывают! Я её в прошлом году зря, что ли, красила! Пенсионеры делают, а вы только ломаете!!! Тьфу!!!
- Пап, ну скажи ты ей… - начал было я и осёкся.
Пока мы все смотрели на балкон Склочневой, мой папа, взрослый человек, мужчина тридцати восьми лет, кандидат филологических наук, преподаватель кафедры, по месту работы характеристики положительные, некурящий, семьянин, любит окрошку и халву, куда-то подевался. Исчез. А на его месте, с папиной тетрадкой на коленях, сидел мальчик лет десяти-одиннадцати, ну то есть такой же, как мы, совершенно папиным способом протирал папины очки рукавом папиной рубашки и растерянно хлопал круглыми серыми глазами.
- Я что-то не понимаю, - сказал мальчик. - Как-то мне нехорошо… Я, наверное, салатов переел…
- Папа? Папа!!! - закричал я. - Ты что сейчас сделал???
- Я никогда бы не подумал, - сказал ошарашенный мальчик-папа, разглядывая свои руки, - что простая считалка может сработать таким вот образом… Я, конечно, изучал фольклор разных народов мира и находил в нём признаки явно магического толка, но чтобы так…
- Какую, какую считалку ты хотел нам прочитать??? - заорал я, выхватывая у него тетрадку.
- Эне, бене, раба, - сказал папа слабым голосом, - квинтер, финтер, жаба.
- Какая ещё жаба-раба??? Папа!!! - закричал я. - Ты же умный человек! Ты кандидатскую защитил!!! Ты же практически учёный с мировым именем!!! Как такое вообще может быть??? Да никак!!!
- Ох, Мишенька, сынок, я и сам не понимаю… - застонал мальчик.
- Вы замолчите или нет??? - снова завопила со своего балкона Склочнева. - Если вы не уберётесь сию минуту, я вызову полицию, и пусть вас там подержат до тех пор, пока вы прилично вести себя не научитесь!!!
Оставаться в песочнице больше было нельзя. Мои одноклассники просто онемели от таких событий и стояли как истуканы. У Серёгина от волнения даже глаз начал дёргаться.
- Быстро!!! - закричал я на приятелей. - Берём папу и сматываемся!!!
- Куда? - спросил испуганный Серёгин.
- Домой, тортик именинный доедать!
Мы подхватили под руки папу и потащили его в подъезд. Папину тетрадку я засунул в карман. В спины нам с балкона стреляла сухим горохом из трубочки Склочнева - был у неё такой метод борьбы с ночными гитаристами. Поговаривали, что Склочнева с каждой пенсии откладывает деньги на покупку пейнтбольного ружья. Она бы наверняка и настоящее купила, но кто же ей разрешит.
Глава 3
Как папа мог оказаться на улице, но вместо этого "уехал" в Монголию
Когда мы пришли домой, мама уже приготовила розетки с вареньем, подрезала бутербродов и убрала обглоданные куриные кости. Мама - человек такой, глаз-алмаз, она сразу заметила, что кого-то не хватает, а кто-то явно новый в нашей компании:
- Что-то быстро наигрались. Мишка, у тебя ещё один гость?
- Да, мам. Его родители опоздали, и мы встретились с ними во дворе. Это… Боря, они недавно в наш район переехали, поэтому не сразу наш дом нашли. И в классе он у нас недавно. Но мы с ним уже… друзья, да.
Папа стоял рядом, потупив глаза. Он ещё не оправился от шока, поэтому с одного бока его поддерживал Серёгин, а с другого - мой приятель Женька Вощин.
- А где же папа? - спросила мама, оглядывая нашу компанию.
- Папа? А папа… А папу на работу вызвали! Позвонили и вызвали, - соврал я.
- В воскресенье? Зачем?
- Его в командировку срочно отправляют.
Какую-то там конференцию проводить. Дней на пять, как минимум.
- Да? - Мама верить в эту историю, похоже, не собиралась.
- Да. - Я и глазом не моргнул.
- А что же он даже домой-то не зашёл? Как же он в командировку поедет без вещей? И позвонить бы тоже мог…
- Мам, ты нашего папу не знаешь? Он же обо всём сразу забывает! И позвонить забыл. Он так от этой командировки офонарел, что, может, даже и забыл, что телефон у него в кармане лежит. Ему позвонили, он нас до подъезда довёл и сразу на остановку побежал.
- Но вещи-то, вещи… - мама растерянно развела руками, - рубашку сменную, носки чистые…
- Мам, я один раз был у папы на работе и видел там… сумку. - Папу надо было спасать, и фантазия понесла меня в дальние дали. Даже папа немного пришёл в себя и с изумлением смотрел на меня, ушам своим не веря, сколько неправды за пять минут выскочило из уст его любимого сына. - А в сумке у него и пена для бритья, и бритва, и зубная щётка - ну, всё на случай непредвиденных командировок. Как у военных "тревожный чемоданчик".
- Да? А я даже и не знала об этом. Он мне никогда не говорил. И потом, какие могут быть у филологов непредвиденные командировки? Ну, ладно, - спохватилась мама и бодро заявила: - Потом с папой разберёмся. У нас же день рождения сегодня! Как он мог, - продолжила она вполголоса, качая головой, - в день рождения сына… какая-то командировка… ну, вот пусть только объявится…
- Ты слышал? - дёрнул меня за рукав папа-мальчик. - "Пусть только объявится"… Как я могу объявиться нашей маме в таком виде? Мишка, что делать-то теперь будем?
- Папа, вот только давай без истерик, - сказал я. - Иди в комнату и сиди, думай, как тебя обратно папой сделать. Да, и первым делом маме позвони… Нет, лучше эсэмэску отправь, а то голос у тебя теперь тоже мальчиковый.
- Что, и голос тоже? - Папа испуганно зажал рот ладонью.
- Ну, для твоего нынешнего… облика вполне сойдёт. Отправь маме сообщение, успокой её, извинись, что пришлось срочно покинуть, пообещай отзвониться, как устроишься…
- Что писать? - спросил папа.
- Пиши: "Еду в Монголию на конференцию по русскому языку"…
- Почему в Монголию?
- Ну, вдруг твоё повзросление затянется, а из Монголии ехать дольше. Это тебе не в Чесоткине материалы для спецкурса по этнолингвистике собирать.
Соседний город Чесоткин был просто каким-то кладезем материала по этнолингвистике. Папа ездил туда каждое лето и, возвращаясь оттуда, с восторгом рассказывал, что в Чесоткине даже ругаются какой-то особой руганью. Но до Чесоткина всего-то пара часов езды на рейсовом автобусе.
- Опять же, - продолжил я, - из Монголии сильно не назвонишься, международный роуминг. И можно будет телефон отключить, а то ведь мама сейчас посуду домоет, гостей проводит и начнёт тебе названивать.