- И то правда, - сообразил папа и начал сообщение нащелкивать.
Праздновать уже больше не хотелось. Я взял со своих приятелей страшную клятву никому о случившемся сегодня во дворе не рассказывать. Все поклялись и стали звонить своим родителям, чтобы они их поскорее домой забирали.
- Миш, а почему ребята уже расходятся? - спросила мама, которая снова решила позвать нас к столу. - Вы поссорились, что ли? У меня ещё вон сколько всего вкусненького наготовлено… Ой, телефон! - И мама пошла к себе в комнату, услышав, что её телефончик песенкой уведомил о входящем сообщении. - Мишка, это от папки! Представляешь, его в Монголию отправляют! За столько лет первая загранкомандировка! Сейчас я ему ответ напишу, пусть мне монгольскую шапку из войлока привезёт, я в ней в баню буду ходить. А тебе, Мишук, чего привезти?
- Кошму и плётку из сыромятной кожи, как у Чингисхана. - Я мрачно смотрел на дверь своей комнаты, за которой сидел срочно командированный в Монголию папа.
- Хотя… - Мама всё ещё не верила в столь внезапную командировку. - Всё равно чертовщина какая-то… Он бы мне сказал. Ну, ладно, раз все ушли, зови своего нового друга Борю, он ведь позже всех пришёл, даже торта не ел. Зови-зови, что ещё за новости! - потребовала мама. - Человек, может быть, голодный, а ты его кормить не хочешь.
Папа присел за стол с краешка, смотрел в свою тарелку, краснел, пыхтел и на вопросы мамы отвечал, как умственно отсталый. Он даже верхнюю пуговичку на рубашке застегнул и волосы на бочок пригладил, снял очки и теперь щурился, чтобы мама в нём никаких папиных черт не распознала.
- Миша сказал, что вы недавно переехали в наш район…
- Да.
- Откуда?
- Из… Чесоткина.
- Родители чем занимаются?
- Они пенсионеры.
- Что ты говоришь… А дети у вас ещё в семье есть?
- Нету.
- Ты поздний ребёнок?
- Нет, не очень.
- Ясно. А чем ты, Боря, увлекаешься?
- В данный момент - тортом. - И папа распилил пополам кусок торта чайной ложечкой.
- А какой твой любимый предмет в школе?
- Я все люблю.
- А вот Мишка только историю, - вздохнула мама, - на биологию ему, к примеру, глубоко наплевать, одни тройки поэтому.
- Я его выпорю, - вдруг совершенно серьёзно сказал папа.
Я от такого неожиданного заявления даже чаем поперхнулся.
- Нет, Боря, зачем же сразу "выпорю". Драться нехорошо.
- Тогда поговорю по-мужски.
- По-мужски пускай с ним папа поговорит, а ты по-дружески…
Да когда же эта мама от нас отвяжется! Но мама и не думала отвязываться.
- Боренька, а за тобой родители когда придут? Уже девятый час, - ласково спросила мама, когда Боренька доедал шестой кусок торта.
Повисла пауза. Боренька замер над тарелкой с набитыми щеками.
- Мам, а Боря сегодня будет ночевать у нас, - сказал я, отодвигая тарелку.
- Миш, ты бы хоть предупреждал меня, что ли…
- Вот я и предупреждаю. В Чесоткине школа, сама понимаешь, не очень, не чета нашей. Программы разные. А учителя какие? У нас одна завуч - математический монстр! Физик - новатор, физрук - чемпион района по гиревому спорту и быстрым шашкам. А там что? Борька там отличником был, а здесь за неделю до троек скатился. Мы с друзьями взяли над ним шефство - каждый из нас по одному предмету будет его подтягивать. Это нас классная попросила. Я вот как раз по истории его сегодня и подтяну.
- А, ну раз так… - смирилась мама. - Хорошее дело. А твои родители, Боря? Они знают?
- Мы им уже позвонили, - сказал я. - Они не возражают.
- Точно? - усомнилась мама. - Может быть, я им тоже позвоню?
- Нет-нет-нет! - замахал испуганно руками папа Боря. - Они уже спать легли! Не надо им звонить! Они у меня старенькие! Ещё разволнуются, потом до утра не уснут!
Бабушка Маша и дедушка Серёжа, папины родители, действительно были уже очень старенькими. Вот бы они удивились, если бы мама им сейчас позвонила и спросила: "А можно, Боря у нас сегодня останется?" Боря, если что, с нами живёт последние лет пятнадцать. Ну и мама не такая дурочка, чтобы голос своей свекрови по телефону не узнать.
- Тогда что вы здесь рассиживаетесь? - сказала мама. - Время позднее, когда вы собираетесь свою историю подтягивать? Ещё пара часов вам на занятия, а потом отбой, спать, на боковую, мальчики.
- Я и не знал, - сказал папа, когда мы вернулись в мою комнату, - что мой сын - такой врун… Я думал, что воспитываю кристально честного ребёнка…
- А я такой и есть, - ответил я. - Но в обычной жизни. А у нас тут из ряда вон выходящий случай. Прямо мистика какая-то, Гарри Поттер! Нет, я бы мог, конечно, сказать об этом маме всю правду… Но, сам представь, что бы тут началось. Мама бы сказала, что это дурацкая и несмешная шутка, тебя бы вот в таком виде немедленно выставила за дверь, как только гости бы разошлись. Начала бы твоих родителей разыскивать, в полицию звонить, чтобы тебя домой сопроводили… Давай, раз всё по-честному, не поздно ещё признаться! Телефон полиции? Ноль-два. Ты бы там честно рассказал про свою жабу-рабу, и тебя бы быстренько отправили в детское отделение областной психоневрологической больницы. А мне отец, между прочим, нужен! Нормальный, а не какой-то… такой!
- Я понял, - сказал вдруг папа после тягостного получасового молчания, - и осознал. Это мне наказание. За то, что я вёл себя, как… не как отец, в общем. Мне даже в кино с сыном сходить было некогда! И чем же, интересно, таким я был занят? На собрание к сыну в школу мне трудно было прийти! Научил ли я своего сына гвоздь вбивать? Не научил! А давно ли я разговаривал с сыном по душам? Знаю ли я о его душевных переживаниях? Не знаю! - Папа повернул ко мне голову, и в глазах его заблестели слёзы. - Эх, Мишка, прости отца своего, дурака старого! Вон как, видишь, меня наказывают! Чтобы сам, значит, на своей шкуре почувствовал, как детям нынешним нелегко приходится…
- Пап, да ты чего? - Я даже опешил от такого накала страстей и глубины покаяния в папином голосе. - Да вобьём мы ещё этот гвоздь сто раз! Ты это… Ты только не расстраивайся! Я и не обижаюсь вовсе. Не надо так переживать, пап, мы что-нибудь обязательно придумаем. Утро вечера мудрёнее, или как там в твоём фольклоре говорят? Ложись-ка ты лучше спать.
Я принёс из кладовки спальник, и мама ещё выдала нам толстое ватное одеяло и подушку. Расстелил всё это на полу и приготовился уже нырнуть в спальный мешок, но папа меня остановил:
- Нет, Михаил, позволь, я лягу на полу! Я старше, не спорь…
- Пап, но ты же в некотором роде мой гость, а гостю полагается самое лучшее место.
- Нет, я лягу на полу, а то ещё простудишься! - настаивал папа.
- Короче, Боря, - сказал я тут голосом твёрдым и упрямым и сам этому удивился, - покомандовал мной, и пока хватит. Когда обратно повзрослеешь, тогда - пожалуйста. А сейчас тут никто не старше и не главнее. Спи давай! - прикрикнул я на отца.
- Да как ты смеешь, на отца в таком тоне… - зашипел обиженно папа из своего угла.
- В зеркало на себя посмотри, - ответил я, заворачиваясь в спальник. - Отец… Спокойной ночи… Боря.
"Вообще, - подумал я, засыпая, - Борька-то меня похудее будет. Будет бузить, мигом ему наваляю. Не посмотрю, что отец".