- "Не ваше дело…" - оскорбился колдун. - Конечно, оно же ваше… Только к дядьке Ефиму зачем пришли, а? Трусоватый нынче пацан пошёл, даже с дерева прыгнуть не может, - подытожил он.
- Я не трус! - крикнул папа. - Я прыгну!
- Ага, - сказал Ефим, - а мы подождём, годика три…
- Это не смешно! - возмутился с ветки папа. Он уже уселся на ветке и стал на ней ёрзать, придумывая, как бы ему половчее встать и не потерять равновесия.
- Ну, давай, - подбадривал его с земли я. - Смелее!
- За ногу, что ли, тебя сдёрнуть! - улюлюкал Ефим. - Фуфло! Даже оземь как следует удариться не может, а туда же - большим стать хочет, посмотрите-ка на него!
Обычный мальчишка, когда его разводят "на слабо", как правило, делает то, чего от него добиваются. Вот, к примеру, Серёгин, он ведь не просто так курить пробовал. Там, в туалете, тогда старшеклассники покурить решили, а тут Серёгин зашёл. Они к нему: "Тебе слабо…" А Серёгин говорит: "Не слабо" - и сигаретку взял. Вообще, я думаю, что это не совсем правильно. Как будто ты не сам хотел это сделать, а тебя заставили. Не уверен, что Серёгин сильно покурить захотел, просто не хотел малышом выглядеть перед старшими ребятами. А что бы я сделал на месте Серёгина? Даже не знаю. Честно. Сказал бы: "Встретимся лет через пять на стометровке и посмотрим, кто громче пыхтит"? Или "Извините, не могу, завтра на флюорографию"? В общем, как-нибудь бы да выкрутился, но курить бы не стал. Не люблю, когда заставляют. С родителями и учителями ещё как-то мирюсь, остальные перебьются.
Но тут, раз уж папа залез на дерево, надо было с него как-то спуститься. Хочешь не хочешь, а прыгай. И папа под улюлюканье и презрение колдуна Ефима прыгнул. Не устояв на ногах, папа выбросил вперёд руки и приземлился на ладони. Тут же подскочил, отряхивая свитер и джинсы от приставшего мусора.
- Вот это дело, - одобрительно протянул Ефим. - Ну, иди сюда, трансформатор! Завершим начатое. - И он плеснул в стакан водки на два пальца и протянул его папе. - Или ты и здесь слабак?
Нет, папа мой, когда был взрослым, конечно, употреблял разные такие напитки, но сейчас, несколько уменьшившись, он явно не ожидал такого поворота событий. Выглядел-то он сейчас как одиннадцатилетний мальчик, а в душе, видимо, всё ещё оставался взрослым дяденькой. С дяденькой, если бы он выпил, наверняка не случилось бы ничего страшного. А что бы случилось с мальчиком, страшно даже представить.
- Вы что! В своём уме? - возмутился папа. - Предлагать ребёнку алкоголь!
- Интересные вы всё-таки люди, - тоном человека, чьё достоинство только что оскорбили, начал выговаривать Ефим. - Сами приходите, деньги суёте. Просите - сделай да сделай меня большим. У самих ещё сопли зелёные в носу не высохли, а туда же - во взрослые стремятся!
- Да разве ж так взрослыми становятся?! - воскликнул папа.
- А я, извини, - развёл руками Ефим, - другого способа не знаю. Значит, отказываешься? Твоё здоровье. - И снова поднёс стакан ко рту и опрокинул его кверху дном.
- Деньги отдавайте! Мошенник! - начал кричать папа и подступать к колдуну с кулаками.
- Это видели? - И Ефим скрутил огромную дулю. - Вы сами отказались!
У меня, может, водка особая, нашёптанная.
Может, и сработало бы.
- Ах вы негодяй! - завопил папа и начал наступать на Ефима. - Да как вы смеете! Верните деньги!
Ефим занял оборону, взяв бутылку за горлышко, как гранату. "Мы его не одолеем, - подумал я, - даже если папа своё самбо ещё не совсем забыл". Но папа и не думал отступать. Смелый всё-таки он у меня, хотя и с дерева прыгать боялся.
Но тут из-за кустов появился ещё один мужичок в трениках и пиджаке, надетом на старую тельняшку.
- Фимка! Холера! - заорал мужичок. - Это моя территория! Ты какого рожна сюда припёрся? Колдовать пришел, водку жрешь, еще и детишек втянул, - начал он громко стыдить нашего колдуна.
- Какое твоё дело? Где хочу, там и жру! - переключился на него Ефим. - А эти, - показал он на нас, - детишки напали тут на меня, деньги отобрать хотят! Избить угрожают!
- Что? - задохнулся от злости папа. - Дети на вас напали? Да вы… Да вы… ещё хуже, чем я о вас думал!!!
- Какие у тебя деньги, чтобы их отбирать? У тебя отродясь копейки не водилось, - начал размахивать старой хозяйственной сумкой мужичок. - Ты мне тут мозг-то не пудри! Пошёл вон отсюда!
- Ты, Кузьмич, только лаяться можешь! Взял бы да помог этих мальцов отогнать, а я бы уж с тобой поделился, - начал искать подходы к конкуренту Ефим.
Кузьмич соображал быстро:
- Наказать бы тебя, холеру, за то, что в мой колдовской округ впёрся! Сколько у тебя в кармане есть, не знаю, а половину отдашь! - снова замахнулся сумкой на него Кузьмич.
- Ах вы гады! - стиснул кулаки папа. - Быстро сговорились!
Оба колдуна развернулись в нашу сторону и стали наступать единым фронтом. Один раскручивал над головой сумку как пращу, а другой хряснул бутылку об дерево, и в руке его засверкало опасное, зазубренное, оскольчатое горлышко. Пора было уносить ноги.
- Папка, бежим! - крикнул я, и мы снова дали дёру.
Глава 7
Жизнь кочевая, невесёлая
Перевели мы дух уже в своём дворе. Начинало темнеть, в домах стали зажигаться окна. Мы с папой вспомнили, что, кроме завтрака да мороженого, больше ничего сегодня не ели. Мама, наверное, уже приготовила ужин. Может быть, оборвала телефон, разыскивая меня по друзьям и знакомым. Вот она рассердится, как только я появлюсь на пороге. А папе домой в таком виде совсем нельзя.
Мы сидели на скамейке и молчали.
- Пап, может, пойдём и маме всё расскажем? - начал я.
- Эх, Мишка, ты посмотри на меня, - грустно ответил папа. - Разве я ей такой нужен?
- Ну, даже если таким останешься, всё равно хорошо, - пытался утешить его я. - Будет у меня брат. Мама тебя не выгонит, она же не такая. Может, усыновит. Как-нибудь с ней мы тебя вырастим, воспитаем. В школу будем вместе ходить.
- Ты что, - вздохнул папа ещё тяжелее, - разве могу я, взрослый мужик, сесть женщине на шею? Я ж люблю её.
- И потом, - продолжал я убеждать его, - вторая молодость - это же прекрасный шанс прожить жизнь заново, не повторив ошибок… Все взрослые только об этом и мечтают.
- Ошибок… - снова вздохнул папа, - какой бы была наша жизнь, если бы никто не ошибался? Прямой, наверное, как стрела. Ровной, как шоссе. Предсказуемой. Скучной. А так, смотри, как весело. - И папа вздохнул.
- Да уж, не соскучишься. А ты бы какие ошибки исправил, пап? - спросил я. - Ну так, просто интересно…
- Я бы на твоей маме тогда лет бы на пять пораньше женился. И был бы у меня сейчас совсем взрослый сын. Хотя ты у меня и так молодец. - И он приобнял меня одной рукой.
Мне было очень приятно, что папка вот так притянул меня к своему плечу. Но я поспешил отстраниться, ведь мы были сейчас двумя мальчишками, а мальчишки не обнимаются на лавочках друг с другом.
- Значит, домой не идёшь? - уточнил я.
- Нет, что ты.
- А где ночевать будешь?
- Не знаю, - пожал плечами папа. - Может, скинешь мне с балкона спальник и палатку, да я в Чесоткин на последнем автобусе поеду. Встану там на окраине…
- Ну, тоже придумал, - отмёл я эту мысль. - Есть идея получше.
И мы решили снова использовать легенду о "друге Боре", который недавно переехал в Бредск из Чесоткина и теперь ему надо помочь за каникулы подтянуться по всем предметам.
- А что? - сказал я. - С нашей мамой это сработало, сработает и с другими родителями. Пошли к Женьке Вощину.
Наша легенда работала почти безотказно. Иногда, правда, родители моих друзей спрашивали, что это за способ товарищеской помощи такой - ночной? Но и на этот случай мы заготовили ответ:
- А Борька днём, пока родители на работе, с младшей сестрой сидит. И ещё ремонт делает, какие уж тут могут быть дополнительные занятия.
И родители сразу проникались глубоким доверием к "другу Боре".
- А тебя, Женя, за сестрой в детский сад сходить не допросишься, - выговаривала вощинская мама. - Может, и тебя Боря чему-нибудь научит. Занимайтесь, ребята, а я пойду вам бутерброды приготовлю.