Глава 4
ТРИ СЕСТРЫ
Мистер Эллери "Смит" произвел сенсацию среди haut monde на Холме и местных интеллектуалок: мисс Эйкин - библиотекарши, изучающей греческий; миссис Холмс, преподающей литературу в райтсвиллской средней школе, и, конечно, Эмелин Дюпре, которую непочтительные жители города именовали "городской плакальщицей" и которой, тем не менее, завидовали и молодые и старые, ибо на ее долю выпало чудесное везение стать его соседкой. Дом Эми Дюпре находился по другую сторону от дома Эллери. Автомобильное движение по Хилл-Драйв неожиданно и резко возросло. Интерес был настолько всеобъемлющим, что Эллери не удивило бы, если бы Райтсвиллская автобусная компания организовала экскурсионный маршрут к его дому. Затем посыпались приглашения на чай, обед, ленч, а Эмелин Дюпре пригласила его даже на завтрак, "дабы мы могли говорить об искусстве в атмосфере утренней свежести, когда роса еще не исчезнет с травы". Бен Данциг, владелец книжного магазина-библиотеки в Хай-Виллидж, торговавший заодно и канцтоварами, говорил, что у него еще никогда не покупали дорогую писчую бумагу в таком количестве.
Поэтому Эллери начал с нетерпением ожидать утренних часов, когда Пэт заходила за ним в пуловере и слаксах и увозила его на экскурсии по округу в своем автомобиле с откидным верхом. Она знала абсолютно всех в Райтсвилле и в поселке Слоукем и знакомила Эллери с людьми по фамилии О'Халлеран, Жимбрунский, Джонсон, Даулинг, Голдбергер, Венути, Жакар, Владислаус и Бродбек - машинистами, слесарями, конвейерными рабочими, фермерами, лавочниками, наемными работниками, белыми, черными и коричневыми, с детьми разного возраста и разной степени чистоты. Благодаря широчайшему кругу знакомств мисс Райт записная книжка мистера Квина вскоре наполнилась забавными жаргонными словечками, информацией об обедах на двоих, ссорах, происходивших субботними вечерами на 16-м шоссе, танцах, джазовых конкурсах, полуденных фабричных гудках, обилии дыма, смеха и толчее - короче говоря, об американском колорите в райтсвиллском издании.
- Не знаю, что бы я делал без вас, - признался Эллери однажды утром, когда они возвращались из Лоу-Виллидж. - А ведь на первый взгляд вы кажетесь девушкой, чье место скорее в загородном клубе или церковной общине.
- Я и там состою, - усмехнулась Пэт. - Но, кроме того, я изучала в колледже социологию - в июне получила степень - и, по-видимому, просто не могу удержаться от того, чтобы не практиковаться на беспомощном населении. Если война продолжится…
- Молочный фонд? - осведомился Эллери. - Или что-то в этом роде?
- Варвар! Молочные фонды - мамина епархия. Социология, дорогой мой, занимается не только кальцием для роста костей. Это наука о цивилизации. Взять, к примеру, Жимбрунских…
- Избавьте меня от них! - взмолился Эллери, уже успевший познакомиться с Жимбрунскими. - Между прочим, Пэтти, что обо всем этом думает ваш местный прокурор мистер Брэдфорд?
- Обо мне и о социологии?
- Обо мне и о вас.
- О! - Пэт с довольным видом тряхнула волосами. - Карт ревнует.
- Хм! Послушайте, малютка…
- Только не начинайте разыгрывать благородство, - прервала Пэт. - Беда Карта в том, что он слишком долго воспринимает меня как нечто само собой разумеющееся. Мы практически выросли вместе. Ему полезно немного поревновать.
- Не думаю, что я буду наслаждаться ролью возбудителя любви, - улыбнулся Эллери.
- Что вы! - Пэт была шокирована. - Вы мне нравитесь. А это делает все куда более забавным. - Она искоса посмотрела на него: - Кстати, вы знаете, о чем поговаривают люди?
- Ну и о чем же?
- Вы сказали мистеру Петтигру, что вы знаменитый писатель…
- Мистер Петтигру добавил прилагательное "знаменитый" по собственной инициативе.
- Вы также сказали, что не пишете под именем Эллери Смит, а используете псевдоним, но не сообщили, какой именно.
- Конечно не сказал!
- Поэтому люди говорят, что вы, возможно, вовсе не знаменитый писатель.
- Какие люди?
- Разные.
- Вы думаете, что я мошенник?
- Не важно, что думаю я, - отрезала Пэт. - Но вам следует знать, что состоялся просмотр картотеки фотографий писателей в библиотеке Карнеги и мисс Эйкин заявляет, что вы там отсутствуете.
- Тьфу! - воскликнул Эллери. - Просто я не настолько знаменит.
- Именно так я ей и ответила. Мама пришла в ярость при одной мысли об этом, но я сказала ей: "А откуда мы знаем, мама?" И что вы думаете - бедная мама всю ночь не могла сомкнуть глаз.
Оба засмеялись.
- Кстати, - спросил Эллери, - почему я до сих пор не встречал вашу сестру Нору? Она нездорова?
Его удивило, что Пэт сразу перестала смеяться при упоминании имени сестры.
- Нора? - переспросила она голосом, лишенным всякого выражения. - С ней все в порядке. Давайте на это утро закончим, мистер Смит.
* * *
Вечером Гермиона официально продемонстрировала новое сокровище. Круг приглашенных был самым интимным - только судья Мартин и его жена Клэрис, доктор Уиллоби, Картер Брэдфорд, Табита Райт - единственная оставшаяся в живых сестра Джона Ф., из тех чопорных Райтов, которые до конца так и не приняли Гермиону Блуфилд, - и Фрэнк Ллойд, редактор-издатель газеты "Архив". Ллойд разговаривал с Картером Брэдфордом о политике, но оба только притворялись заинтересованными беседой. Картер бросал испепеляющие взгляды на Пэт и Эллери, занявших "кресло на двоих" возле итальянского камина, а похожий на бурого медведя Ллойд беспокойно посматривал на лестницу в прихожей.
- Фрэнк был влюблен в Нору еще раньше Джима и до сих пор без ума от нее, - объяснила Пэт. - Когда здесь появился Джим Хейт и Нора в него влюбилась, Фрэнк воспринял это очень скверно.
Обследовав в другом конце комнаты монументального газетчика, Эллери про себя признал, что Фрэнк Ллойд может быть опасным противником. Его глубоко запавшие зеленые глаза поблескивали сталью.
- А когда Джим сбежал, Фрэнк сказал, что…
- Да?
- Не важно. - Пэт вскочила с кресла. - Я слишком много болтаю. - И она подбежала к мистеру Брэдфорду, чтобы разбить очередной кусочек его сердца. Вечернее платье из голубой тафты слегка шуршало при каждом ее движении.
- Майлоу, это тот самый Эллери Смит, - с гордостью объявила Герми, подойдя к Эллери в сопровождении громоздкого и неуклюжего доктора Уиллоби.
- Не знаю, мистер Смит, оказываете вы хорошее или плохое влияние, - усмехнулся врач. - Я только что принимал очередные роды у Жакаров. Ох уж эти канадцы! На сей раз тройня. Единственная разница между мною и доктором Дефоу состоит в том, что ни одна леди в нашем округе не оказалась настолько предусмотрительной, чтобы выносить более четырех детей одновременно. Вам нравится наш город?
- Я влюбился в него, доктор Уиллоби.
- Да, городок неплохой. Герми, где моя выпивка?
- Если вы достаточно терпимы, - фыркнул судья Мартин, подходя к ним вместе с повисшей у него на руке Клэрис. Судья был худощавым человечком с сонными глазами и суховатыми манерами. Он напомнил Эллери мистера Татта из книг Артура Трейна.
- Илай Мартин! - прикрикнула на супруга Клэрис. - Не обращайте внимания на моего мужа, мистер Смит. Он злится из-за того, что ему пришлось надеть смокинг, и срывает это на вас, так как вы тому причина. Герми, все просто великолепно!
- Ничего особенного, - пробормотала довольная Герми. - Всего лишь маленький интимный обед, Клэрис.
- Терпеть не могу эти тряпки, - буркнул судья, теребя галстук-бабочку. - А ты чем недовольна, Табита?
- Комедиант! - фыркнула сестра Джона Ф., сердито глядя на старого юриста. - Представить не могу, Илай, что может подумать о нас мистер Смит!
Судья Мартин сухо заметил, что если мистер Смит подумает о нем хуже из-за того, что ему неудобно в вечернем костюме, то он в свою очередь подумает хуже о мистере Смите. Кризис предотвратило появление Генри Клея Джексона. Генри Клей был единственным вышколенным дворецким в Райтсвилле, и дамы из высшего общества, под жестоким воздействием коммунизма, были вынуждены делить его самого и его поношенный черный костюм. Подчиняясь неписаному закону, они нанимали Генри Клея только при торжественных случаях.
- Обед подан! - возвестил Генри Клей Джексон.