* * *
- Интересно, как он выглядит, - сдвинув брови, проговорила Эмили Фокс.
С другой стороны от Линды заерзал Тальбот Фокс.
- Хватит уже, Эмили, - забубнил он. - Целый год прошел, мальчик знаешь сколько налетал там в Китае. А ты прям ждешь чуда.
Что-то в его голосе задело Линду, она вынырнула из задумчивости и повернулась к нему спросить…
- Хватит, Линни! - рявкнул Тальбот. - Хоть ты не изводи меня, черт побери!
Линда побледнела. А Эмили Фокс в ужасе уставилась на мужа.
- Но ты нас уверял, что у Дэви все распрекрасно. - Собственный голос донесся до Линды откуда-то издалека.
- Неважный я актер, наверное, - опять забормотал Тальбот. - Мне нужно было раньше рассказать вам с мамой. Может быть, остановили бы эту церемонию.
- Тальбот Фокс, - сурово произнесла его жена, - что с тобой?
- Как только мы узнали, что Дэви доставили из индийской больницы в центр реабилитации в Сент-Питерсберг, - с несчастным видом сказал Тальбот, - я туда позвонил и переговорил с военным врачом. Кажется, сейчас Дэви… ну… не совсем такой, как… я имею в виду…
Линда спросила одеревеневшими губами:
- У него не все цело?
- Нет-нет-нет! - вскричал ее приемный отец. - Он цел! Что за дурацкие мысли! Понимаешь… Дэви как бы надломился. Врач говорит, у него нервы немного истрепались. Ох, да ничего серьезного! Все поправимо. Вот поживет пару месяцев дома, с женой, на теткиной стряпне - и все наладится.
Тальбот Фокс убеждал женщин так горячо, что даже очки запотели. Он принялся яростно протирать стекла.
Где-то бесконечно далеко перекатывался еле слышимый гул голосов. Их прорезал заносчивый свисток "Атлантического экспресса".
Ей казалось, что все это сон, а реальные события происходят в заброшенном доме с покосившейся крышей и из дверей, как из тайны, возникает мальчик в драных штанах… растерянный малыш, расплакавшийся сразу, как только почувствовал тепло заботливых рук.
Глава 2
ЛЕТУЧИЙ ЛИС
Садишься ему на хвост и задаешь жару. Садишься ему на хвост и задаешь жару. Садишься ему на…
- Красивая местность, да, капитан?
Дэви Фокс с улыбкой оторвался от хорошо знакомых видов за окном поезда. Сосед по купе, дородный мужчина в помятом льняном костюме, весь сиял, глядя на него.
- Угу, - сказал Дэви.
И снова повернулся к окну. Садишься ему на хвост…
- Я заметил, как ты любуешься пейзажами, - сказал толстяк. - Такие мирные, да? У тебя даже улыбка появилась на лице.
Прекрасно. Теперь заткнись.
- Индокитай, да? Знаю этот участок. Четырнадцатая воздушная или десятая? Сколько япошек сбил? У тебя, смотрю, полно наградных ленточек, сынок! Слушай, готов поспорить, ты можешь рассказать массу захватывающих историй своим старикам…
Например, о том, как во время налета Зеро, когда они крутятся и кувыркаются по всему небу, ты вжимаешься в вонючую грязь на китайском рисовом поле. Или как вытаскиваешь из кабины Майерса, умудрившегося с кишками на коленях посадить свой старый "Р-40". Или еще истории о таинственном исчезновении мертвых японских летчиков, которых ты расстрелял в голодной деревне желтокожих под Куньминем. О зверски кусачих мухах, о зловонии, поднимающемся отовсюду, о медном солнце Китая - оно поджарит тебя заживо; а эти дрожащие псы - как они разбегаются от пустых суповых мисок… Можно рассказать о том, как сломалась твоя тарахтелка посреди бандитского улья, и ты сел на брюхо в заросли кустарника на острый, как нож, гребень горы, наблюдая, как падает пылающий "гроб" Лью Бинкса, а сам Бинкс, доверчивый парень, распускает парашют, и япошки жужжат вокруг и плюются трассирующими пулями. О том, как ты тащил на спине Бинкса сто шестьдесят семь миль по занятой японцами местности, с автоматом Томпсона под другой рукой и с двумя магазинами на поясе. А у Бинкса ноги болтаются, все всмятку… Как, отсиживаясь в серых скалах, ты склонялся над серым лицом Бинкса, прислушивался к его кашлю, с которым из него уходили остатки жизни, и думал, кому из двоих повезет больше, когда эти "сынишки неба" подойдут поближе… Да, друг, захватывающих историй у меня накопилось много.
- И долго тебя не было, капитан?
- Год, наверное. Не знаю.
- И ни разу за все это время не виделся с семьей? Ну, парень, могу себе представить, что ты чувствуешь! Женат?
- Да. Да.
- Вот здорово! Ты возвращаешься домой, и там тебя ждет девчонка. Сынок, я тебе завидую.
"Послушай, ты…
Нельзя ей со мной. Я не тот, кого она ждет. Нормально, да? Она думает встретить того мечтательного мальчишку - еще и молоко на губах не обсохло, - а получит великого героя, Летучего Лиса, убийцу, обвешанного медалями.
Надо будет ей сказать, - вяло подумал Дэви под непрерывную болтовню толстяка. - Она должна знать, что получает обратно".
Глядя в окно, он продолжал улыбаться.
И так-то все было паршиво, когда он уезжал. И как ей объяснить, что после полетов на "Р-38" над Южным Китаем стало не лучше, а хуже? Ты стреляешь, ты убиваешь, но ты можешь сбросить прошлое. Оно становится еще тяжелей.
- Родина, милая родина. Замечательная штука - родной дом, да, капитан?
Для большинства - да, наверное. Для парней, которые воспринимают жизнь легко. Для тех, кто просто любит свою жену или девушку и кого не пожирает изнутри рак.
- Теперь, когда мы снова обращаемся к мирной жизни…
В тот раз, сбив один, а может, и два Зеро, он посадил свой изрешеченный пулями драндулет на бурое поле Куньмина… На негнущихся ногах, со вкусом смерти во рту, он прошел в радиорубку и обнаружил там шесть задержавшихся писем с родины. Из одного конверта со штемпелем Райтсвилла выпало несколько газетных вырезок. Только вырезки - и хоть бы словечко от руки, которое могло бы указать на отправителя. Источник был ему хорошо знаком: "Райтсвиллский архив". Одна вырезка была из "Колонки сплетен" - он узнал этот типографский макет:
"В торговой палате на вечере Красного Креста мы встретили: мистера и миссис Дональд Маккензи, мистера и миссис Хэллам Лак, мистера и миссис Джон Ф. Райт, сенатора и миссис Картер Брэдфорд, доктора Майлоу Уиллоби, судью и миссис Илай Мартин, миссис Дэви Фокс об руку с мистером Элвином Кейном, мисс Нэнси Логан в сопровождении сержанта-техника Мортона Ф. Данцига".
Слова "об руку" были жирно подчеркнуты красным карандашом.
Трясущимися руками Дэви перебрал другие вырезки.
"Одна новобрачная, жена фронтовика, хорошо известная на Холме, появилась в субботу вечером 16 сентября в "Перекрестке" с неким сорокадвухлетним фармацевтом. Кто же это такая?"
"Второй приз на благотворительном вечере в дансинге "Роща" присужден Линде Фокс и Элвину Кейну за румбу".
Были еще две-три заметки. У Дэви так сильно дрожали руки, что старший офицер пристально на него посмотрел, и Дэви пришлось их спрятать. А ведь Линни ему обещала! И этот щеголеватый, вкрадчивый, ироничный Кейн! Вечно он норовил приударить за Лин, еще со школы. И на выпускном вечере… "И вот, пока я, герой-идиот, летаю над Китаем, сорокадвухлетний фармацевт пользуется удобным моментом. И Линда ему позволяет. Конечно. Откуда ей знать? Может быть, я не вернусь…" Весь кипя, Дэви схватил другое письмо. От Линды.
"Дорогой… так скучаю… у нас никаких известий о тебе… там есть малярия?.. Элвина Кейна…
На этом имени Дэви сфокусировал взгляд и стал читать внимательнее.
Курьезный случай, дорогой. Ты помнишь Элвина Кейна? Как я его раньше презирала? Так вот, Элвин стал другим человеком - правда, дорогой, - ты бы его не узнал. Недавно я с ним столкнулась на вечере, организованном Красным Крестом, он был так мил, так не похож на прежнего Элвина, и я подумала: ничего страшного, если я схожу с ним в кино в большой компании, включая Пэтти и Карта Брэдфорд, Кармел Петтигру с каким-то морячком - это последний дружок Кармел! - и так далее. Думаю, ты бы не возражал, любимый. В конце концов, супруг мой, я не выходила из дому с тех пор, как ты меня "покинул"!!!
Ну и вот, мы все пошли в кино - это было вечером в следующую субботу, - а потом заскочили в "Перекресток", заказали пива, пришлось сидеть за отдельными столиками, и мы с Элвином говорили только о тебе, дорогой Дэви. Элвин искренне очень гордится тобой. После этого я с ним еще виделась пару раз. Ах да, мама, папа и я вместе ходили на танцевальный вечер в "Рощу" (специально для владельцев облигаций военного займа), и, конечно, Элвин был там - все там были, - и он подошел к маме и спросил разрешения, чтобы он был моим партнером в танцевальном конкурсе. Бедная мама перепугалась - ты ведь знаешь, какая она скромница! - но папа похмыкал, почесал в затылке и сказал, что вреда не будет… В общем, Дэви, как это ни глупо, но вокруг начались разговоры, и я резко это оборвала. Наверное, я вела себя неблагоразумно - ты же знаешь наш Райтсвилл!!!