- Без комментариев, - улыбнулся глазами мужчина. - Впрочем, неужели непонятно? Кредитные карточки…
Вскоре я сидел в "Гелентвагене" с черными стеклами и мигалкой. Культурный крепыш занял место рядом с водителем, его толстомордый помощник сел рядом и прижался ко мне железным плечом.
Когда я заметил, что мы едем отнюдь не в мой офис и не в "контору" к Валентину Федоровичу, а летим по разделительной полосе вон из города, я скис окончательно. "Все, Сашка, конец настал! Убивать везут!"
Однако Культурный, будто разгадав мои мысли, обернулся и поспешил меня успокоить:
- Вам нечего волноваться. Мы не причиним вам вреда. С вами просто поговорят…
"Нет, еще не конец…"
Через час меня привезли на какую-то странную дачу - непонятную загородную резиденцию, которая была со всех сторон окружена высоким забором с колючей проволокой и хорошо охранялась, и ввели в просторную гостиную, где у камина в хорошем глубоком кресле запросто сидел в тренировочном костюме олимпийской сборной России довольный собой Валентин Федорович и чистил ножом апельсин. На столике перед ним лежали три или четыре мобильных трубки и рация.
По его знаку я сел в кресло напротив и поспешил закурить. От волнения уронил зажигалку, потом чуть не прикурил фильтр.
Он предложил выпить коньяка, я малодушно согласился.
Валентин Федорович за все годы нашего знакомства совершенно не изменился, будто большую часть времени проводил в криокамере. Все такой же бодрый, поджарый, мышечный, весь искрящийся своей холеной благородно-стью, он, в отличие от меня, вообще не имел вредных привычек, а о правильном питании и здоровом спорте мог говорить - не остановишь. Мимические морщины на его лице были столь незаметны и естественны, свежесть и гладкость его кожи была столь поразительна, что ему никто не давал больше сорока. Добавить к этому его природную обаятельность - хотя его нельзя было назвать красивым человеком, - его манеры, его безупречную чистую улыбку да еще внушающий доверие и уважение бархатный тембр голоса, все глубокомысленные паузы в речи и с особенным чутьем расставленные многозначительные ударения, и вот мы получаем образ Валентина Федоровича, который, разорив меня дочиста, в эту минуту с потрясающей невозмутимостью сидел напротив меня и просто чистил апельсин. Несомненно, такой уникальный человек должен был нравиться всем, поэтому и достиг тех государственных вершин, на которых сейчас находился.
- Чтобы наш разговор сразу вошел в правильное русло, я кое-что тебе покажу. - Валентин Федорович кинул на столик стопку фотографий.
Я рассмотрел снимки. На них в разных ракурсах и с разного расстояния была снята мертвая изуродованная до неузнаваемости женщина, лежащая на проезжей части. Раздавленная голова, выломанная рука, бесформенное тело в изорванной окровавленной одежде, фрагменты вывалившихся внутренностей, лужа крови…
- Кто это? - Я брезгливо кинул фотографии на столик, тут же приложился к коньяку, но глоток встал в горле.
- Это? Я так и думал, что ты не узнаешь. - Валентин Федорович положил в рот дольку апельсина и стал ее посасывать, словно конфету. - Эту женщину сбил автомобиль на пешеходном переходе. Она отлетела на встречную полосу и попала сначала под "Ниву", а потом под пассажирский автобус. Так что мудрено узнать… Видишь, какое несчастье может случиться, если быть недостаточно внимательным на дороге? Документов при ней не было найдено, опознание проводить бесполезно… В общем, ее похоронили за госсчет на муниципальном кладбище… Даю наводку: это случилось в конце февраля.
Страшная догадка пришла мне в голову.
82
Как-то "мусорщик" Григорий и "железнодорожник" Березкин собрались в Ирак. Раньше они ездили на сафари в Казахстан и на Дальний Восток - нормальное развлечение для новых русских, всего тысяч двадцать с носа, но убивать беззащитных животных - сайгаков или волков, с вертолета из скорострельных винтовок последней тульской разработки им все-таки надоело - слишком просто и никакого личного риска.
- Что плохого в вашей охоте на сайгаков? Ну хотите я с вами поеду? Да, всегда отказывался, но сейчас соглашусь. Только, ради бога, откажитесь от этой бредовой идеи! - уговаривал я приятелей в приват-зале китайско-японского ресторана.
- Ты не понимаешь! - выразительно жестикулировал руками и пальцами Григорий, раскрасневшийся от саке. - Адреналин нужен. Нужен адреналин!
- Да-да! - соглашался с ним Березкин с набитым ртом, ловко управляясь палочками для еды. - Зверь должен быть силен, опасен и уметь огрызаться, только тогда можно получить от охоты истинное удовольствие.
- Ну, ребят, у вас окончательно крышняк съехал! Там же сейчас самая заваруха!
- Не скажи… - Григорий подцепил палочками кусок жареного угря. - Наоборот, сейчас самый сезон. Неделя-две, и америкашки будут уже в Багдаде. Вот тогда поздно будет. Когда еще потом представится такая возможность…
- Да. Точно! - поддержал Березкин. - Афганистан уже просрали, пока собирались. Теперь хотя бы сюда успеть.
Мои сотрапезники, как вы уже поняли, вознамерились отправиться в Ирак охотиться на… на американских солдат.
- А почему именно американцы? Чего, больше не на кого поохотиться? - Я крутанул вращающийся стол, чтобы приблизить к себе одно из блюд, которое мне больше всего приглянулось.
Я имел в виду не людей, а животных, но Григорий меня не понял.
- А на кого еще? - Он положил в рот лягушачью лапку. - О, кайф! Вкуснее цыпленка… Предлагали нам тут бродяг каких-то, но разве это интересно? Это же самое элементарное убийство, без всяких затей. У меня на свалке своих бичей, как мух на говне. Хоть по десять человек в день отстреливай - никто ничего не скажет. Да они сами друг друга каждый день убивают. А менты даже выезжать к нам отказываются. Мол, бомжи - не люди..
- Америкашки, гондоны, всех уже затрахали, весь мир на измене держат! - вспылил Березкин. - Что они в Ираке забыли?! Нет, если уж охотиться - только на дол-баных америкашек!
Вошедшая в зал узкоглазая девушка в японском прикиде наверняка слышала последние слова Березкина, тем более что тот славился своей эмоциональной невоздержанностью, из-за чего чаще не говорил, а кричал, но у нее была такая тупенькая вьетнамская рожица, что мы сразу поняли, что опасаться ее нам нечего.
- И сколько стоит такое удовольствие? - спросил я друзей.
Григорий, не стесняясь официантки, душевно рыгнул.
- Триста тысяч долларей на рыло. Сюда входит все: доставка в страну, питание, амуниция, охрана, проживание, глубокое легендирование, подбор цели, вывод на цель, прикрытие, медицинская страховка, три передислокации, даже иракские женщины по желанию…
- Ни черта себе! - всплеснул я руками. - И сколько вас едет?
- Двенадцать человек, - ответил Березкин. - Все орлы, как на подбор! Два бывших спецназовца, один "афганец" и один "чеченец". Только, братан, - никому!
Мы выпили. Вскоре Григорий оказался чем-то недоволен и крепко наехал на девушку в кимоно, не забыв пройтись и по ее азиатской внешности. Та расплакалась. На шум прибежала опытная русская администраторша. Григорий высказал и ей все, что думает о ее "паршивом" ресторане. К нему присоединился Березкин. Как бывалые чревоугодники, они прекрасно знали, на чем легко подловить любых рестораторов, поэтому были весьма и весьма убедительны, и в итоге запугали женщину так, что та предложила нам не оплачивать счет за ужин - заведение угощает. Администраторша не знала, что для Григория и Берез-кина подобные разборки были своеобразным регулярным развлечением, словно традиционным и самым желанным "кушаньем" любого хорошего ужина, которое подается где-то в середине трапезы; она не знала, что "ребята" просто развлекаются, "стебаются", красуясь друг перед другом, и все их угрозы вряд ли будут приведены в исполнение, иначе так просто не пошла бы у них на поводу.
Привыкший к такому поведению своих приятелей, я безмятежно ждал окончания "прений".
- Поехали с нами. Не пожалеешь! - предложил очень довольный бесплатным ужином Григорий.
- Нет уж, спасибо! - ответил я. - С меня моего бизнеса хватает!..
83
Страшная догадка пришла мне в голову:
- Это Неля, мой бывший главный бухгалтер?
- Так точно.
Я схватился за новую сигарету.
- Вы ее убили? Убили для того, чтобы с помощью Веры сконцентрировать в своих руках всю бухгалтерию?
- Разве я это говорил? Просто несчастный случай. Просто. - Валентин Федорович спокойно положил в рот вторую дольку апельсина. - Послушай, я знаю, что ты уже в курсе происшедшего. Если сейчас что-то не знаешь, то все равно со временем разберешься. Поэтому я не вижу смысла что-либо от тебя скрывать. В общем, мы приватизировали, так сказать, твой бизнес…
- Да уж, наслышан! - горько выдавил я.
- Однако относись ко всему проще - ведь это всего лишь игра. Ты же шахматист! Просто сегодня я тебя обыграл. Мы тебя обыграли. А деньги? Что деньги? Разве нужно столько денег для того, чтобы обеспечивать потребности всего одного человека?
- Ну а вам зачем они в таком количестве?
- Мы - другое дело. Мы - это огромная семья, это большая политика. К тому же нас много - и все хотят кушать, у всех семьи. А ты - просто человек. Один. А один в поле не воин. Я тебя много раз предупреждал, чтобы ты умерил свои амбиции, но ты не хотел меня слушать. Ты за все эти годы так и не научился по-настоящему делиться!
- Все это чушь!
- Да ладно! В нашем мире или ты, или тебя… Или разве ты не хотел от меня избавиться? Только честно!
- Честно? Хотел…
- Ну вот видишь!
- Но ведь это мой бизнес. Никробрил-продукт придумал я.